– Представляю, Генрих Фридрихович, – кивнул Лешка. – А от тех вот толку не будет, – и он кивнул на трех стоявших под конвоем пленных. – Мы уже хорошо с ними поговорили. Из интересного – это только то, что в их шайке было пять десятков. Сами они из Судака и его окрестностей. За старшего бывший сотник старого хана Девлет Герая. Полгода назад, когда нынешний хан взялся всерьез за мятежников, они ушли в горы и жили в каком-то заброшенном ауле. Мы его, конечно же, проверим, но, думаю, вряд ли кого уже там найдем. Да, с месяц назад их атаман был несколько дней в Судаке, и именно оттуда с ним и пришли два чужих человека со штуцерами. Со слов татар, они разговаривали между собой на незнакомом им чужом зыке. Ни с кем из местных вообще не общались. Только лишь с самым старшим. И именно после их прихода у этой шайки появилось хорошее оружие: четыре десятка однотипных фузей с удлиненными стволами и с хорошими французскими ударными замками. – Да, турки и некоторые покровительствующие им западные державы из кожи вон лезут, чтобы не допустить усиления России, – задумчиво проговорил барон. – Средства, оружие и даже своих людей не жалеют. Все словно в топку бросают, лишь бы нам поджечь этот непрочный еще пока южный фланг. Ладно, Алексей, мне пора. У нас османский флот вдоль берега крейсирует. Александр Васильевич временно перенес свою ставку в Кафу, да и хан там с нами будет рядом. Держи со мной связь и сообщай обо всем новом, что только тебе станет известно по этим гостям, – кивнул он на узел, оставшийся от убитого штуцерника. – Удачи вам, егеря! – и, вскочив на коней, драгунская сотня вместе с бароном ускакала по горной дороге. Глава 6. На живца Плутонг Скобелева был отдыхающим. Рота вот уже месяц базировалась в старой генуэзской крепости Судака. Три недели прочесывания горных окрестностей ничего не дали. Остатки мятежников, совершивших нападение на ханский конвой, словно сквозь камни провалились. – А может, разбежались они кто куда? – судачили между собой солдаты. – Хорошо ведь мы им там холку намылили. Половину отряда одним махом разгромили. Ну что у них совсем, что ли, страха никакого нет? – Здесь они, здесь, рядом, – цедил сквозь зубы Егоров, заслышав такие рассуждения и от своих командиров. – Потому как уходили так боевито и грамотно от нас по горам. А также в брошенном ауле все подчистили. Значит, не уничтожен их отряд, а только лишь немного потрепан. Затаились где-то до поры до времени и выжидают чего-то. Не удивлюсь, если у них и связь с турками имеется. Не зря же они шныряют в прибрежных водах? Должны будут недобитки проявиться! – Да сколько ждать-то их, господин майор? – вздохнул огорченно прапорщик. – Скоро лето уже закончится, а у нас все дела никакого нет. Только и ходим за этим ханом туда-сюда. – Проявятся, – мотнул упрямо головой Алексей, разглядывая недавно начерченную ротными грамотеями карту всех окрестностей. – Цели для них пока что нет, как видно, хорошей. Ну чего им наши стрелки-егеря. Им фигуру позначительней надобно, чтобы открыться. Ладно, Сашка, иди уже отдыхай, ты, вон, только недавно с ханского конвоя сменился. – Иди, отдыхай, – ворчал прапорщик, выходя от командира. – Сколько можно-то на месте сидеть?! А если эти еще год не будут для себя достойной цели видеть, и что, мы так и будем их все это время караулить? Цель, цель, цель, – задумчиво твердил он про себя. – Василь, пошли, может, окупнемся в море? – Лешка позвал своего главного оружейника. – Ленька, Данила, айдати с нами? Свой же собственный приказ приходилось выполнять строго. По одному егеря нигде в Крыму не передвигались. «Не менее трех!» – и это правило все соблюдали строго. Местное население большим дружелюбием по отношению к русским не отличалось, поэтому и приходилось сторожиться. Ласковые теплые волны плескались у ног, накатывая на берег. Августовское солнце палило, покрывая освобожденную от мундира кожу красноватым загаром. Алексей же в это время был далеко. Там, у Буга, остались самые дорогие для него люди: Катаринка с маленьким Ильюшкой. «Восемь месяцев уже исполнилось его малышу, совсем скоро пойти должен», – думал он с щемящей тоской. Как бы ему хотелось прижать их к себе. – Папа, папа! – услышал он словно сквозь сотни