– Есть подпол! – выкрикнул Милушкин, приподнимая половик в одной из комнат. – И колечко на нем имеется! Эй! Есть кто внутри? Выходи, а то гренаду закину! Мычит, кажись, кто-то! Ничего не видно, свет здесь нужен! Принесли масляную лампу и при ее свете разглядели лежащее в углу связанное тело в егерском мундире. – Ну что, господин прапорщик, отличился?! Нашел себе подвиг?! Войну захотел?! – выговаривал через пару часов один на один в своей крепости майор. – Война – это не только геройство, но и строжайшее соблюдение приказов командиров! Какого… ты один на этот перекресток поперся?! Почему меня не предупредил обо всем! Есть оправдания?! Стоявший навытяжку молодой офицер хлопал глазами. Правая сторона лица у него была припухшая от сильного удара. Нижняя губа и нос разбиты. – Оправдание только одно, господин майор, – шмыгнул носом паренек. – На вас я очень хотел быть похожим и помню завет, что инициативу надобно проявлять и что под лежачий камень вода не течет. «Ну вот что тут еще было можно сказать? Себя вот таким же пацаном вспомни, – шевельнулась в голове мысль. – Как тебя Генрих Фридрихович за подобное же чихвостил». И Алексей махнул рукой. – А-а, ладно, главное, что все живые и легко отделались! Синяки пройдут, а все ссадины затянутся. Но смотри мне, Сашка! Наперед головой думай и дисциплину строго блюди! – Есть, господин премьер-майор, головой думать и дисциплину блюсти, – выкрикнул стоявший по стойке смирно прапорщик. – Держи три рубля, Василий. Столько вы за хорошую подсказку отдали? – поинтересовался у Афанасьева Алексей. – Так точно, ваше высокоблагородие! – вскочил со скамьи главный ротный оружейник. – Мы когда один дом до этого проверяли, евойный хозяин еще эдак хитро на нас там поглядывал. И спросил он меня при уходе: «А много ли русские солдаты жалованья получают?» А то, дескать, если им что-нибудь нужно будет купить, так пусть они к его лавке подходят. Он же сам на ближайшем базаре овощами и козьим сыром торгует и очень сильно серебро любит. – Ну, вот мы и смекнули тогда с Иваном Макаровичем, что можно будет к нему эдак осторожно обратиться. Но только чтобы на дворе у него никто нас бы там не видел. Вот и показали ему оттуда на нашего пленного. Ну а взамен за такие нужные нам сведенья серебром его одарили. – Молодцы! – похвалил предприимчивых унтеров Алексей. – С меня причитается, братцы. А я у тебя, Василий, теперь, кстати, так и вовсе ведь в долгу за тот случай в доме. – Да что вы, ваше высокоблагородие, – протянул оружейник. – Ну какие там могут быть долги?! – Ладно, ладно, тише, – поднял руку Лешка. – Разберемся с этим потом. Сейчас у меня мысли все о том, как бы нам лучше с этими двумя пленными поступить. Хану отдать? Так он их казнит прямо тут же, да еще и всех домашних в придачу. А в наших руках сейчас такая ниточка лежит, которая может вывести прямо на недобитый отряд мятежников. Времени вот только у нас мало, нужно их будет как-то за эту ночь разговорить. Не сможем – значит, все это няньканье с пленными было впустую. Но и пытками заниматься ни я сам не стану, ни вам тоже того не позволю. Мы русские солдаты, а не… – и он, откашлявшись, замолчал. – Ваше высокоблагородие, а никаких пыток и не нужно, предоставьте это дело нам? – попросил командира Макарович. – Нам с Васей и с Тимохой нужно будет только лишь пару кувшинов вина для доброго и душевного разговора. Ну и так, маненько покушать чего-нибудь на пятерых. Тот, оглушенный от взрыва, он ведь тоже в себя пришел. Ну, вот мы и поговорим с ними этой ночью? Вы уж разрешите нам, это самое, не для бражничества, конечно, а токмо дела ради? – Хм… – хмыкнул глубокомысленно Алексей. – Ну, коли «дела ради», то тогда конечно. Разрешаю. – Только вот станут ли они с вами «это самое»? – Ва-аше высокоблагородие! – протянул с улыбкой Макарович. – Ладно, ладно, понял, – отмахнулся тот, – Делайте, как знаете! Главное, чтобы к утру у нас результат был и чтобы вы все трое на ногах стояли! – Есть то место, ваше высокоблагородие, где мятежники себе новое гнездо свили, – докладывал поутру Макарович. – Именно туда Рустемка вчерась и направлялся, чтобы рассказать, что они русского офицера из егерей в полон взяли. Так-то недалеко-то оно от нашей горной дороги, по которой мы сюда пришли. Всего лишь несколько верст вбок по приметному ручью. Помню я его. Мы там тоже его проходили пару недель назад, но вот как-то не сподобились подальше зайти, а ведь надо