В его крошечную лачугу набилось столько народу, что я с трудом передвигаюсь, хватаюсь за красный пластиковый стаканчик, как за соломинку. Селеста подкрадывается сзади и пугает меня, так как я не услышала ее приближения за какофонией звуков пиво-понга[34], рэпа и отрыжки. – Джун, вот ты где! – А вот и я. – Моя улыбка, вероятно, выглядит несколько тусклой. – Как долго ты планируешь оставаться? – Когда Тони захочет уйти, ведь он нас подвозит. Завтра до одиннадцати я свободна от работы. – Она отпивает из стаканчика таинственный красный пунш, такой же, как и у меня. – Ты не против? Я уверена, он отвезет тебя домой пораньше, если тебе нужно будет уйти. Я прикусываю губу. По правде говоря, я пришла сюда только для того, чтобы пообщаться с друзьями и выпустить пар. Но я почти никого здесь не знаю, кроме Селесты и ее старшего брата Тони… ну и Уайетта, конечно, но его очень сложно назвать моим другом. Селеста выглядит гламурно в облегающем коротком черном платье и с завитыми светлыми локонами, рассыпающимися по плечам. А ярко-красная помада дополняет ее улыбку. Крутя стаканчик между пальцами, я качаю головой: – Не-а, все в порядке. Когда ты будешь уходить, тогда и я. Мы немного болтаем, громко говорим, стараясь перекричать шум вечеринки. Тут-то несколько минут спустя нас и обнаруживает Уайетт: приютившихся в углу, хихикающих и пьющих пунш. – Джуни, – протягивая, произносит он, в его глазах вспыхивает недобрый огонек. Кажется, он всегда вспыхивает в его глазах при виде меня. – Старший брат упустил тебя из поля зрения, и ты пришла поиграть со мной, а? Я поворачиваюсь к нему лицом, одной рукой инстинктивно одергивая джинсовую юбку. Но он не замечает этого, потому что его взгляд прикован к груди, выглядывающей из топа без рукавов. – Я здесь с Селестой и Тони. Тем не менее и тебя рада видеть. – Очень даже взаимно. – Уайетт берет кувшин с пуншем, забытый на журнальном столике, и, приблизившись ко мне, наливает жидкость в мой и без того непустой стаканчик. На руку попадают брызги. Он смотрит на Селесту: – Тебе повторить, дорогая? Она протягивает стаканчик: – Наливай. Я осторожно пробую пунш, после чего морщусь, – этот напиток на вкус намного крепче предыдущего. По крайней мере, лучше, чем пиво. – Вот что я тебе скажу, Джуни. Выпей еще пару стаканчиков моего волшебного сока, а потом найди меня, хорошо? – Уайетт подмигивает мне, откидывая назад каштановые космы. Хотя Уайетт далеко не ужасен внешне: у него недурное телосложение, идеально ровные зубы и красивые глаза, когда они не смотрят на меня. Тем не менее в нем есть что-то и отталкивающее. Что-то скользкое. Как будто я всегда привлекала его внимание, даже когда была маленькой девочкой. Я вспоминаю день на замерзшем пруду, когда он вытолкнул меня на лед. Я понимаю, что в то время он сам еще был глупым и что он не специально пытался причинить мне боль, но он был уже достаточно взрослым, чтобы понимать последствия своих поступков. И он был достаточно взрослым, чтобы не смотреть на меня так, как он смотрел. Тогда я была всего лишь двенадцатилетней девочкой, но мне все равно становилось не по себе от его взгляда. В его желтоватых глазах всегда таилась угроза. По спине пробегают мурашки от его пристального взгляда, но я молча киваю и делаю еще несколько глотков пунша. – Конечно, хорошо. – Хорошая девочка. Он отходит, и Селеста подталкивает меня плечом: – Он хочет переспать с тобой. – Что? – Я чуть не подавилась пуншем. – Думаешь? – Ну же, Джун, не будь такой наивной. «А потом найдешь меня?» Это определенно шифр для секса. Думаю, она права. Непохоже, чтобы он хотел встретиться со мной лицом к лицу в