Сонгён заговорила первой, не в состоянии ждать сколько-нибудь дольше. — Так что происходит? — спросила она. Джесон присел в углу кровати, словно давно уже ждал этого вопроса, и посмотрел на нее, ероша волосы пятерней. Вокруг глаз у него собрались глубокие морщины, которых обычно не было. — Даже не знаю, с чего и начать… И не знаю, как ты все это воспримешь… — начал он. — Да господи, что это все значит? Рассказывай! — потребовала Сонгён. — Помнишь, как мне сегодня рано утром позвонили? — Насколько я понимаю, какому-то больному срочно потребовалась твоя помощь… Сонгён уставилась на него, не закончив фразы. После того звонка он пулей умчался на работу, даже толком не одевшись. — Так это было насчет нее! — догадалась Сонгён. — Звонили из полиции. Сказали, чтобы я забрал ребенка… Хаён… домой. — Что… как это понимать? Разве ты не говорил, что она с мамой? — Я тебе ничего не рассказывал, но… незадолго до того, как мы с тобой поженились, ее мамы не стало. С тех пор Хаён оставалась на попечении бабушки с дедушкой. Они женаты уже почти целый год… По какой-то причине Сонгён ощутила холодок в сердце. — Когда ты узнал? — спросила она. — Мне позвонили, и я ездил на похороны. Я просто не смог… тебе рассказать. Мы с тобой были женаты всего ничего, и я не хотел, чтобы наша совместная жизнь начиналась с таких вот событий. Все мысли и эмоции у Сонгён совсем перепутались, и она просто не знала, что сказать. Да, Джесон частично прав: сообщить о чем-то подобном очень непросто. В некотором роде ей и необязательно знать о таких вещах. Если б все на этом и закончилось, то вообще не было бы нужды поднимать эту тему. И все же она жалела, что он сразу ей все не рассказал. Что еще он похоронил в своем сердце? Сонгён прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. После развода фамилию ребенка сменили на фамилию матери. А когда ее матери не стало, ей надо было опять вернуться к отцу. Но это произошло почти год назад. Почему он привел ее в дом только сегодня? — Если ее мать скончалась, то почему ты сразу ее не забрал? — спросила она. — Ну… бабушка с дедушкой ее не отпускали. — И теперь вдруг ни с того ни с сего сказали тебе: давай забирай? Они считают, что не могут ее больше воспитывать? Джесон немного помолчал. — Сегодня на рассвете случился пожар, и дом выгорел дотла. Мои тесть с тещей… то есть дедушка с бабушкой Хаён, оба погибли в огне. — О нет! Сонгён уставилась на него, неспособная продолжать. Теперь она понимала, почему всего за день на лице у него возникли эти морщины. Сонгён машинально бросила взгляд на закрытую дверь спальни, словно могла заглянуть сквозь нее в гостиную. Ребенок потерял бабушку с дедушкой в огне, меньше чем через год, как лишился матери. Теперь она припомнила, с каким отсутствующим видом девочка сидела на диване, совершенно опустошенная. Даже никак не отреагировала, увидев ее. В том ночном пожаре она потеряла все. Дом, в котором она жила, сгорел до основания, а единственные близкие ей люди погибли. Примерно так, как после каких-то очень громких звуков некоторое время вообще ничего не слышишь, так и девочка абсолютно ни на что не реагировала из-за шока. Ее сердце полностью опустело. Как это, должно быть, ужасно! Поняв, почему ребенок сидел там без всякого выражения на лице, словно и не принадлежал этому миру, Сонгён ощутила, как ее переполняют жалость и сочувствие. — Я понимаю, что все это слишком неожиданно, и жутко себя чувствую, но… можно она останется с нами? — спросил Джесон. — Да ты вообще о чем? Естественно, она останется здесь! — воскликнула Сонгён. Глаза Джесона расширились от удивления, и он посмотрел на нее. Сонгён заметила, как у него дрожат губы. Теперь она поняла, в какой нерешительности он пребывал перед тем, как задать этот вопрос. Да и сейчас, похоже, все никак не может окончательно поверить, что она согласна. — Ты… ты серьезно? — запинаясь, выговорил он. — Ты — ее отец. И, конечно же, она остается у нас, — подтвердила Сонгён. — Милая, спасибо тебе… и прости. Джесон был на пороге слез. Она увидела, как его плечи расслабленно опустились — признак облегчения. Сонгён тихонечко подошла к нему и обняла. — Неужели так трудно было такое сказать? — спросила она. Вообще-то Сонгён уже ожидала чего-то подобного, еще когда перед свадьбой он признался ей, что разведен и что у него есть ребенок. Сказал, что не видел его с самого развода, поскольку его бывшая