было. – Та-ак, интересно, – протянул Егоров. – Ну-ка давай на нашей самодельной карте поглядим, – и Лешка развернул рулон плотной бумаги. – Вот тут мы сейчас. Видишь эту жирную точку на бухте? А чуть правее мыс Алчак в море выходит. Вот и сама дорога, которая в горы идет. Первый аул, вот он дальше к северу, второй, – отмечал он на карте уже знакомые егерям ориентиры. – Да вот, вашвысокбродие, вот же, после второго аула, версты через три-то и будет как раз тот самый, нужный ручей. Вот здесь где-то он! – Осокин увлеченно ткнул пальцем в карту. «Бам!» – Макарович хлестнул унтера по руке. – Не лапай бумагу, Тимоха! Куды поперек господина майора лезешь! Сиди, вон, спокойно, коли еще хмель весь не выветрился! – Виноват! Извиняйте, ваше высокоблагородие! – младший сержант покраснел и плюхнулся на лавку. – Да ладно, понимаю все, – буркнул Егоров, делая отметку на карте. – Я, кстати, тоже сейчас вроде это место припоминаю. – Ага, – кивнул старший сержант. – Приметное оно, Ляксей Петрович. Вот от него-то, с этого самого места, и нужно по левую руку еще несколько верст вверх по течению ручья пройти, а там уже и будет то самое логово. Рустемка говорит, что там, видать, когда-то древний монастырь был. Сейчас все полуразвалившееся, но летом прожить вполне себе можно. А что, чистая вода рядом, селения, где пищу взять, – они тоже под боком. Горная дорога на Судак? Да вот же она. Все неподалеку. До морской бухты – рукой подать. И чего им там не жить? – Да-а, хорошо устроились, – согласился со старым воякой Егоров. – Как вам договориться-то с этими Рустемками удалось? Надеюсь, что с ними все там в порядке? – А че нет-то? – хмыкнул сидящий до этого молча Афанасьев. – Если только голова будет трещать, ну и жажда еще мучить. Слабенькие они оказались по этому делу. – Все по доброму согласию они нам рассказали, – подтвердил слова главного оружейника роты Макарович. – Только вот пообещали мы им, ваше высокоблагородие, что до хана не дойдет их участие в мятеже. Может, отпустим, ежели все удачно получится? Так-то на них крови нет. Ну-у, если не считать ссадин господина прапорщика. У них тут, в Судаке, дома все же, семьи и дети. – Может, и отпустим, – задумчиво протянул Егоров. – Если мы с этой их кодлой расправимся, то обратной дороги у них уже потом точно не будет. Придется тогда лояльными к нашей власти быть. Бригадиру я, конечно, о них доложу, а вот дальше уже его дело будет. Ему же тут, небось, тоже совсем не лишними будут свои доверенные люди. Так, скажем, на будущее. – Ну что, поднимаем роту и готовимся к выходу в горы. Тимофея, наверное, придется оставить здесь, в крепости. Так сказать, для контроля за внутренним караулом и для приведения себя в должный порядок, – ухмыльнулся Егоров. – Ваше высокоблагородие! – Осокин, вскочив с лавки, умоляюще смотрел на командира. – Возьмите меня с собой, пожа-алуйста. Я уже пришел в себя, а по горной дороге на воздухе так и вовсе буду как огурчик! Ну ваше высокоблагородие! – Чего с ним теперь делать? – Алексей посмотрел на старших унтеров. – Да возьмите, Ляксей Петрович, старался ведь очень, – попросил за Тимофея Дубков. – У него-то и получился самый первый душевный разговор с Рустемкой. Часик на горном воздухе – и будет как новенький. – Ладно, только этот запах перегара сбей, чтобы его солдаты не учуяли, – кивнул на похмельного унтера Лешка. – Стройте егерей, господа унтер-офицеры. Много поклажи пусть с собой не берут, налегке по горам пойдем! Глава 7. Горный монастырь Два аула обошли стороной. В них запросто могли находиться те, кто непременно постарается предупредить мятежников. Поэтому к приметному ручью вышли уже ближе к полудню. Августовское солнце палило вовсю. Ополоснувшись холодной водой и набрав ее во фляги, пошли вверх по течению, вдоль русла. Впереди всех за пару сотен шагов шли два десятка из дозорного плутонга Аникеева. Борис самолично с лучшими пластунами обнюхивал и ощупывал каждый камень пути. – Есть след, – наконец доложился он Егорову. – Хорошо тут ходили, сторожко. Только по самым большим камням и прямо у ручья они шли. Оттого раньше, когда мы тут проходили и все прочесывали, ничего-то не разглядели. Но теперяча, когда уже знали, где этот след искать, стало полегче. Да и оступились они немного. Сутки назад, даже, может, чуть меньше, кто-то здесь проходил. – Хорошо, – удовлетворенно кивнул Алексей. – Значит, не обманули нас пленные. Так, Борис, вы теперь скользите вперед