Острого голода я не испытывала, эдаити успели накормить меня в пещере до появления Лилии. – Суп из молодой сопры с трофами. – Ее еще и едят? – Взгляд переместился на балахоны, красовавшиеся на нас обеих. Гладкая кожистая поверхность плоской пластины съедобной не выглядела… – Только маленькие экземпляры, пока еще мягкие. Их вываривают, и отвар можно есть – остывая, он становится студенистым. В него добавляют трофы, что-то вроде земных грибов. Такие оранжевые, в форме ромбиков, мы их специально разводим, потом выкапываем. Они каше вкус и желтоватый цвет придают. Это основная наша еда. Ирис перевела дыхание. Пояснения она давала залпом, торопливо. Видно было, девушка смущается, но всячески желает побыть рядом. Очевидно, для обитателей общины наше появление такая же сенсация, как для меня сам факт их существования. – Спасибо, – от души поблагодарила, борясь с зевотой. – И за возможность спать сегодня с комфортом, и за еду. Когда корабль падал на планету, была уверена, что погибну. И уж точно не ожидала гостеприимства соплеменников. – Смолкнув, пожалела, что не могу сказать больше, для этого пришлось бы раскрыть правду про эдаити. Сочла за лучшее сменить тему: – А мои спутники поели? – Они отказались. Уже улеглись, спят прямо на земле. Совсем, наверное, измучились. Только твой мужчина, – девушка наградила меня восхищенным взглядом, – попросил еду отнести. Сказал, ты еще не заснула. Попробовал и попросил отнести… От слов Ирис глупая улыбка расползлась по губам. На сердце потеплело. Она сказала «твой»… И невольно подтвердила, что при всей своей суровой и неумолимой природе Кин способен на заботу, пусть и не осознанную… – Я вот умывалась и думала: откуда здесь вода? – снова спешно поменяла тему. – Воду берем из колодцев. Они в глубине пещеры, там поверхность под ногами мягче, – охотно пояснила девушка, но, увидев мои против воли закрывающиеся глаза, спохватилась. – Расскажу и покажу все завтра, а сейчас ешь и отдыхай. Ваш трудный путь привел вас туда, где безопасно. Увы, Ирис не подозревала, что с нами в их опасный, но уже привычный мир пришла еще одна угроза. В лице преследователей эдаити. Но этим мы займемся завтра… Дверь за девушкой закрылась, а я без сил рухнула на кровать. Заснула, наверное, еще в процессе падения – день выдался из разряда судьбоносных. Но снились мне не война и не ужасы наших испытаний. Возможно, дело в мягкой кровати или в возможности помыться перед сном, вернувших меня в утраченную реальность прошлой жизни, что ассоциировалась с безопасностью и покоем, но снилась мне нежность. Снились большие сильные руки, обнимающие плечи и плавно гладившие спину. Снились губы, на жаркие поцелуи которых я отвечала с не меньшим пылом. Мои пальцы путались в его волосах, его – в моих. И что удивительно, когтистость Кина не наносила никакого урона моей шевелюре, в то время как я умудрялась лишить мужчину пары-тройки волосков. Да, в сравнении с ловкими движениями эдаити мои были неуклюжими и замедленными. Впрочем, именно это зачаровывало Кина, заставляя расширяться его зрачки, а дыхание прерываться. Мы молчали, полностью погрузившись в сонную негу, сосредоточившись друг на друге. Когда я медленно-медленно, умирая от желания прикосновениями передать всю переполняющую душу нежность, ласкала плечи и скулы Кина, он переставал дышать, замирая, словно вслушиваясь в каждое касание, впитывая в себя тепло моих рук, моего тела… Потребность избавиться от одежды нарастала – нам все мешало, раздражая надуманностью преград и неуместностью. Хотелось максимума ощущений, абсолютного поглощения, порабощения тел друг друга. Одно дело – видеть, и совсем иное – ощущать. Прикрыв глаза, забыв о существовании чего-то еще за пределами нашего крошечного мирка, вновь и вновь встречаясь губами, мы знакомились заново. Такими тела друг друга мы не знали, запечатлевая в памяти каждое крошечное ощущение, малейший изгиб, ту радость, что сполохами расцветала в душе, стоило чувству единения усилиться. Не было мыслей. И не было сомнений. Я вообще была не в состоянии думать, чувствуя, осязая и практически поглощая тело Кина, сантиметр за сантиметром исследуя его ладонями. Губами, лбами, грудью и бедрами – сомкнувшись всем, чем возможно, сплетясь руками и ногами, мы вели безмолвный диалог. Учили