захватывающей партии в «Эрудит». – Уайетт не в моем вкусе. Думаю, мне придется разбить ему сердце, – ерничаю я. – Нет? Я всегда думала, тебе нравятся парни постарше. Я заливаюсь румянцем. В каком-то смысле это правда. Парни моего возраста никогда надолго не привлекали моего внимания. Мои ранние школьные влюбленности быстро угасали, и в результате я обнаружила, что меня больше интересуют друзья моих братьев. Они были намного взрослее, интереснее. Покачивая стаканчик, я пожимаю плечами: – Не он. Уайетт смотрит на меня с противоположного конца маленькой гостиной, и я отвожу взгляд. Щеки пылают, и я проглатываю остатки пунша. * * * Комната немного кружится, как будто я «танцую на вертушке». После трех стаканчиков «волшебного сока» думаю, что волшебство наконец-то начинает происходить. Меня пошатывает между танцующими телами, музыка пульсирует в моих венах, когда я покачиваюсь и кружусь. Кажется, я пьяна. Я никогда раньше не была пьяна. Перспектива похмелья никогда меня не привлекала, особенно с моим жестким танцевальным графиком и целями, которые я твердо намерена достичь. Вечеринки и выпивка только мешали бы мне и отбрасывали назад. Алкоголь не вписывается в мою жизнь. Но сейчас я чувствую себя не так уж плохо, когда мои запреты улетучиваются, как сдувшийся воздушный шарик. Я вспотела и смеюсь, размахивая руками в такт песни. Селеста танцует рядом со мной, визжа, прижимаясь к какому-то парню, и мы обе, молодые и беззаботные, широко улыбаемся. – Я же говорил тебе найти меня, – шершавым и влекущим голосом нашептывает мне Уайетт на ухо. Его губы касаются моей мочки, когда он прижимается ко мне сзади. Я начинаю слегка дрожать. – Я танцевала. – Я вижу. – Руки блуждают по моему телу: от бедер до талии, останавливаясь под грудью. – Давай поговорим где-нибудь наедине, ладно? Он не дает мне шанса ответить и вытаскивает меня из толпы, после чего ведет по короткому, отделанному деревянными панелями коридору. Уайетт толчком открывает одну из массивных дубовых дверей и тянет меня за собой. Когда дверь захлопывается, раздается щелчок замка. В загроможденной спальне достаточно темно. Маленькая лампа в углу отбрасывает тусклый свет, жалюзи подняты, поэтому комната наполнена лунным мерцанием – достаточно ярким, чтобы увидеть каждую эмоцию на лице Уайетта, когда он подкрадывается ко мне, как хищник, жаждущий отведать свежего мяса. Я с силой моргаю, мое тело все еще гудит от алкоголя и музыки. – Хочешь поговорить? – Что-то вроде того, – говорит он, наклонив голову набок и приближаясь ко мне. – Хотя мне не особенно нужны слова, чтобы донести свою точку зрения. Сглатывая, я улавливаю в комнате запах сигарет и бурбона, смешивающийся с запахом нафталина. Мой взгляд прикован к его взгляду, когда он тянется ко мне. – Я пьяная. – Я чувствую необходимость сказать ему это. Сообщить. Напомнить себе. Бровь приподнимается. – Ты знаешь, где находишься? – Да. – С кем ты? – Да. Губы Уайетта кривятся в ухмылке. Он проводит пальцем по моим длинным, струящимся волосам, затем подносит прядь к носу. И вдыхает. – Ты пахнешь, как маленький красивый цветок, – хрипло говорит он. – От этого у меня встает. У меня перехватывает дыхание, я отвожу взгляд. Я не знаю, что чувствую сейчас. У меня в крови бушует адреналин: никто еще так со мной не говорил. Меня захлестывает любопытство. Но я также ощущаю чувство тревоги, отдающее где-то в животе, и оно твердит мне, что нужно бежать. Уайетт воспринимает мое молчание как приглашение к дальнейшим действиям. Он отбрасывает мои волосы и прижимает ладони к моей груди. Я выгибаюсь, хватая ртом воздух, и он стонет в ответ. Грубый грязный звук.