верст. – Лексинька! Лексинька! Алексей Петрович! Алексей Петрович! Ваше высокоблагородие, беда! – этот крик вырвал майора из дремы, и он, резко вскочив, схватил по выработанной привычке штуцер. – Вашвысокоблагородие, беда! – резко выдыхая воздух, к нему подбежал Макарович. – Что случилось, сержант?! – на теле уже был мундир, и осталось только лишь опоясаться и накинуть подсумки. – Прапорщика Скобелева басурмане скрали! – выдохнув, доложился Макарович. – Чего-о?! Скобелева? – Алексей застыл на месте, буквально не веря своим ушам. – Так точно, ваше высокоблагородие, его самого, – подтвердил Иван Макарович. – Они там с плутонгом какую-то облаву затеяли в предместьях. Ну, вот, значит, и довылавливались. – Роту в ружье! – отрывисто скомандовал Алексей. – Кто там из старших его плутонга остался? Всех быстро ко мне! Перед майором стояли навытяжку два старших унтера Опарин и Травкин. Оба они были бледные и боялись смотреть на командира. – Повтори еще раз, Кузьма, чего вы там с прапорщиком Скобелевым задумали? – прорычал Егоров. – На живца, их благородие сказали. Дескать, мы басурман на живца ловить будем! – пролепетал Травкин. – Значится, он как бы для них значительной целью и какой-то такой особливой фигурой станет. И еще что-то про «инициятиву» говорил, которую нам надобно завсегда проявлять. И что нам не нужно ждать, когда что-то там само на нас сверху вдруг свалится. – Ну-у что? Дождались? Свалилось?! – командир роты оглядел замерших по стойке смирно унтеров. – Я сколько раз вам говорил, что все перемещения по Крыму вне лагеря только лишь строго по трое?! Говорил?! – Так точно, говорили! – хором гаркнули младшие командиры. – Ваше высокоблагородие, ну они же сами в офицерском чине? Им же лучше известно, как правильно действовать надобно? У них же там особливый план какой-то был? – протянул жалобно Кузьма. – А-а! – махнул в сердцах Лешка. – Макарыч, ты всех построил? – Так точно, ваше высокоблагородие, – откликнулся старший сержант. – Все егеря в строю. Только вот подлекарь Фрол при раненом Лужине остался. И два караульных в расположении роты. – Братцы, – Алексей обратился к шести десяткам егерей, стоявших на крепостном дворе. – В городских предместьях захвачен в плен наш офицер, прапорщик Скобелев. Если мы его сейчас срочно не найдем и не высвободим, – и он покрутил головой. – Ну, вы и сами своими глазами видели, что бывает в таких случаях с нашими пленными товарищами. Рота, напра-аво! В колонну, впереди унтер-офицеры Опарин и Травкин, бего-ом марш! По улочкам Судака в северном направлении несся строй егерей. Впереди него бежали два унтер-офицера. – Отделение Милушкина и Колокольцева, ваша задача – занять широким россыпным строем всю околицу, выходящую к горам, – ставил задачу Егоров. – Смотрите в оба, братцы, чтобы мимо вас никто не смог в предгорья проскочить! Вперед! И двадцать человек унеслись за край города. – Где вы его потеряли? – Алексей подозвал к себе Кузьму с Селантием. – Вот тут, за базарной площадью по улице сто шагов пройти, и как раз та развилка будет, вон там-то он как раз и пропал, – объясняли унтера. – У него задумка была – походить по базару одному подольше, чтобы его как следует там разглядели. А потом, значится, в ту сторону в одиночку пойти. Мы ему говорили: «Давайте, Александр Семенович, и мы с вами тоже будем». Но он бранился, что мы, дескать, весь его план этим сломаем. И вообще, чтобы даже не маячили там рядом. Это уже на свой страх мы тут осторожно подглядывали. – Не доглядели, выходит, – буркнул Егоров. – Так, все понятно, три отделения мы делим на пятерки. Итого шесть пятерок начинают проверять все дома и внутренние постройки во дворах. При мне остается Макарович и еще восемь человек, и мы тоже формируем две пятерки, которые будут контролировать саму улицу и подходы к месту облавы. Все, делимся поровну и начинаем! Братцы, соблюдаем особую осторожность, с местными ведите себя решительно, но и в то же время уважительно. Силу и оружие без надобности не применять! На женскую половину не лезть! – инструктировал егерей майор. – Если вдруг кто-то артачится, зовите нас на помощь, мы быстро у вас численность нарастим и всякое сопротивление подавим! Все, вперед! – и досмотровые пятерки рассыпались по