– Пережив такое… Нет, я больше уже ничего не боюсь… Отступаю в сторону. – Тогда – не смею вас задерживать. Их оказалось двести одиннадцать человек. Сто тридцать шесть девушек, остальные парни. Возраст колебался от восьми до пятнадцати лет. И несмотря на это, некоторые девчушки уже успели родить – это «допускалось» с тринадцатилетнего возраста. Доктору было некогда ждать! А вот их детей мы, увы, вызволить не смогли – их содержали в другом месте. Туда же увозили и забеременевших девочек, где и содержали до окончания кормления ребенка. Но провернуть сразу две аналогичные операции… мы не настолько круты и всемогущи. Да и обосновать срочный перевод малолетних детей в новое место… боюсь, нам попросту не поверили бы. А брать с собой Доктора – глупо. Настолько ему тут никто не верил. При первой же возможности он предаст – в этом никто не сомневался. Да, думаю, что он где-то предвидел возможность подобной ситуации – оттого и не «клал все яйца в одну корзину». Не дурак, чо… Порядочки, однако, у них там были еще те: девочек – тех, что посимпатичнее, еще с десятилетнего возраста начинали обучать всем премудростям «работы» в горизонтальном положении. Ибо они предназначались на продажу. По этой же причине всячески пресекалась любая возможность дружбы между детьми. А уж любого рода привязанность искоренялась со всей остервенелостью! Большинство штрафников угодили в свой барак именно по этой причине. Правда, это им ничуть не помогло – содержали их там раздельно. Участь же тех девочек, кто по какой-то причине был отбракован, была и вовсе незавидной – они были предназначены, чтобы рожать детей. До тех пор, пока были в состоянии это делать. И сразу же их терять – после полугодовалого возраста тех увозили навсегда. И теперь, зная все это, я более не удивлялся столь жестокой расправе над блокфюрерами – да любой из нас их трижды бы пристрелил! Ибо эти представители рода человеческого (не могу именовать их людьми) давно уже утратили всякое право так себя называть. А вот наш заведующий учебной частью просто за голову схватился, пролистав всего лишь небольшую часть личных дел. Эти серые папки тоже были нами предусмотрительно вывезены. – Вот это контингент… – Михалыч запускает пятерню в волосы и ожесточенно их дерет. Это у него признак сильнейшего душевного волнения. – Ты же сам сетовал на нехватку молодежи для обучения? Тебе разом две сотни подогнали – один фиг ворчишь! – Да ты их сам-то видел? Блин, кого я спрашиваю?! – Видел. И парочку сразу же к себе бы и забрал! – Вот уж хрен! – окрысивается наш завуч. – Без обучения-то? Нет, что ты их стрелять выучишь – это я под сомнение не ставлю! Но учеба только этим не ограничивается! Заберет он, как же… Все, насколько я его знаю, он теперь никого из них от себя не отпустит. Ну и славно! Что и требовалось… Этот кирпич с плеч долой! Дом! Довольная Василиса, дождавшаяся, наконец, возвращения блудного хозяина. Округлившийся животик ясно указывает, что она тут попусту времени не теряла – скоро по дому забегают маленькие пушистые комочки на дрожащих лапках. Кстати! Спасибо тебе, моя теплая киса, ты натолкнула меня на одну полезную мысль! Поутру, забежав в пару мест, снова навещаю Михалыча в его хозяйстве. Там уже пыль стоит столбом – срочно готовят новый корпус под расселение учеников. Выслушав меня, он какое-то время соображает. – А что?! Дело говоришь! Пошли! Попавшие в непривычную обстановку бывшие воспитанники инстинктивно сгрудились вместе. Тут было слишком много нового и непонятного. Даже ночевали, сбившись в кучку, проигнорировав предложенные комнаты. Стаскивали матрацы в одно помещение – там и спали. Так что увидев меня, они несколько оживились – все же моя персона для них как-то связана с прекращением прошлого кошмара. А тут еще и здоровенное серое чудовище, сидевшее около правой ноги… тоже что-то новое и непривычное. – Кто это? – робко интересуется одна из девчонок. – Василиса. Можешь ее потрогать – она разрешит. Правда, Василиса? Ты ведь не станешь возражать? Моя «кошечка» медленно поворачивает голову и смотрит на меня. Умный зверь! И все-то она понимает! – Вот видишь, она не против. Девочка присаживается рядом и осторожно протягивает руку. Котища, не торопясь, ее обнюхивает и отворачивается – можешь гладить! – Какая у нее шерсть… Василиса издает низкое урчание, и рука тотчас же отдергивается. – Не бойся – это значит, что ей приятно. И к осторожной руке присоединяются еще две. Кошка медленно заваливается на бок – теперь ее можно гладить и по животику. – У нас у многих такие живут. Тяжелый вздох – т а м детям не полагалось иметь ничего своего. Одежда, спальное место и принадлежности для умывания – тело это товар, и его положено содержать в чистоте! А все прочее – излишне и, стало быть, вредно. – Хочешь гладить ее почаще? И в детских глазах сразу же вспыхивает настороженный огонек – н и ч е г о не бывает за просто так. – Дима! Подошедший «химик» ставит на пол тяжелую коробку. Приоткрывает крышку, и над краем коробки тотчас же появляется любопытная серая мордочка. – Бери – это твой! Видишь – он сам к тебе вышел! Коты не ошибаются, выбирая себе хозяев! Но ты должна будешь его кормить и защищать – он пока еще слишком маленький. Это потом, когда он подрастет, то сможет защитить уже и тебя. Но пока ему нужен уход и любовь – кошки очень это чувствуют. Секунда – и котенок уже прижат к груди. А в больших голубых глазах появляются предательские слезинки. – Береги его, и он тебя полюбит всем сердцем. Помни – он пока маленький и пугается шума. И не любит многолюдства. То есть живи с ним в своей комнате, а не в общей казарме. Ну, это так… и без всяких слов понятно… Стоит ли говорить, что все три коробки с котятами опустели уже через несколько минут? – А вот за прочих кошек, – говорю я после Михалычу, – ты уже сам и договаривайся! И так наш главный кошковод с меня три шкуры спустил – я ему, видите ли, план срываю! – Ничего! – хищно оскаливается завуч. – К кому, ты думаешь, он в критические моменты обращается за помощью? А?! То-то же! А дальше все покатило по накатанной колее. Работа, бодание с упрямыми клиентами… Но это продолжалось всего два дня. – Ты же ведь в курсе операции по поставке зерна? – озадачивает меня с порога наш Глава. – Как это писалось ранее в документах – «в части их касающейся». А что? – Не прибедняйся! График выдвижения «торговых» караванов вместе же составляли! – Ну, хорошо. А я тут при чем? Это же отдел снабжения тут рулит? Демидыч кивает. – Ну, формально он. Но это же не значит, что все прочие могут на лаврах почивать? Вот и для тебя дело нашлось… Да, настолько срочное, что вечером того же дня я вылетел аж на самолете! Не на каком-нибудь «Боинге», к сожалению – на примитивной «этажерке». Так у нас тут именуют воссозданный практически заново «По-2» – в его осовремененном варианте. И неплохая, кстати, машинка получилась! Малозаметная и негромкая, способная относительно быстро доставить своих пассажиров (на борт можно взять, правда, всего двоих человек, не считая пилота) на расстояние до четырехсот километров! Да и сесть «этажерка» может хоть на заброшенное поле или грунтовку. Серьезный аэродром ей попросту не нужен. Что немаловажно, данная машинка крайне неприхотлива к топливу и жрет его относительно немного. И начался вояж… Садились мы, как правило, где-нибудь в сторонке, самолет тотчас же тщательно маскировали, а я отправлялся торговать совлом пред ясные очи местного начальства. Делал вид (а иногда и не делал…), что занимаюсь тщательной инспекцией наших групп, грозно сверкал глазами из-под насупленных бровей и все такое прочее. И у руководящих товарищей складывалась в уме вполне однозначная картинка. Раз уж именно с ю д а заявилась столь неоднозначная личность, то, скорее всего, именно здесь вскорости что-то такое и произойдет! И подтягивался народ, не желая попасть впросак, приводились в готовность местные силы самообороны, кое-где даже дополнительные посты выставлялись. А уже имеющиеся – усиливались. В обычной ситуации пришлось бы всем долго растолковывать, в чем-то убеждать и даже платить. А тут – просто засветил свою хорошо известную многим морду – и ничего более. Народ на местах тоже порой весьма неглупый имеется – додумают… Раз уж «химики» т а к напряглись – куш ожидается весьма немалый! И есть шанс кой-чего и себе урвать. Да и в случае любого возможного бодалова между старопетровцами и неведомо кем можно будет не допустить перестрелки уже и на своих улицах. В чужом пиру похмелье… на фиг, на фиг! Затевая эту поездку, мы преследовали сразу несколько целей. Хотя основная верхушка преступной сделки и была нейтрализована, но исключить возможность внезапной подлянки никто не мог. Не всех же повыгребли? Вот и формировался таким образом ложный маршрут – мол, куда этот деятель приперся, туда и силы подтягивать надобно. Пусть так, а караваны пройдут стороной – там, где меня никто официально не видел. Мотаясь таким образом туда-сюда, мы понемногу забирались и вовсе хрен знает в какие дали. Я и в прошлое-то время тут не бывал, а уж сейчас и вовсе не до туристических поездок стало. Многих мест не только никогда не видел, но даже и названий таких не слыхивал. А вот дергать меня по всяким вопросам стали чаще. И ведь не откажешь! Где-то с местными эсбэшниками чая попить… и за жизнь обстоятельно поговорить. Где-то провести нечто вроде мастер-класса – по всевозможным гадостям и хитростям. Как на предмет постановки, так и в обратном направлении.