– Габриэль ранен, – простодушно сказала Вайолет. – Мы сами заботимся о нём, когда он ранен. Вайолет была права, но Тиму не хотелось это признавать. – Мы не можем никому сказать, что он ушёл, Ви. – Но… – Тогда нас заберут! – воскликнула Эйприл, перебивая Сэйди. Затем посмотрела на Тима. – Ты же это имел в виду, да? Неважно, похитили ли Габриэля, или он сбежал, или истекает кровью в какой-нибудь канаве. В любом случае результат будет одинаковый. Мы расскажем кому-нибудь – кому угодно, – что он пропал, а потом придёт Дама с Карандашиком, и нас отсюда заберут. Простая арифметика. – Не просто заберут, но ещё и разделят, – добавил Тим для пущего эффекта и посмотрел на Сэйди. – Ты точно хочешь рискнуть? – Конечно нет. Просто… – Сэйди сделала глубокий вдох. – Он был ранен. И истекал кровью. И… не знаю. Он выглядел… встревоженным. Не думаю, что он оставил бы нас без причины. Одних. Мне кажется, что-то случилось, – девочка посмотрела на Тима. – Ты можешь точно сказать, что он не мучится от ран где-то там, снаружи? Что он не нуждается в нас? – Может, он и ранен, Сэй. Но я готов спорить на деньги, что сам Габриэль сказал бы, что ему наша помощь не нужна, – сказал Тим. – И он был бы не прав, – заявила Сэйди. Эйприл знала, что подруга говорит правду. Эйприл до сих пор считала ключ от наследия Винтерборнов своим. И, наверное, всегда будет так считать. Девочка десять долгих лет каждый день носила его на шее. Эйприл было неважно, что на нём был герб семьи Габриэля и что он открывал тайное логово под особняком Винтерборнов. Миссия Стража была семейным делом Габриэля. Его наследием. Но ключ… Ключ был наследием Эйприл. Даже если она разрешила пару раз им воспользоваться. Поэтому ключ лежал в её ладони как родной, когда девочка шагала через библиотеку к большому каменному камину. Эйприл вложила ключ в маленькую выемку в гербе и провернула, наблюдая, как камни уходят в пол. А затем ступила на спиральную лестницу, которая вела к тайной комнате внизу. Дети проделали хорошую работу, прибираясь наверху, но никто пока не прикасался к тайной комнате. Может, они просто боялись. Это место было похоже на самого Габриэля. Оно должно было остаться легендой. Неприкосновенной тайной. То, что кому-то удалось проникнуть в стены дома Винтерборнов, само по себе пугало. Но тот человек смог пробраться даже сюда, и это было невероятно жутко. Поэтому Эйприл долго стояла на нижней ступеньке, пытаясь найти среди царящего в убежище хаоса какие-нибудь зацепки. – Как думаешь, что он искал? Эйприл подпрыгнула на месте, услышав звук чужого голоса. Обернувшись, она обнаружила Тима, стоящего на лестнице позади неё. – Не знаю, – призналась девочка. Наверху дом выглядел так, словно в нём взорвалась бомба, но это убежище казалось каким-то другим. – Тут ничего не сломано, – сказала Эйприл, догадавшись, что было неправильно. – Что? – переспросил Тим. – Наверху были разбитые стёкла и вазы, и обломки мебели. Но здесь ничего по-настоящему не сломано. – Вот как, – медленно произнёс Тим. Эйприл осторожно лавировала среди опрокинутых тренировочных чучел и груд плащей и мантий, разбросанных по комнате. На столе лежали толстые бумажные свитки, книги и тупые ножи, покрытые пылью и ржавчиной. Там же стояла грязная посуда, которую никто не удосужился донести до кухни. Но нигде не было ни следа Габриэля. Газета Дамы с Карандашиком лежала там же, где Сэйди оставила её в прошлый приход сюда, и на Эйприл с фотографии смотрела её чёрно-белая копия. Девочка перевернула страницу – ей и так хватало воспоминаний о злополучной ночи. Эйприл не хотела, чтобы её самооценка покрылась шрамами так же, как её тело. – Ребята, что вы здесь делаете? – спросила Сэйди с лестницы. Позади неё стояли Колин и Вайолет. – Ого, что это? – Девочка направилась прямиком к древним свиткам, потому что… это были древние свитки, и Сэйди ничего не могла с собой поделать. – Карты, – сказал Тим. Дети перебирали груды бумаг. – Тут у нас канализация… водоёмы… Похоже, Винтерборны даже пытались построить подземные ходы. – Теперь понятно, как Стражи прошлого передвигались по городу так незаметно, – сказал Колин. – А это что? – спросила Эйприл, когда Вайолет начала перелистывать страницы книги в кожаном переплёте. – Фотографии, – ответила Вайолет. – Смотрите. Габриэль был таким милым! – Она развернула альбом к остальным, и действительно, на фото был пухлощёкий младенец Габриэль, улыбающийся слюнявым ртом. Тут же были рукописные журналы в кожаных обложках и резная деревянная шкатулка, полная старых компасов. И кое-что более современное. – Это ежедневник Иззи. – Эйприл застыла, увидев его. – Что он здесь делает? – спросила Сэйди, хотя ответ был очевиден. – Габриэль, – сказала Эйприл, когда Колин взял записную книжку в руки и начал пролистывать страницы. – Габриэль искал Иззи. – Я скучаю по ней, – сказала Вайолет, и Эйприл погладила девочку по волосам. – Я тоже. Мы должны её найти, – заявила