— Нам нужно заняться делами, — говорит она, и все во мне сжимается. — Но ты останешься сегодня тут. Гермес останется с тобой, тебе не будет одиноко, — продолжает она. — Для нас будет время. Много времени. И его предупредили, — зловеще добавляет Мегера. Мы поворачиваемся к богу, стоящему с красивой улыбкой. Я так рада, что голова кружится. Алекто шагает вперед, проводит холодным нежным пальцем по моей щеке, потом склоняется и целует в щеку. — Мы принесем больше вкусной еды, когда вернемся, — говорит она. — И наши подвиги, чтобы вдохновить тебя. Я буду скучать, — тихо добавляет она. — Милая мягкая сестра. Три Фурии тепло смотрят на меня, прыгают из ниши и улетают, оставляя меня с Гермесом. Он идет по воздуху ко мне. — Так ты не рассказал им. — Я обещал, — говорит он. — Что Мегера имела в виду, сказав, что тебя предупредили? — спрашиваю я. Его лицо становится забавным. — Просто, если я попытаюсь увести тебя из Подземного мира, их месть будет быстрой и беспощадной, — он делает паузу, проводит языком по зубам. Он смотрит на точку за мной и говорит. — Видимо, они еще не били хлыстами по божественной плоти, но они хотят узнать результат. И хоть я — не та жертва, каких они предпочитают, они не против, чтобы мой ихор окропил Луг Асфоделя. Я потрясённо моргаю. — Ого. — Да, — он смотрит на меня. — Яркая картина, с деталями. Мы утихаем, и я стараюсь не представлять это. Потом меня осеняет. — Аид сказал им не выводить меня снова? Его идеальное лицо озаряет хитрая улыбка. — Почему не спросить у него? — Гермес кивает за меня. Я поворачиваюсь, и все мое тело вспыхивает. Аид стоит за мной идеально прямо и неподвижно, его ладони и тени близко к бокам. Бровь приподнята, но лицо гладкое, фасад покоя, который он так любит. Он снова в смертной одежде: черные штаны, черная рубашка, застегнутая на все пуговицы, туфли, волосы убраны с бесстрастного лица. Рядом с Гермесом он похож на божество меньше, выглядит как парень с континента, наряженный для прогулки с друзьями. Я в ужасе, сильнее осознаю, что мой наряд грязный. Я грязная. Я хочу, чтобы земля проглотила меня. Он говорит раньше меня: — Что случилось? — голос Аида резкий. — Твоя рука. Он смотрит на шрамы от удара молнии. Следы выцвели из красного до серебра. Я привыкла к ним. — О… это старое, — говорю я, удивленно обводя линии. Они выглядят как корни и ветки дерева. Мне даже нравится этот след по такой причине. Он обеспокоен. — Болит? — Нет. Уже нет, — я смотрю на свою руку снова. — Как я и сказала, это старое. Помнишь день с молнией? Когда я была на холме? Его горло двигается, и он кивает. — Тогда это случилось, — говорю я. Аид хмурится так сильно, что его густые брови почти встречаются, но когда он говорит, его вежливый голос вернулся: — Как ты, в остальном? Ладно. В это можно играть вдвоем. — Я очень хорошо, спасибо, — говорю я со слабой улыбкой. — Просто чудесно. А ты? Ты в порядке? Его рот подрагивает, будто он знает, что я делаю. — Я в порядке. Рад, что и ты тоже. — Отлично. Я ощущаю румянец, смотрю на Гермеса, который сияет от веселья, его кожа источает серебристый мягкий свет, пока он улыбается так широко, что его ямочки становятся впадинами. — Фурии знают об этом? — спрашиваю я у него. — Нет, — отвечает Аид, но я не поворачиваюсь, переживаю из-за румянца на лице. — Все хорошо, это будет один раз, и им не нужно знать, что я был тут. — Почему ты тут? — я все еще не могу смотреть на него. — Из-за ростка. Во мне горит возмущение. — Ты обещал! — я хмуро гляжу на Гермеса. Он поднимает руки с улыбкой. — Я обещал не говорить сестрам, и я не сказал. И я не говорил своему дяде. — Это мое царство, — говорит Аид. Он звучит ближе. — Ничто в нем не происходит без моего ведома. Ничто, — повторяет он. Я поворачиваюсь. Он оказывается за мной, между нами меньше расстояния руки. Я избегаю его взгляда, говоря: — Я не знаю, как это произошло. — Я хочу, чтобы ты попробовала снова. — Я же сказала, я не знаю, как это произошло, — возражаю я, хотя сама этого хочу. Я смотрю на землю. — Я даже не уверена, что это была я. — Моей уверенности хватит на двоих, — его голос смягчается, но, когда я поднимаю взгляд, Аид смотрит серьезно. — Гермес останется тут, пока нас нет. Если сестры вернутся, он предупредит меня, и я верну тебя, они и не узнают, что ты уходила. — Нет, — я хватаюсь за шанс. — Я сделаю это. Хотя бы попробую. Но только поклянись, что потом ты вернешь меня домой. Прошу. Я не хочу возвращаться сюда. Мне нужно домой. Если сделаешь это сегодня, обещаю, что постараюсь изо всех сил. — Я… — он делает паузу, потом кивает. — Обещаю, — говорит он. — Сегодня. Как только мы закончим, — он медлит, потом протягивает руку. Когда я понимаю, что он не пытается взять меня за руку, а хочет закрепить сделку, он уже опускает свою, и я нечаянно тяну его к себе, хватая его за пальцы. Гермес не скрывает смех, и мы с Аидом хмуро смотрим на него. — Хорошо, — я отпускаю Аида и подавляю желание вытереть ладонь об одежду. — Идём. Аид останавливает попытку скрестить руки, неудачно изображает, что протягивал ко мне локоть. Гермес фыркает, и когда я смотрю на него, он подмигивает. — Веселись, — говорит он. Меня мутит, кожа горит. Я обвиваю руку Аида как можно свободнее. Мир тут же переворачивается. Когда он замирает, я врезаюсь в бога рядом со мной, и он придерживает меня другой рукой, на миг соединяя нас в неловких объятиях, грудь к груди. Я отступаю раньше него, убираю руку от его и отхожу, пытаясь оглядеться и взять себя в руки. Озираясь, я вижу, что мы внутри укрытия без крыши размером с мой сад дома, из серого камня Подземного мира. Окон нет, как в его замке, но нет и дверей. Ни войти, ни выйти. Во рту пересыхает. — Это какая-то тюрьма? — я поворачиваюсь к нему. Его ладони в карманах, чтобы я его не трогала, видимо. — Нет. — Тогда что это? Похоже на тюрьму. Ни окон. Ни дверей. Он поворачивается к одной из стен, и, пока я смотрю, дверь из черного дерева появляется посередине. Я смотрю на него, открыв рот в потрясении, потом подхожу к ней, прижимаю к ней ладони. Она прохладная на ощупь. Ручки нет, но едва я думаю об этом, она появляется, сделанная из прохладного темного металла. Я поворачиваю ее и приоткрываю дверь. Пара теней стоит неподалеку, глядя, и я закрываю дверь и поворачиваюсь к Аиду. Он смотрит на меня со странным выражением лица. — Я хочу, чтобы ты попыталась вырастить что-то в Подземном мире, — говорит он. — Стены защищают от любопытных глаз.