Больше времени занял просмотр личной библиотеки и письменного стола. И если первое выдавало в женщине натуру романтичную до крайности, то второе порадовало целой кипой тех самых дневников! Сбылась мечта. Забрать все я не могла. Много, да и зачем, если они и так всегда поблизости, но парочку взять с собой собиралась. Дотемна перебирала записи, решая, что из них для меня наиболее актуально. Выбрала пару толстых тетрадей из периода юности, надеясь, что именно тогда Дейра и попала в этот дом. И не сдержавшись, прихватила последний, исписанный лишь на четверть. Стало вдруг интересно, как жила эта женщина в последние годы, отчего умерла в столь раннем, по сути, возрасте? Ведь сорок четыре года – это самый расцвет сил. Никто из слуг не посчитал нужным рассказать о последних днях моих родных, а спросить как-то язык не поворачивался. В такие моменты я особо ясно ощущаю себя не на своем месте, словно присвоила чужую жизнь, хоть и понимаю, что в этом нет моей вины, но все же… Вот в ком погиб талант писателя! Все мысли и события поданы не сухим текстом, а так живо, с описанием запахов, звуков, ощущений, подмеченными интонациями, мимикой и жестами собеседника, не говоря уж о самих диалогах. Хоть прямо сейчас кино снимай. С каждой новой записью, с каждой перевернутой страничкой, я все больше узнавала женщину давшую жизнь моему телу, проникаясь теплом и уважением к ней. Даже не представляла, что можно быть настолько открытой, светлой, доброй и любящей. Дейра действительно занимала большое место в жизни Лайлы, как звали мою здешнюю мать. Здесь описывались их девичьи разговоры, мечты, надежды, переживания. Но пока девочки все еще жили по соседству. И порой выбирались на пикники к тому самому озеру, где еще вчера была я. Исходя из записей Лайлы, подругу последний месяц что-то угнетало. Но что именно, та не рассказывала, и Лайла, не желая лезть в душу, терпеливо ждала когда она сама решится поделиться наболевшим. Имелись здесь и предположения, что это связано с ее парой, ведь им оказался обычный лесник. Этакий мезальянс. По мнению писавшей дневник девушки, этот факт – сущий пустяк на пути к истинной любви, но подруга была иного мнения и старалась уходить от неприятной для нее темы. Вскоре выяснилось, что мама Дейры тяжело больна. Лейла предложила пригласить мага-лекаря, на что Дейра ответила категоричным отказом, сказав, что диагноз известен и это неизлечимо. Что было дальше пока неизвестно, сон сморил меня на середине очередной страницы. Утром Дейра снова не появилась, и я заволновалась не на шутку. Наскоро привела себя в порядок, спустилась вниз, собираясь отдать распоряжение о поисках, но подоспевшая ко мне Тали тихо произнесла: – Дейра ночью вернулась. Сама не своя. Осунулась. Видно же, голодная, а от еды отказалась, – в волнении комкая передник, поделилась информацией женщина. – Руки и лицо в ссадинах. Но лекаря к себе так и не пригласила. – Благодарю за новости, – произнесла я, припоминая слова из дневника о том, что она и к матери отказалась лекаря привести, может это какая-то семейная тайна? – Но вы-то покушаете? – щебетала Тали, для которой необходимость всех накормить явно была смыслом жизни. – И то, что просили, я собрала. – Мы? – взглянула на Микусю, высунувшую из-за пазухи носик и смешно шевелящую растопыренными усиками, словно пытаясь отсюда унюхать, чем же нас собрались потчевать. – Конечно, – улыбнулась я, ласково поглаживая маленькую проглотку между ушками. У Тали благо не было пунктиков по поводу неправильности моего питания, и к моей мышке она отнеслась с уморительным снисхождением, по ходу рассказав как ей жалко ставить на ее сородичей мышеловки, на что Мика неодобрительно фыркнула и повернулась к злодейке откормленной филейной частью. И снова дилемма: отправляться, как и планировала в затерянный особняк, или сначала навестить его законную владелицу? Об этом и размышляла во время завтрака, благо никто не приставал сегодня с вопросами. А покончив с трапезой, попросила: – Собери на поднос то, что