– Ох, – сказал Реджи, и Эйприл поняла, что он вспомнил. Кем они были. Откуда пришли. Может, они и жили в особняке, но до этого или были шпаной с другой стороны Первой улицы, или потеряли родных. – Знаете, у меня есть идея. Эй, Конфетка! – крикнул он, и дети посмотрели на него как на сумасшедшего. – Я её так называю, – Реджи указал на девушку за прилавком. – Она хозяйка магазина конфет, и я зову её Конфеткой. Разве не прикольно? – затем он повернулся обратно к девушке. – Мы возьмём пробник. Как выяснилось, под словом «пробник» богатые люди подразумевают «всего по одной штуке». Пять минут спустя дети уже сидели за столом, заваленным печеньем и шоколадом, конфетами и желейными червячками, желейными мишками и даже желейными Стражами. Эйприл смотрела на всё это великолепие так, словно не знала, с чего начать. Наверное, потому, что действительно не знала. – Тебе нравятся ириски? – мягко спросил Реджи, потому что Эйприл сидела и смотрела на стол слишком долго. Эйприл почувствовала, как округляются её глаза. – Я их обожаю. – Здорово! Я тоже. Вот. Возьми, – Реджи подвинул к ней коробочку. – Но вы же их себе покупали. – Ну и ладно, – мужчина улыбнулся. – Я в любой момент могу купить ещё. Эйприл услышала то, что Реджи не сказал вслух: они так не могут. Хоть у Габриэля была возможность купить все сладости мира, их никогда не включали в список покупок. – У вас есть дети? – спросила Вайолет. Это было странно, потому что девочка раньше никогда не говорила с незнакомцами. Мистер Дюпре какое-то время молчал, прежде чем ответить: – Были. Может, дело было в прошедшем времени этого слова, но Эйприл почувствовала, что за ним стоит целая история. И скорее всего, печальная. Но Вайолет этого не поняла, поэтому спросила: – Что случилось? – Ви… – Тим поспешно покачал головой, а Реджи сказал: – Ничего страшного. Это было очень давно. – Простите, – извинилась Эйприл в полной уверенности, что это нужно было сделать, и не стала задавать вопросов, потому что некоторые шрамы лучше никогда не задевать. – Как вы познакомились с Иззи? – спросила она, пытаясь перевести разговор в позитивное русло. – В парке, – ответил Реджи, несмотря на то, что уже сунул в рот половинку печенья. – Вы встретились в парке? – уточнила Сэйди. – Не совсем. Там, где строят парк – у реки. Мы оба состояли в организационном комитете. Когда строительство закончится, парк будет очень классным. Там будет всё. Рампы для скейтборда, игровой городок, стена для скалолазания, и один из этих, – он нарисовал руками в воздухе странную фигуру, – которые с водой, понимаете? – Бассейн с брызгами? – предположила Сэйди. Реджи щёлкнул пальцами. – Да! Спасибо! Это будет здорово. Но потом. Сейчас там просто дорогущая земля. – Вы ничего не слышали об Иззи в последнее время? – спросила Сэйди. – Нет. Я с ней не связывался. – Она… эм… больше не в фонде, – сообщил ему Колин. – Вот как… – медленно произнёс Реджи, рассматривая детей. – Что-то мне подсказывает, что… эм… фонд был бы рад принять её обратно. – Всем было ясно, что он говорил не про фонд. – И я могу понять почему, – мужчина сделал глубокий вдох. – Она действительно хорошая. – Она лучшая, – сказал Тим. – Вы поэтому сюда пришли? Ищете Иззи? Это была одна из основных причин, и все согласно кивнули. – Мы по ней скучаем, – добавила Вайолет, и какое-то время все сидели в печальной тишине. Только у Сэйди хватило смелости её нарушить. – Эм… Мистер Дюпре. – Мистер Дюпре? Ко мне никто так не обращается. – Но разве вас не так зовут? – недоумённо спросила Сэйди. – На самом деле моё полное имя – Реджинальд Уильям Алистер Клаудий Брайан