она, чувствуя, что хоть кто-то должен был это сказать. – Габриэль бы не хотел, чтобы мы рассказали Иззи о его уходе, – возразила Сэйди. – Мне плевать на его желания, – огрызнулся Тим. – Эйприл права. Иззи единственная, кому мы можем довериться, чтобы нас не забрала опека. – Ага. Только есть одна проблема, – сказала Сэйди. – Мы понятия не имеем, куда она пропала. Разве что в этой штуке сказано, куда она собиралась… допустим… сегодня? – её голос звучал с надеждой. Колин пролистал страницы. – Ха. Не-а. Всякая скучная ерунда. Так, посмотрим… Чеки об уплате налогов. «ДРТ», что бы это ни значило. Расписание собраний фонда, на которые она уже вряд ли будет ходить. Эм… – Колин замолчал. – Ну? – поторопила его Сэйди. – Ужин с Реджи. – Он развернул ежедневник так, чтобы все могли увидеть рукописную запись, а затем быстро пролистал страницы. – Это было несколько раз. – Реджи – это… – Тим задумался. – Тот парень с вечеринки, – закончила за него Эйприл. – Тот, которого Габриэль якобы не знал, – добавил Колин. Какое-то время Сэйди странно молчала, затем медленно – так медленно, что на это было больно смотреть, – опустила взгляд на газету и ткнула пальцем в страницу. – Этот Реджи Дюпре? На странице не было фотографии, только заголовок: «Нападение на Первой улице: пострадал мужчина». Сэйди начала читать: «Мистер Дюпре, резидент «Меридиана», был атакован рано утром возле элитного многоэтажного жилого комплекса. На вопрос о нападавшем мистер Дюпре рассмеялся и сказал, – Сэйди подняла глаза, – “На меня напал Страж”». Колин вытащил газету из-под её ослабевших рук и ещё раз пробежался взглядом по статье. – Получается, в дом Винтерборнов вломился сумасшедший с мечами… А через несколько часов кто-то напал на джентльмена, с которым дружит Иззи… И в это же время исчез Габриэль… Вопрос в том, кто именно это сделал, – Колин ткнул пальцем в заголовок, – фальшивый Страж… – Или настоящий Габриэль? – закончила за него Эйприл. 12 Первая улица – Вы уверены? – спросил Колин, ведь кто-то должен был задать этот вопрос. Мальчик посильнее запахнул своё синее пальто и сунул руки в карманы, ёжась от пронизывающего ветра. Затем он посмотрел на Тима, который, казалось, совсем не мёрз, хотя на нём был только старый джинсовый пиджак, в котором он вместе с Эйприл и Вайолет приехал в дом Винтерборнов много месяцев назад. Сейчас пиджак стал ему слишком тесен, а рукава коротки – как будто мальчик перерос свою прошлую жизнь. Но Тим всё равно его надел, словно свой личный доспех, подняв воротник. – У тебя есть идеи получше? – Тим не огрызался. Он действительно был открыт новым предложениям, но дети уже много раз перебрали все возможные варианты, и… честно говоря, вариантов у них не было. По крайней мере, хороших. Поэтому дети продолжили идти вперёд. Прочь от пристани и катеров по Первой улице, которая получила своё название потому, что проходила по самому краю города вдоль побережья. С одной стороны была пристань, скалы и полоса каменистого пляжа, с другой – роскошные рестораны, магазины и кафе с верандами, где можно было сидеть, попивая кофе, который был слишком дорогим, чтобы называться простым кофе, но ничем не отличался от других. Эйприл знала, что дальше красивые здания с уличными столиками и мерцающими белыми огнями сменятся большими старыми фабриками и пустующими складами. Скоро вместо богатых дам с маленькими собачками в дизайнерских сумочках вдоль дорог появятся переполненные мусорные баки с кошками, слишком дикими, чтобы их можно было приручить. Это была Первая улица, на которой росла Эйприл и которую отделяли от детей, обитавших в доме Винтерборнов, несколько кварталов и миллион лет. Впереди, между двумя частями города, была заброшенная земля – место, где улица удалялась от берега и немного поднималась вверх по холму, оставляя между городом и морем широкую полосу земли. Там не было ничего, кроме развалин и мусора, принесённого волнами, но вокруг этого места всё равно установили высокое ограждение. – Ого! Наверное, там будет новый парк, – с любопытством сказала Сэйди. – Нам туда, – Колин указал на показавшееся впереди старинное здание, которое разделяло Первую улицу на две части. Постройки позади него состояли из крошащегося кирпича, разбитого стекла и ржавого металла, но это здание красовалось новой чёрной отделкой, козырьками, отражавшими солнце, и лаковыми дверями, по бокам которых стояли маленькие деревца, увешанные гирляндами, хоть до Рождества было ещё очень далеко. Дети остановились на противоположной стороне улицы, спиной к высокому ограждению, и стали рассматривать здание, упомянутое в газете. – В статье говорилось, что Реджи Дюпре живёт в пентхаусе, – напомнила Сэйди, и, прищурившись, посмотрела вверх. А потом ещё выше. Здание было огромным. – Наверное… там? – она указала на верхний ряд окон. Там располагался огромный балкон с видом на море, на котором стояли ещё несколько маленьких рождественских деревьев. Колин присвистнул.