улицам возле того перекрестка, где пропал прапорщик. Вскоре из домов и из внутренних, закрытых каменными заборами двориков раздались громкие крики и шум. Началась проверка. Один, второй, третий, четвертый дома не дали никаких результатов. Отовсюду слышались лишь крики местных жителей и голоса егерей. Двадцать домов они уже прошли, когда к Алексею подбежали три егеря, подгонявшие впереди себя побитого худого татарина. – Ваше высокоблагородие, беглеца поймали, – доложился капрал Милушкин. – Мы с Глебкой по бокам ручья в кустах за околицей сидели, а тут этот пробирался, – кивнул он на задержанного. – Вон чего при нем было, – и он протянул Алексею мятый желтый погон из витого гарусного шнура. – Офицерский, ваше высокоблагородие, – сделал выводы Макарович. – Наш это погон! – Вижу! – процедил Егоров, пристально оглядывая татарина. – И еще вот при нем чего было, – Авдей протянул хороший пистоль с кинжалом. – Rus subayı nerede? (– Где русский офицер? – тур.) – держа перед лицом задержанного погон и глядя ему в глаза, на турецком спросил Алексей. – Я ничего не понимаю, я ничего не знаю, – подвывал татарин. – Я это просто на улице нашел! – А ну быстро говори! Тебя и так уже задержали с этим и с оружием в руках. Совсем скоро здесь будут люди хана, и они тебе точно развяжут язык! – Лешка пытался морально сломить задержанного, но все было тщетно. – Режьте меня на части, убивайте. Что хотите со мной делайте, я все равно вам ничего не скажу! – кричал тот. – Ваше высокоблагородие, подождите маненько, подержите его вот так вот на самом виду, – попросил Афанасьев. – Мы с Макаровичем мигом. И унтера, отбежав от толпы, нырнули в один из домов. Через минуту в воротной щели мелькнуло чье-то лицо, и довольные егеря подбежали обратно к командиру. – Пойдемте, вашвысокоблагородие, есть тот дом, где этот татарин живет, подсказали нам. Выйдя обратно к перекрестку, свернули на другой переулок. – Третий, четвертый, пятый, – отсчитывал дома Василий. – Вот он! Ну точно, на воротах кованая ручка, а на ней сверху как бы цветок железный. – Оцепить все вокруг, – скомандовал Алексей. – Вперед! – и, опершись о спины двух егерей, подтянулся на руках за самый верх высокого забора. Раз – и он уже на самом верху. Спуститься вниз и перебежать к дому было секундным делом. – Открывай! – ударил он в тяжелую дверь кулаком. Рядом с ружьями наизготовку уже стояла штурмовая пятерка. Еще две рассыпались по двору, проверяя все внутренние постройки. – Ваше высокоблагородие, а давайте я безоболочный, самый малый фугас на двери подорву? – предложил Афанасьев. – Он так-то ведь бестолковый, вон у Кудряша в ранце без дела сколько дней уже катается. Там в нем дроби совсем нет. Он весь одной пороховой мякотью забитый. – Давай! – согласился Алексей. – Времени у нас нет тут церемониться. – Сейчас, сейчас, – приговаривал Василий, приматывая его шнуром к наружному запору. – Так, кончик фитиля мы срезаем, а вот теперь бяжим! – крикнул оружейник, запалив его. – Сейчас, вашвысокобродие! – кивнул он замершему за углом в полной готовности Алексею. «Бабах!» – громыхнул взрыв, и Лешка откинув в сторону сбитую с петель дверь, ворвался вовнутрь. Возле входа катался по полу, держась за уши, мужик в длинном халате. Подле него лежала знакомая укороченная егерская фузея. Проскочив по темному проходу, Алексей запнулся о какую-то скамью и, еле удержавшись на ногах, отшатнулся в сторону. «Хресь!» По каменной стене, выбивая искры, ударило лезвие палы – турецкой сабли с коротким и широким лезвием. Отклоняясь от второго удара, Алексей инстинктивно отшатнулся назад и, наступив все на ту же скамью, грохнулся на спину. Вот и конец! Воин занес руку, чтобы добить лежащего на полу русского. «Бам!» – тяжелая пуля откинула его назад, и он, оставляя кровавый след на стене, сполз вниз. – Живой, Ляксей Петрович?! – наклонившись над ним, стоял с озабоченным выражением лица Афнасьев. – Живой, Василий! Живой! – Лешка с кряхтеньем поднялся на ноги. – Благодаря тебе живой я нынче, земляк. Спасибо, Вася! – Да я чего, я ведь того. Это вот штуцер хороший! – смущенно улыбнулся рыжеволосый унтер. – Осмотреть весь дом! – скомандовал Егоров. Через несколько минут все внутри него было перевернуто кверху ногами.