проявила на этот счет исключительную твердость, но все-таки Сонгён не думала, что узы, связывающие его с дочерью, окончательно оборваны. Родитель и дитя когда-нибудь, при каких-нибудь обстоятельствах, обязательно найдут друг друга вновь. Наверное, как раз тогда она и начала готовиться к неизбежному. — Я… я не думал, что ты так легко согласишься, — скованным голосом произнес Джесон. Сонгён без лишних слов просто похлопала его по спине. «Не думай, что мне так уж легко. Но по-другому никак. И я предвидела, к чему все идет». Где-то в глубине головы копошилось и множество других мыслей, но Сонгён не без усилия подавила их. Она просто не могла сказать, что ребенка нужно сплавить куда-нибудь еще, особенно когда у него есть отец. По крайней мере, Сонгён была не так воспитана. В голове у нее уже сложился сценарий дальнейшего развития событий, и она уже почти его приняла. Если сейчас от нее что-то и требовалось, так это побыстрей принять его окончательно и приспособиться к нему. Жить с ребенком непросто, но они привыкнут, подумалось ей. На то они и семья. Стоило принять решение, как Сонгён стала думать, что надо предпринять первым делом. — Комната на втором этаже — это самое то, как думаешь? Ей там понравится, там всегда солнце. Вещи оттуда можно убрать в кладовку; поставим там кровать и письменный стол. Ах да, и надо обязательно повесить новые занавески, — произнесла Сонгён, размышляя вслух. Ребенку еще много чего может понадобиться. Во что прямо сейчас ее переодеть? И чисто ли в той пустой комнате? Может, переклеить обои? Сонгён с головой ушла в размышления о том, что нужно сделать, не откладывая. Стояла, пытаясь привести мысли в порядок, когда Джесон взял ее за руку. — Наверное, тебе надо с ней поздороваться. И только тут Сонгён сообразила, что ребенок остался в полном одиночестве на диване в гостиной. Если они заставят ее ждать слишком долго, Хаён может это неправильно понять и почувствует себя обиженной. Сонгён поспешно кивнула и направилась вслед за ним в гостиную. Девочка, крепко прижимающая к груди своего грязного плюшевого медведя, все так же сидела на диване, как изваяние. — Поздоровайся с тетей, Хаён. Теперь мы будем жить тут все вместе, втроем, — сказал Джесон, подходя к ней и обнимая ее за плечи. Девочка, которая не сводила глаз со своего отца, повернулась лицом к Сонгён. Присмотрелась к ней как следует, не как раньше. Глаза ее были полны слез и тревоги. Наклонившись к ней, Сонгён заглянула ей прямо в глаза. — Тебя ведь зовут Хаён? Красивое имя. А меня зовут Ли Сонгён. Теперь это и твой дом, — тепло произнесла она. Хаён, которая не сводила с нее глаз, перевела взгляд на своего отца и пролепетала: — Папа… спать хочется. — А-а, ну конечно! Сейчас приготовлю тебе постель, — поспешно вымолвил он, но тут же беспомощно уставился на Сонгён. — Пусть сегодня поспит у нас, — предложила она, ни секунды не задумываясь. Тем более что положить ребенка в данный момент было все равно пока негде. У девочки наверняка был тяжелый день, так что не стоило укладывать ее в комнате, в которой еще не прибрано, или просто на диване. Сонгён бросилась в спальню и откинула с заправленной постели одеяло. Девочка, которая вошла вслед за ней, держась за руку отца, без лишних слов забралась под него. Она казалась совсем хрупкой, словно была готова в любую секунду рассыпаться. — Не отдашь мне своего плюшевого друга? Сонгён потянулась было к медведю, чтобы забрать его, но Хаён лишь еще крепче обхватила того за шею, бросив на Сонгён сердитый взгляд и явно не собираясь его отдавать. — Пусть оставит. Она всегда его с собой таскает. На губах у Сонгён уже возникло слово «но», хотя она лишь сделала глубокий вдох и проглотила его. Ей не хотелось запачкать простыни, но все можно отстирать. Не стоило устраивать с девочкой препирательства из-за какой-то чепухи. Ребенок окончательно вымотался, и сейчас важнее всего было дать ему хорошенько отдохнуть. — Ну конечно, оставь, если хочется, — с ободряющей улыбкой произнесла Сонгён, подтыкая одеяло. — Папа, побудь со мной, пока я не засну! — взмолилась Хаён. Джесон секунду смотрел в глаза Сонгён, а потом кивнул дочери и сказал: — Не волнуйся. Я буду рядом. Присев на кровать, он потрепал Хаён по голове. Наконец успокоившись, девочка закрыла глаза. Сонгён оставила обоих в спальне, беспокоясь, что ее присутствие может волновать ребенка, и вернулась обратно в гостиную.