словно ящерицы. Буквально на ощупь теперь идите. Все примечайте и ко всему принюхивайтесь. Смотрите не спугните только никого. Там всего около трех десятков людей, и много постов днем они вряд ли вокруг будут расставлять. Пленный сказал, что в ночь всего два и по два человека дежурят, а днем так и вовсе один пост остается, и его место подсказал. Ты про него уже и сам слышал. Подойдете к нему и хорошенько там осмотритесь. А мы за вами все медленно двинем. Через пару часов Борис показывал Алексею то место, где дежурили караульные. – Вот, ваше высокоблагородие, тут поворот у ручья, а посмотрите от него чуть вбок и еще выше. Видите, вона какая расщеленка вверху? В ней-то они и сидят. Двоих мы там заприметили. – Да, хорошо устроились, не обойти, – пробормотал Егоров, осматривая указанное место в свою подзорную трубу. – Стрелять начнем или же гренаду закинем, значит, точно всех там всполошим, а нам ведь еще с полверсты к монастырю идти. На-ка, Борис, огляди тоже то место из трубы. Хоть у тебя глаз как у орла, а все же не лишним присмотреться будет. Аникеев несколько минут, не отрываясь от окуляра, изучал саму расщелину и все подходы к ней. Наконец он со вздохом вернул подзорную трубу командиру. – Хорошая вещь, ваше высокоблагородие, – покачал он головой, – ох и хорошая. Такую бы да в дозор, вот и цены бы этому дозору не было. – Если на одну чашу весов положить все оружие роты, совершенно все, а на другую вот эту трубку, – постучал по ее корпусу Егоров, – то она, Боря, по своей цене ведь все это перевесит, а то и в два, и даже в три раза. – Ой-ей! – покачал головой разведчик. – Какая дорогая вещь! – Ну ладно, ты высмотрел там чего-нибудь? – Лешка кивнул в сторону скрытного вражеского караула. – Да есть у меня одна задумка, вашвысокблагородие, – ответил тот неуверенно. – Только вот рискованно это все, конечно, очень. Прямо по ручью к ним никак не подберешься. Остается только лишь один путь – сверху. Есть у нас два верхолаза в роте – это Лазар с Огненом, ну и я с ними тоже пойду. Был бы Федор Евграфович, и его бы с собой взяли, потому как ловок он. Но тут уж чего говорить! Через десяток минут три егеря налегке, только лишь с одними кинжалами, карабкались на крутой горный склон. – Упадуть, упадуть сейчас, – бормотал молодой солдатик, со страхом вглядываясь в распластанные на скале и поднимавшиеся по малой пяди вверх фигуры. – Язык прикуси! – прорычал Василий, ладонью, словно лопатой, шибанув парню затрещину. – Залезут! Эти точно залезут! Медленно поднявшись по вертикальному склону, егеря уже гораздо быстрее переместились вправо и вскоре оказались прямо над нужным местом. Теперь перед ними стояла еще более сложная задача – это спуститься вниз и бесшумно снять караульных. Стоит только лишь одному камешку скатиться, и тогда все – «пиши пропало». Алексей напряженно всматривался в трубу, отслеживая, как буквально по чуть-чуть, по малому дюйму, спускались вниз его люди. Вот они замерли на уступе и потом спрыгнули прямо в расщелину. – Вперед! – выкрикнул команду Алексей. Теперь уже им таиться никакого смысла не было. Если у его троицы ничего не выйдет с бесшумным нападением, то егеря там хотя бы помогут своим товарищам! – Живые они, братцы, живые! – переведя дыхание, воскликнул Василий. – Говорил же, что залезут и что все у них получится! От расщелины вниз к ручью спускалась вся троица. Мундиры и руки у егерей были в крови. – Двое их было, вашвысокблагородие! – доложился Аникеев. – Безо всякого шума мы их обоих срезали. Все оружие ихнее там же, на месте, осталось. Чего его сюда тащить, потом ужо заберем? У нас тут и свое, небось, есть! – Молодцы, пластуны! Красиво сработали! – похвалил егерей Алексей. – Расчистили путь вперед для роты. Следующие пару часов егеря неспешно и аккуратно окружали развалины старинного монастыря. С атакой командир пока не спешил. Нужно было ударить так, чтобы ни один мятежник не смог бы укрыться в горах. Хотелось избежать еще и потерь среди личного состава. Три десятка самых отборных стрелков со штуцерами были расставлены вкруговую. Два с половиной десятка людей, разделенных на пятерки, составляли штурмовые группы. У главного входа в полуразрушенное, массивное здание сидели на камнях человек семь. Они что-то болтали между собой и посматривали, как двое их товарищей свежуют тушу барана. – К ужину готовятся! – процедил сквозь зубы Григорий, лежа за валуном. – Сейчас накормим! – и приник к прицелу.