Дейра обычно на завтрак ест. – Где ж это видано, чтобы госпожа служанке прислуживала? Я сама отнесу… – Мне с ней поговорить надо, заодно занесу, мне не сложно, – улыбнулась я, не говорить же очевидное: есть она может и не станет, но и за порог меня, в отличие от слуг, не выставит. Хотя на самом деле, мне нужен был предлог, чтобы заявиться к Дейре в комнату. Не привыкла я вваливаться в чужое личное пространство лишь на том основании, что якобы являюсь их хозяйкой. Менталитет не тот. Глава 19. Следствие ведет… Ведьма! Как выяснилось, Дейра действительно была привилегированной по сравнению с другими слугами, даже жила недалеко от меня, в хозяйском крыле. И это хорошо, без лишних свидетелей удалось забежать к себе и прихватить чудодейственную мазь, презентованную некогда Дивом. На мой стук никто не ответил. Пришлось подать голос. Уже вновь собралась волноваться, как с той стороны послышалось шарканье, дверной замок щелкнул, и моему взору предстала заспанная, с залегшими тенями под глазами, как-то резко постаревшая женщина. – Простите за отсутствие, госпожа, – безжизненно проскрипела Дейра, и тут я заметила ссадины на шее, щеке, и тыльной стороне кистей. – Бросьте, Дейра, я так волновалась! – в духе ее покойной подруги защебетала я, оттесняя женщину внутрь выделенных ей апартаментов. – Вас так долго не было, хотела уже на поиски народ снарядить. Ой! У вас царапинка… Сейчас мы все обработаем… Видимо она или слишком устала, или соскучилась по чьей-то заботе, поэтому беспрекословно отдалась в мои руки, позволив обработать раны, накормить. Все это я делала, постоянно о чем-то жизнерадостно болтая. О том, как провела вчерашний день, сузив историю до завтрака, общения с управляющим и обеда, добавила туда побольше комизма с долей позитива, и вот же, губы нашей несмеяны слегка дрогнули в подобие улыбки. О случившемся не спрашивала: захочет, сама расскажет. Но к теме разговора все же подтолкнула ненавязчиво: – Полечу за то озеро. Хочу осмотреться, – почему-то хотелось, чтобы она сама призналась в том, что это за место. – Как считаешь, может нашего лесничего взять с собой? Он ведь обязан знать здешние угодья. – Шутишь? Думаешь, смешно? – вмиг переменившись в лице, едва ли не прошипела женщина. – Ты о чем? – изобразила полное непонимание я, хотя именно такой реакции действительно не ожидала. – Прости… Прости… – закрыв лицо руками, замотала головой она. – Потеря Лайлы… Твое приятие своей сути… Это так… Так… И еще слова про озеро… Ты конечно же не виновата что убила своих родителей. – Убила? – опешила я, совершенно сбитая с толку столь странным поворотом. – Ты не знала? – в скрипучем голосе проскользнуло неприкрытое удивление. Прошло время молчания, плавно перетекающее в пять, а то и все десять минут. Я реально не знала, как реагировать и что на эти слова сказать. Обвинение они напоминали меньше всего, но легче от этого не становилось. – Меня же много лет не было дома… – не удержалась от нелепой попытки оправдаться. – Но в тебе пробудилась ведьмовская сила, – эхом отозвалась женщина. – И что? Дальнейшее стало для меня откровением: когда магия пробуждалась в мужчине, никто не страдал, а вот в женщине… Тогда исхода два: если мать юной ведьмы тоже ведьма, то обходится без жертв, если же она простая смертная, то чахнет в течение пары месяцев, пока не уйдет в мир иной. – Откуда ты это знаешь? – выпалила я, не желая верить, ведь чуть больше месяца назад я обрела магию, а где-то там, на Земле моя мама! И я вовсе не готова заплатить такую цену за возможность ворожить. – Это домыслы! – Когда ты пробудила силу? Хм… Ну речь не совсем обо мне, конечно, но… Если так считать, то да, мать Элеоноры умерла в течение пары месяцев с того момента. – Совпадение, – упрямо произнесла я. – Нет, – покачала головой Дейра. – Отец изучал феномен ведьм. Когда пробудился мой дар, я тоже не знала об этой стороне медали… – Постой, ты, что, тоже ведьма? – неверяще уставилась я в зеленые глаза, вспоминая ее реакцию на проявление моей силы, скорее