Дюпре. – Ого, – пробормотал Колин. – Второй, – добавил мужчина. – Так что да, зовите меня Реджи. – Эм… Реджи, что случилось? – спросила Сэйди, указав на руку на перевязи. – Это? Ничего серьёзного. – (Это было серьёзно.) – Со мной всё нормально! – (Это было совсем не нормально.) Эйприл настояла: – Вы можете нам рассказать. (Возможно, ему не стоило ничего им рассказывать.) Реджи рассеянно смотрел на детей, словно собирался с мыслями и подбирал нужные слова. – Нет. Вы всё равно мне не поверите. – А вы попробуйте, – сказал Тим, сверкая глазами. Его слова звучали довольно дерзко. Как вызов. В конце концов Реджи сделал глубокий вдох и заговорил: – После праздника я подумал: «Эй, мой дом не так уж и далеко… На улице прекрасная ночь… Пройдусь-ка я пешком», – он покраснел. – Оказалось, мне не стоило гулять. Кто-то прыгнул на меня. Буквально, на самом деле прыгнул. Словно с крыши здания или ещё откуда. Вот я иду, и вот я уже упал на землю. Наверное, упал неудачно, потому что, когда случилось это, – Реджи указал на перевязь, – я даже не сразу заметил. Просто когда я попытался отбиться, то обнаружил, что моё запястье распухло, наверное, раз в пять. Меня чуть не стошнило, – мужчина побледнел, вспоминая это. – И, наверное, я ударился головой или вроде того, потому что на секунду мне показалось… Тут Реджи, похоже, вспомнил, с кем он говорит, и поспешно прикрыл рот, словно сказал уже слишком много лишнего. – Что? – Эйприл подалась вперёд, играя трубочкой в стеклянном стакане. – Вам показалось, что… Реджи выглядел виновато и немного глупо. Словно это был его самый большой и мрачный секрет, но мужчине не терпелось с кем-то им поделиться. – Мне показалось, что это был Страж. То есть всё было при нём. Шляпа. Мечи. Плащ. Ну, вы понимаете… как у Стража. Но это же безумие. На празднике каждый третий был так одет. Наверное, я просто насмотрелся на гостей, а потом ударился головой, и мой мозг сам всё додумал. – В этом Страже было что-нибудь особенное? – подтолкнул его Колин, и Эйприл затаила дыхание, ожидая, что Реджи скажет: «Да, на самом деле он выглядел как Габриэль Винтерборн!» Но мужчина покачал головой. – Разве не все Стражи похожи друг на друга? – Чего он хотел? – спросил Тим. Реджи пожал плечами. – Наверное, искал ценности. Бумажник. Телефон, что самое неприятное. В нём была куча рабочих файлов. – Вы видели его лицо? – спросил Тим. – Слышали голос? Может, видели, откуда он пришёл или куда потом ушёл? – Нет, да и не до того мне было. Ребята, вам нечего бояться. Поверьте. Никто не станет вламываться в дом Винтерборнов. Реджи рассмеялся. Потому что считал их обычными детьми, а дом Винтерборнов – обычным особняком. Он не знал, что безумцы с мечами давно стали неотъемлемой частью обстановки этого дома. Когда Реджи отсмеялся и между ними снова повисла напряжённая тишина, мужчина смял пустые упаковки на столе и сказал: – Итак… эм… Габриэль. Как у него дела? Едва Эйприл начала обдумывать, что можно сказать – и чего не стоит, – раздался тихий голос: – Он любит Иззи. – Ви… – начал Тим, но Вайолет продолжила говорить: – А Иззи любит его. И когда она вернётся, они с Габриэлем поженятся, и мы станем семьёй, – девочка улыбнулась перепачканными в шоколаде губами. Она говорила тем же тоном, каким Эйприл раньше убеждала других детей, что её мама вернётся. Полным уверенности, что всё закончится хорошо. Но её мама так и не вернулась. Её мама, возможно, была мертва. Габриэль тоже мог быть мёртв. У Эйприл разболелся живот, и вовсе не потому, что девочка переела конфет. – С тобой всё хорошо? – спросил Реджи, пока Тим и Сэйди упаковывали оставшиеся сладости. – Ага.