наши тела чувствовать друг друга, учили спасать друг друга, одновременно умирая от обоюдного голода, желания и вожделения. Добыча? Именно… Сейчас Кин был моей самой желанной добычей, а я стала хищницей, неумолимо поглощавшей его тело, волю и разум. Ни кусочка, ни вздоха, ни взгляда, ни поцелуя не готова была оставить другим. Дикая жадность и всеобъемлющий голод накрыли с головой, каждая клеточка тела вопила: «Мой!» Плохой или хороший, значения не имело. Я тоже не искала в себе достоинств, не стремилась оценивать недостатки. Мы просто были собой и дышали друг для друга, открывая совершенно новую страницу жизни. Жизни, где мы понимаем друг друга без слов, где желание важнее необходимости, где все угрозы и опасности отложены до момента, пока мы наконец не разберемся в себе. Друг в друге… И поймем, почему так важно идти до конца. – Троя, – настолько тихий шепот, что мне кажется, будто он звучит в моей голове. «Да?» – мне же и вовсе нет необходимости отвечать вслух. – Наверное, я понял… – Долгая пауза, вызванная сладким поцелуем. Сладким уже потому, что нет сил разлепить наши губы. – Про доверие… Помнишь? Ты говорила… Мое очередное «Да». – Я тебе доверяю. «Да», – для него у меня теперь один ответ. И это тоже признак моего доверия. Доверия к мужчине, что пришел за мной в явную ловушку. Но еще больше доверия к мужчине, который не смог заснуть, не удостоверившись в наличии у меня еды. Было много того, за что его стоило ненавидеть. Но в этой незримой дуэли ненависти и любви перевесило то, за что его стоило полюбить. – Я тебе тоже, – оторвавшись от его рта, чуть отстранилась, продолжая обнимать плечи Кина, желая поймать взгляд его сразу распахнувшихся глаз. И увидеть в них то, о чем сам эдаити еще и понятия не имеет – любовь и нежность. Мы все выяснили и все решили. Что первостепеннее, голос разума или желания тела? Ответ один: существуют мгновения, когда и они едины. Как сейчас… Не было необходимости в разъяснениях или уроках. Мы просто стремились друг к другу, жаждали всепоглощающей близости, открываясь навстречу с абсолютным доверием. Не задумывались о последовательности и осмысленности действий, не фиксировали инстинктивных порывов тел, просто растворились во взаимной потребности и обоюдном желании. Жарком и тесном, с единым эпицентром силы, вызванной трением и нарастающим давлением страсти. Она нарастала, превратив наши тела в аналог вечного двигателя, функционирующего на пределе возможностей. Мы задыхались, едва ли осознавая, что отдаем все силы без остатка, что готовы взорваться уже через миг. Взорваться, испытав полное единение, чтобы вместе обессиленно рухнуть в пропасть удовольствия и неги. Рухнуть, продолжая сжимать друг друга в объятиях и вслушиваясь в бешеный ритм наших ошалевших сердец. Силы эдаити безграничны? Я только что доказала обратное, не просто обезоружив Кина, но и обнаружив его обессиленным. Впрочем, и сама оказалась в состоянии только провалиться в сон, уткнувшись лицом в шею дорогого мужчины. Все оказалось так просто: достаточно поверить друг другу. И перестать сомневаться. – Выспалась? Вновь проснувшись от ощущения прикосновений к волосам, я открыла глаза. Кин, уже в облачении из сшитых вместе плоских кристаллических пластин, покрывавших все тело, кроме лица и кистей рук, присел рядом с кроватью. Чтобы оказаться на одном уровне с моим лицом. – А почему?.. Какое из сотни моментально вспыхнувших в голове «почему» я хотела озвучить, тут же забыла, стоило резко сесть в кровати. Контраст между моим обнаженным телом и закутанным в одеяние Кином обескуражил. – Мне надо было встать раньше, поэтому я уже оделся, – спокойно, даже деловито ответил эдаити на самое первое «почему». При этом его большая ладонь, вновь подобравшись ближе, гладила меня по голове и спине с такой пронзительной нежностью, что мои губы задрожали, предвещая рыдания. Ничего не выяснив, я уже поняла: это прощание. – Мы с собратьями сейчас уйдем. Обитатели общины еще спят, бодрствуют лишь трое, контролируют работающие механизмы. Но они не заметят нашего ухода. – «Почему» в моей голове было еще много. Кажется, Кин вознамерился ответить на каждое. – Позже сможешь рассказать о нас своим соплеменникам. Ты – одна из них, они тебя примут. На этой планете твое место среди них, здесь ты