Он рассмеялся, а Ева перекатилась через него и села сверху. Не отрывая взгляда от лица мужа, стянула с себя жакет, расстегнула кобуру. – Знаешь, когда я в первый раз вошла сюда и увидела кровать – ту, другую, – то подумала: «Ничего себе!» Так эта еще больше. – Она отбросила жакет, аккуратно повесила кобуру на изножье. – Но мне нравилась та кровать. – Она еще в доме. – Правда? – В одной из гостевых комнат. У меня тоже очень нежные воспоминания о той кровати, – признался Рорк. – Мы можем ее навестить, когда захочешь. Ева хмыкнула, задумчиво стащила свитер, кинула на жакет. – Знаешь, что такое «тур по барам»? – Конечно, в свое время частенько совершал такие туры. – Мне больше нравится найти один подходящий бар и пить там, сколько влезет. Как-нибудь нам нужно устроить тур по кроватям этого дома. Посмотрим, сколько ты продержишься. Рорк снова рассмеялся. – Вызов принят. Он притянул Еву к себе. Вот оно – то, что ей надо, подумала Ева. Ее место, ее муж, ее сердце – все здесь. И неважно, что ей пришлось вынести, каким тяжелым было детство, сколько душевных и физических травм она пережила, – сейчас у нее есть все. И это стоит каждой капли крови, каждого болезненного шага на ее пути. Чувства захлестнули Еву, она обхватила лицо Рорка ладонями, страстно поцеловала в губы. – Ева, – прошептал он. – Я живу. – Ева прижала руку Рорка к своему сердцу. – Я люблю тебя. – Ты – моя жизнь. Моя единственная. Навсегда. Рорк перевернул ее так, чтобы они лежали лицом к лицу и он мог нежными прикосновениями успокоить Еву. Свою единственную любовь. Каждый вздох, шепот, трепет в ответ на ласки все глубже погружали Рорка в красоту. То, как Ева сняла с него свитер, чтобы провести теплыми ладонями по коже, как ее рот идеально подходил его губам, как она смотрела на него, а в ее глазах цвета виски горело пламя… Он покрывал шею Евы поцелуями, ощущал, как расслабляется ее сильное тело. Ева чувствовала, что хочет Рорка просто потому, что он есть. Только от его взгляда или слова Евино сердце начинало биться сильнее. Без Рорка она бы не жила, а выживала. Он подарил ей жизнь, и даже полицейский жетон, что когда-то был всем ее миром, не смог бы дать ей больше. Рорк подарил ей любовь, когда она не верила в нее и не считала себя достойной любви. Благодаря ему она поверила и полюбила его так же беззаветно. Ева прижалась к нему всем телом, ее губы жадно искали его губы, отдавая и требуя. А когда дыхание участилось, а пульс зашкаливал, он скользнул в нее, и они слились в сладкой судороге. – A ghrá[7], – прошептал Рорк, и колотящееся сердце Евы растаяло. С каждым ударом оно выплескивало любовь. Потом, когда они лежали, переплетясь телами, в ленивой истоме, Ева снова вздохнула. – Замечательная кровать, мне нравится! Рорк уткнулся лицом в изгиб ее плеча, нежно лаская губами теплую кожу. – И мы проведем здесь много часов. – Я только за. Но видит бог, мне срочно нужен душ. Как будто несколько дней не мылась. – Душ, вино и еда, я бы добавил. – Все и сразу. – Ева лениво пропускала пряди волос Рорка сквозь пальцы. – А еще надо заняться доской для расследования. Пока данных мало, но лиха беда начало. – Тогда поедим и выпьем вина у тебя в кабинете. Заодно посвятишь меня в подробности. Удивительно, что могут сделать час крепкого сна, хороший секс и долгий горячий душ, подумала Ева. А если еще выпить бокал превосходного вина, тридцатишестичасовое бодрствование уже не кажется утомительным. Ева позволила Рорку выбрать блюда, решив, что так будет справедливо, и даже настроилась съесть любые овощи, которые окажутся в ее тарелке, а еще убрать после еды, раз уж он накрывал на стол, пока она занималась доской. Облаченная в уютные фланелевые штаны, толстовку и тапочки, Ева отошла назад, чтобы изучить доску. – Хоть ты и жалеешь, что не хватает подробностей, доска вполне готова для ранней стадии расследования. – Возможно. – Ева подошла к стильному новому столику рядом с новой балконной дверью. – А что на ужин? Рорк приподнял крышки-баранчики. Сердце Евы счастливо екнуло, когда она увидела