– Знаю. Эмоциональное состояние Дафны еще долго не придет в норму. – Он оглянулся на дверь палаты, повертел стетоскоп, который свисал из кармана. – Она не разрешила мне связаться с ее семьей. Родители Дафны погибли, когда она была еще ребенком, ее взяли на воспитание друзья семьи и вырастили вместе со своей дочерью. Они с Дафной как сестры. – Знаю. Я же полицейский. – Семья ей помогла бы, однако Дафна и слышать об этом не хочет. А я ничего не могу поделать, у меня связаны руки. Ева подняла брови. – И вы полагаете, что у меня свободны? – Просто хочу сказать, что, возможно, в ходе расследования у вас найдется повод с ними связаться. – Вообще-то я собираюсь. Конечно, я бы предпочла действовать с ее согласия, но мне нужно задать им несколько вопросов. – Чем быстрее, тем лучше. Это мое личное и профессиональное мнение. Через несколько дней Дафне придется покинуть больницу, даже если я буду тянуть с выпиской. Нельзя, чтобы она оставалась одна. – Я присмотрюсь к семье, проверю, что и как. – Отлично. А теперь послушайтесь моего профессионального совета: поезжайте домой и поспите. Вы ужасно выглядите. – Хороший совет. Пришлите мне счет, – согласилась Ева и отправилась выполнять рекомендации врача. Глава 7 По дороге домой Ева сначала включила автопилот, чтобы поискать в материалах Тредуэя и Ольсен упоминание о компании-поставщике провизии, но потом поняла, что с автопилотом быстро начнет клевать носом, уснет и будет спать в машине, припаркованной у дома. Нет уж, лучше добраться до постели. Ева мчалась по городу и громко ругала уличное движение, чтобы не заснуть. Въехав в ворота дома, она облегченно вздохнула. Пока она повторно осматривала место преступления, наступила ночь, и сейчас низкие угрюмые тучи скрывали луну и звезды. Лишь дом со всеми башенками и турелями из благородного серого камня гостеприимно светился в темноте. Ева проехала по извилистой подъездной дорожке, припарковалась у входа, еще раз вздохнула и взяла сумку, где лежали дела. Вышла из машины на пронизывающий холод. Нет, как ни крути, зима – самое мерзкое время года! Сгибаясь под порывами ледяного ветра, Ева добралась до двери и шагнула в тепло, свет и уютную тишину. А в уютной тишине, в вестибюле, маячила костлявая фигура Соммерсета с упитанным котом у ног. Галахад подбежал к Еве и потерся о ее ноги. Скидывая пальто, Ева оглядела Соммерсета. – Где вы были ночью двадцать восьмого ноября? – требовательно спросила она. Дворецкий поднял изящную бровь. – Мне нужно свериться с календарем. – Не трудитесь. – Она стащила шапочку и шарф, швырнула на столбик перил вместе с пальто. – Тому придурку понадобился грим, чтобы перевоплотиться в вурдалака. А вы таким уродились. До смешного довольная тем, что у нее хватило сил и мозгов на достойную колкость, Ева пошла наверх. Кот не отставал ни на шаг. Она подумала о своем недавно переделанном кабинете с нежно любимым командным центром в комплекте с автоповаром, который мог бы прямо сейчас приготовить кофе. Впрочем, у нее не хватит ни сил, ни мозгов, чтобы заняться доской для раскрытия преступлений, а уж о том, чтобы просмотреть записи или что-нибудь туда добавить, и говорить не приходится. И потому Ева направилась в спальню. А там ждала она – огромная, великолепная кровать. Еву вполне устраивала прежняя спальня. Однако сейчас, рассматривая свежеокрашенные в мягкий, успокаивающий серый цвет стены, лепнину на потолке, тоже серую, но более глубокого тона, чтобы подчеркнуть высоту комнаты, и потолочное окно, она не находила, к чему бы придраться. Не нашлось изъянов и в темно-голубом диване, длиннее и шире старого. Стулья роскошного глубокого цвета словно приглашали сесть на них, расслабиться, и пусть весь мир подождет. За дверью с искусной резьбой скрывался небольшой, прекрасно оснащенный бар с автошефом и холодильником. Возможно, Ева и посчитала бы излишеством просторную гардеробную со стенным шкафом, но они прекрасно вписывались в интерьер. И она знала, что им с Рорком придется по вкусу пристроенная терраса за тем, что дизайнер называл «двери в атриум». Однако главным достоинством комнаты, по мнению Евы, была именно громадная кровать с затейливыми изголовьем и изножьем, задрапированная пологом бронзовых и медных тонов, и с