она была напугана. – Была, – выдохнула женщина. – Мама чахла, но просила ничего никому не говорить, в том числе отцу, который ненавидел ведьм. Он видел, что она больна, но о моем даре не знал. Женщина умолкла, смотря куда-то в одной ей видимую точку в пространстве. Этот странный рассказ напоминал исповедь, словно прорвав плотину долгого молчания, слова вырвались наружу срывая покровы тайн, а теперь то ли здравый смысл возобладал, вынуждая умолкнуть, то ли переживания прошлого захлестнули? – И что потом? Может, это совпадение? – После смерти мамы я не сдержала выплеск силы, выдав свое ведьмовство, – каким-то неживым голосом молвила Дейра. – Отец обезумел от гнева, кричал, что я ее убила. Приказал схватить меня… Он делал бы со мной все те ужасные вещи, что творил с жившими в левом крыле девушками. Его не останавливало то, что я – дочь. Это было… Обидно. У него горе, но и у меня ведь тоже. Он мой отец! И тут мне вспомнилось, что там, в одном из «крыльев» особняка на окнах действительно имелись решетки, в отличие от всего остального дома. Но разве это способно удержать ведьму? Или это я слишком неправильная. Хотя как бы я сбежала, оказавшись там? Не знаю. И совершенно не горю желанием выяснять на практике. Вопрос: правду ли говорит Дейра? Или она хорошая актриса, и это ловушка? – И? – не выдержала я очередного затянувшегося молчания, одновременно мысленно умоляя Алису пробудиться и показать моих родных, там, на Земле, мечтая убедиться, что это проклятие не дотянется до моей мамы сквозь миры. – Убегая, я желала, чтобы ничего этого не произошло, чтобы я была обычной и… – женщина запнулась, подбирая слова. – Я была напугана, обижена… – Прокляла? – предположила я. Женщина отпрянула, активно замотав головой, но тут же словно сдалась и, кивнув, пояснила: – Высказала наболевшее, вложив в слова всю свою ненавистную силу. Теперь во мне нет ни крохи магии, нет дома и семьи. Понятия не имею, что случилось с отцом и теми, кто был в доме. А много позднее подумала – вдруг он не желал мне зла? Вдруг приказ схватить был связан с… Может, он опасался, что я испугаюсь и сбегу? Может, желал помочь? А я… Неблагодарная… Жестокая… Эти интонации, голос, потухший взгляд зеленых глаз, поникшие плечи. Раскаяние и горе женщины казались настолько неподдельными, что даже у меня на глаза наворачивались слезы. – Странно, что туда смогла пройти ты, – продолжила она. – Почему? – Я много думала о случившемся. Вспоминала. Анализировала. О наших землях и населявших их людях быстро позабыли. Никто из живших там не выходил. Словно я забвение наложила. Но ведь там были и те, кто пришел за помощью. – А кому-то там могли помочь? – Отец разбирался в проклятиях, ему удавалось спасать безнадежных… Полкрыла выделил для таких бедолаг. Чаще дети или подростки с родовыми проклятиями. Они жили у нас, учились сосуществовать друг с другом. Да и просто учились… Я частенько сбегала из дома, не вынося такое обилие народа. А отец изучал их проблемы, пытался помочь. Он не злой. Это все я виновата. – Да почему виновата? В чем? Дар ведь сам проявился. – Если бы, – вздохнула женщина. – Я частенько таскала из библиотеки книги о ведьмах и папины записи. Поняла, что при желании могу пробудить в себе силы. Думала, тогда не придется становиться женой простого лесника, стану свободной, обрету право выбора. И вот, дожелалась. – Ты же не знала, чем это грозит маме? – Нет, но оттого не легче. – Не стоит себя винить во всем, возможно дар и сам бы пробудился, – несколько жестковато произнесла я. – Но почему ты сказала, что я убила родителей? Не маму, а родителей? – Они после твоего исчезновения прошли обряд воссоединения жизней, – едва ли не прошипела женщина, но тут же взяла себя в руки, и я усомнилась: может, все это мне лишь почудилось? – Что сделали? – не поняла я. – Она простая смертная, он – маг, – пояснила Дейра, вот только мне понятнее не стало. – И? – Ему отведено куда больше лет жизни, – добавила она, оставив ощущение недосказанности. – И? – повторила я.