бифштексы, запеченный в соли картофель и… – А что это за фиолетовые штуковины? – Морковь. – Морковь оранжевая. – И фиолетовая. Рорк не стал упоминать о репе и цветной капусте в овощной смеси. Всему есть предел. – Кому пришло в голову покрасить безобидную морковку в фиолетовый цвет? – Никакой краски, все натуральное. Выпей еще вина и попробуй, – предложил Рорк, наполняя Евин бокал. Сперва Ева принялась за бифштекс (ее так просто не обманешь!), но все же отрезала кусочек от фиолетового цилиндрика. – На вкус как обыкновенная морковка. Со специями, сливочным маслом или еще с чем-то, но морковка. – Так оно и есть. Ева пожала плечами и обильно сдобрила свою порцию картофеля маслом. – Ой, совсем забыла. Я принесла тебе десерт! – Неужели? – Да, булочку с корицей. Она лежит в пакетике для сбора улик у меня в сумке. Рорк хмыкнул. Ева помахала ему вилкой, прежде чем окунуть ее в лужицу растопленного масла. – Честно-честно! Прямо из пекарни Джако, его фирма обслуживала званый ужин. – У Джако прекрасная репутация. Ты его подозреваешь? Ева покачала головой. – Ни он, ни его жена, ни его дочь, да и вообще никто из тех его сотрудников, кого я опросила, не вписывается в картину преступления. То же самое с прокатной компанией. – За один день ты столько человек успела исключить из числа подозреваемых! Значительный прогресс. – Наверное. – Ева еще раз взглянула на доску. – Много ниточек еще нужно соединить или обрезать. Кстати, я нашла связь. – Какую? – И поставщик еды, и прокатная фирма выполняли заказы первого потерпевшего, вернее, его компании. Сам потерпевший не пользовался их услугами, но уже нашлась связь между его компанией и последними жертвами. Его партнер тоже пару раз обращался в эти фирмы. Нужно выяснить, есть ли связь со вторыми потерпевшими. Детективы из спецотдела по работе с жертвами насилия ее не искали, потому что обе фирмы всплыли только сейчас. – Может, тогда рано исключать их сотрудников из списка подозреваемых? – Ну да, там еще многое следует проверить, – согласилась Ева. – Если честно, думаю, они не виноваты. Во всяком случае, напрямую. Но кто-то их использовал, возможно, работал на них, знал кого-то из обеих фирм. Еще есть связь с больницей. Страцца был важной шишкой в больнице святого Андрея, Дафна какое-то время работала там волонтером. И поставщик еды, и прокатная фирма обслуживали различные мероприятия для сотрудников. Так что с персоналом больницы тоже придется пообщаться. Завтра я побеседую с первыми четырьмя жертвами, возможно, что-нибудь и выясню. Она вновь налегла на бифштекс. Сон, секс, душ, вино и мясо с кровью. Можно прослезиться от счастья! – Дафне кажется, что во время нападения она чувствовала запах серы. Либо убийца и вправду ее использовал – решил, пусть почувствуют себя в аду, – либо ей померещилось, обстановка располагала. В любом случае ублюдок полностью вжился в роль, ему нравится быть чудовищем, которое он изображает. Актер или несостоявшийся актер? От актеров ниточка ведет к компании первого пострадавшего. – Согласен. – Актер, представление, отзывы, – говорила Ева, поглощая пищу. – Плюс, судя по показаниям свидетелей, у него первоклассная маскировка, значит, он либо опытен, либо талантлив. Как ты считаешь, переодетые преступники сами наносят грим и шьют костюмы? – Думаю, некоторые так и делают, другие кое-чему учатся и тоже используют в работе. – Все нападения прошли гладко, их явно спланировали заранее. Преступник должен был точно знать, когда вступать в игру. Все жертвы из богатых районов с прекрасной системой безопасности. Все жилища рассчитаны только на одну семью, и это тоже зацепка. Состоятельные пары – еще одна. Все три пострадавшие женщины – красавицы, значит, для преступника это важно. В общем, есть с чем поработать. – Он завидует красоте и богатству потому, что не обладает ни тем ни другим, – предположил Рорк. – Или он из того же социального слоя, что и жертвы. Так сказать, придерживается своего круга. Ева погрозила ему вилкой. – Не упрекай меня, когда я говорю, что ты думаешь, как коп.