сможешь жить в относительной безопасности. – Я смогу! Все время он говорил обо мне… – Мы атакуем базу преследователей. Сегодня мы их уничтожим. – Нет! – наконец преодолев ступор, вскрикнула я сдавленным от ужаса голосом. – Это бессмысленно! Кин, пойми, уничтожив этот лагерь и всех, кто находится на планете, вы не сможете победить. Они будут прилетать еще и еще, но, что важнее, им не надо уничтожать конкретно вас, они всегда могут просто уничтожить планету вместе с вами. Если поймут, что вы не подчинитесь. А вы не подчинитесь… – Троя… – при совершенно безэмоциональном тоне, на мгновение прижавшиеся к моему рту губы говорили о нежности. И это разрывало душу. – Это лишь одна из множества вероятностей. Никто не может знать наперед. И проиграть наперед тоже. Не все так просто. И уничтожить планету тоже непросто. Все во вселенной взаимосвязано на энергетическом уровне, гибель планеты не останется без последствий. – Но у вас нет шансов… Даже сейчас! – Шансы? Они не имеют значения. Мы просто уничтожим тех, кто пленил и преследовал нас. – Как?! Вы и подобраться к лагерю не успеете. Раньше их силы вернутся к этой равнине, атакуя. И тогда они найдут подземелья… «И потомков переселенцев» – осталось недосказанным. – Не успеют. Мы доберемся быстрее – полетим на мантах. Ни грана сомнений, что все получится, – в духе эдаити. Вот почему вчера так заинтересовались любопытными местными летунами. – Вас радары засекут на подлете… – Теперь нет. – Кин ткнул пальцем в балахон. – Эта одежда защитит нас. Плоские кристаллы экранируют наше видение, значит, и сканирующие системы военных окажутся бесполезными. В ней мы для них невидимы… В ужасе я воззрилась на Кина: не таким мне виделось сегодняшнее утро. – Давай рассмотрим другие варианты? – сделав глубокий вдох, попыталась отговорить любимого мужчину от рокового шага. – Если эти кристаллы такие необычные, то подземелья для военных – тайна. Не стоит ли вам заручиться помощью аборигенов, укрыться в подземных лабиринтах, позволив военным разрушить все на поверхности? Решив, что вы уничтожены, они рано или поздно уберутся назад. А тут люди так хорошо все устроили – можно скрываться долго. – Они не уйдут, не убедившись в нашей смерти, не обнаружив опустевшие тела, все до единого. Противник хорошо знает наши возможности и не поверит в такую легкую гибель. И ты заблуждаешься насчет обитателей общины. Они совершенно точно обречены. За три поколения на планете им не удалось встроиться в ее мир. Люди все так же не могут противостоять ультразвуку, не исследуют и не пользуются зияниями, большая часть планеты для них запретная зона. А в своей обыденной каждодневной жизни они полностью полагаются на ресурсы из прошлого, продолжают доживать на рухнувшем под землю корабле, используя его жилые блоки и реакторы. Но этот ресурс исчерпаем, фактически скоро лишатся энергии. Мы чувствуем такое. Что тогда? Окажутся запертыми в подземной пещере без света и тепла, неспособными видеть в темноте или обогреваться. Люди одичают и погибнут. Стоило увидеть это место глазами Кина, как все очарование и восторг пропали. Склеп… – Тогда зачем ты оставляешь меня здесь? Кин стремительно прижал к себе, обнимая. – Если мы не победим, то исчезнем. Но я буду знать, что моя добыча в том месте, где она сможет жить. На твою жизнь энергии хватит. Ты должна постараться убедить местных не раскрывать себя военным. Иначе вы ненамного переживете нас. – Ты просишь о невозможном, – глухо пробормотала в плечо Кина, не желая отпускать его. – Они меня не послушают. Для них появление землян – единственно значимая цель. – Не рассуждай о шансах, просто убеди их. В этом все эдаити! – А что до вас? Если… – голос дрогнул. – Если вы вернетесь? – Они должны принять нас. Понять, что шанс для жизни на Золере в нашем объединении. Дети – это же бессмертие в материальном мире, я верно понял? – Что-о? – Мои глаза невольно округлились, не отпуская плеч Кина, я чуть отстранилась, ища ответ в его взгляде. – Что ты себе надумал? – Мужчина и женщина объединяются ради появления новой жизни, – напомнил он мне вчерашний вывод. – Все изначально устроено так, поэтому тела отличаются, а мужчин и женщин тянет друг к другу. Мы теперь тоже материальны, значит, и наши жизни не бесконечны. Но у нас могут появиться дети…