горой пуховых подушек. Едва не врезавшись во все это великолепие, Ева рухнула ничком поперек постели и тут же провалилась в сон. Галахад вспрыгнул на кровать, походил по одеялу, понюхал Евины волосы. Явно удовлетворенный, улегся поперек Евиной талии, словно не давая двинуться с места, и замурлыкал. Через минуту в спальню вошел Рорк. – Все-таки отключилась, да? – спросил он у Галахада, который щурил разноцветные глаза. Покачав головой, Рорк подошел к кровати, присел на корточки и стащил с Евы ботинки. Та даже не шелохнулась. Рорк зажег камин, сел, чтобы разуться самому. Снял со спинки кровати кашемировый плед, накинул на жену. Дождался, когда из-под пледа высунется кошачья голова, вытянулся рядом с Евой и уснул. * * * Сновидения прорвались сквозь все защиты. Долгие часы Еве удавалось блокировать отзвуки, шепоты, эмоции. Но сон разрушил барьеры. Ребенок, растерянный и испуганный, окровавленный и искалеченный… Прежде чем Ева убила отца, тот успел сломать ей руку, и та нещадно болела при каждом шаге, хотя Ева бережно прижимала ее к груди. Он изнасиловал дочку, и теперь внутри словно жгло огнем. Еве казалось, что она плывет над землей подобно призраку. Как будто она уже умерла. Она боялась темноты. Там таилось страшное. Проглотит ли оно ее целиком, или она упадет в бездонную яму, где ее сожрут крысы и пауки, как сказал отец? Все вокруг было смазано и размыто, словно Ева смотрела сквозь грязное окно. И звуки доносились как будто издалека. Преследует ли он ее? Найдет ли, чтобы вновь затащить в ту холодную комнату с моргающим красным светом? Он сделает ей больно, больно, больно! Убьет ее, убьет! Еве хотелось спрятаться, хотелось спать. Она пыталась, но они нашли ее. У нее не было сил сопротивляться, хотя они делали что-то, от чего ее тело кричало от боли и ужаса. Яркий свет бил по глазам, звуки оглушали. Кто-то сказал, что она в безопасности и с ней все будет в порядке, но Ева уже знала, что такое ложь. Кто-то спросил ее имя. По всему телу шарили чужие руки, она чувствовала запах своей крови. И снова закричала, однако темнота окутала ее и поглотила. – Это сон, всего лишь дурной сон. Ты дома, в безопасности. Я с тобой. Рорк притянул Еву к себе, и его голос вырвал ее из тисков прошлого. – Все нормально. Он коснулся губами ее лба. – Я ждал, когда это прорвется. Ты сдерживалась целый день. – Я увидела это в лице Дафны, в ее глазах. Ева прижалась лицом к груди мужа, а кот в это время терся головой о ее плечо. – Я понимаю, что она чувствовала. Понимаю, какое потрясение она пережила, как бежала, охваченная страхом. Отголоски того далекого кошмара весь день звучали в моей душе, но я бы не смогла выполнять свою работу, если бы прислушалась. – Знаю. – Рорк прижал Еву к себе еще крепче, сжал в объятиях. – Знаю. – Ты тоже их слышал. Я не позволю себя сломать! – Конечно, как не позволила раньше. – Он прикоснулся к ее лицу, посмотрел в глаза. – Не позволишь. – Мне понадобились годы, чтобы вспомнить, – и все равно по сей день у меня провалы в памяти. Рорк, Дафна уже не ребенок, однако в ней есть что-то по-детски беззащитное. Многое ли она вспомнит, сообщит ли хоть какие-то детали, которые мы смогли бы использовать? – Она жива. – Да. Мира уже с ней встречалась, и, похоже, Дафна не возражает. Она доверяет Ноблу и не боится разговаривать со мной. Думаю, ей стало легче после того, когда я сказала, что это был не дьявол. Всего лишь переодетый человек в гриме. Просто личина. – Мы с тобой понимаем, что под личиной скрывалось чудовище. Дафна тоже это поймет. – Да, но она теперь знает, что это реальное существо из плоти и крови. – Почти придя в себя, Ева повернулась, чтобы почесать преданного Галахада за ушами. – Тебе-то хоть удалось поспать? – Думаю, мы оба проспали чуть больше часа. Вернее, мы втроем. – Отлично. Значит, можно вычеркнуть первый пункт. – Ты о чем? – Мы спали в нашей прекрасной новой постели. – Скорее, поверх нее, но засчитаем. Ева взъерошила волосы Рорка. – Может, вычеркнем еще один? Рорк улыбнулся Еве. – Я всегда за то, чтобы претворять планы в жизнь. Рорк продолжал улыбаться, когда Ева прижалась губами к его рту, потом погладил ее руку. – Да вы все еще вооружены, лейтенант! Она опустила руку, нащупала тело Рорка. – Вы тоже!