– У вас говорят, – передразнил его гремлун. – Что вы, бездари, можете знать о свойствах соли. Ты хоть ее формулу знаешь? – А зачем? Я ее просто употребляю. У нас, может быть, люд и не ученый, зато умудренный. Наше дело служить, а не умничать. – А ты что, Свад, химическую формулу соли знаешь? – с некоторым удивлением спросил Артем. – А как, не зная формулы, с материалом работать? – неожиданно подался в рассуждения гремлун. – Ее формула натрий хлор. Артем удивился еще больше: – Надо же, и у нас так же! Один в один! – А чего удивительного, – благодушно ответил Свад. – Вся материя состоит из одних и тех же элементов, и названия у них одни и те же. Те, которые Творец дал. Так удобнее, путаницы нет. – А может, ты знаешь, как из этих элементов составить алхимическое зелье? – Ну, само зелье нет, – замялся Свад, – а вот подсказать могу. Что ты хочешь знать? – Да есть у меня один ингредиент – сушенное сердце зомби, зелье из него заживляет самые страшные раны. Руку может приживить… – Покажи. – Гремлун вытянул ручонку. Исследовательский зуд затмил все остальные позывы его души. Артем достал сердце размером с кулак. Гремлун повертел его в руках, сдвинул шестерню на затылок и достал инструмент, похожий на штангенциркуль, рядом положил свой потрепанный блокнот. Сосредоточенно бубня, стал измерять сердце: – Ага, волновая амплитуда стабильная, 0,1 волны Узера[3]. Воздействует на волну раны и входит в резонанс… М-да… Но эффект слабый. Что может служить катализатором процесса? То, что усилит волну. Козий помет?.. Свад, не брезгуя, подобрал засохший кусочек экскрементов, валяющийся у костра, и под изумленными взглядами Артема и Козьмы измерил его и выбросил. – Нет, не подходит. Отстраненно посмотрел на Артема. – Вытаскивай все свои ингредиенты, – пробурчал он, – подбирать буду. Такую алхимию Артем видел впервые. У гремлуна все действия сводились к расчетам волн. Каждый предмет, как любил рассуждать мастер проклятий, имеет свою волну, и, узнав амплитуду колебаний, можно разобраться в его свойствах, ну а дальше понять, что с чем сочетается и в каких пропорциях. Свад, перебирая порошки, сушеные листья, корешки, рыбьи внутренности, кинул взгляд на замершего с открытым ртом Козьму. Тот тоже видел такую алхимию впервые. Служа в гошпитале, он насмотрелся на опыты магов. Много видел, но такое?.. – Ты мух не лови, – строго произнес гремлун. – Рот закрой и кашу вари. В прошлый раз она у тебя пригорела. – У кого пригорела? – пришел в себя Козьма и возмутился явной несправедливостью к его кулинарным способностям: – У меня каша никогда не пригорает! Но гремлун его уже не слушал. Он с азартом щупал пальцами ингредиенты и, закрыв глаза, что-то неразборчиво бормотал. Наконец отложил корень каменного сердца, листья подорожника, сушеную малину и потребовал ступу и пестик. Получив требуемое, безжалостно отрезал кусок сердца зомби, положил все отобранное в ступку, при этом ничего не отмеряя на весах. Просто оторвал на глазок кусочки и стал толочь. Несколько раз останавливался и критически смотрел на свои труды. Оставшись чем-то недовольным, принимался толочь снова. Наконец результат его труда гремлуна удовлетворил. – Спирт нужен и масло. Лучше репейника или желтых плодов. – У меня есть репейное, – отозвался Артем. – И самогон двойной перегонки. – Давай! – потребовал гремлун. Артем протянул бутылочку с маслом и бутылку с самогоном. Свад вылил масло в ступку и стал тщательно перемешивать. Затем добавил каплю самогона. Подумал и капнул еще. – Готово! – торжественно произнес он. – Что готово? – Артем недоверчиво посмотрел на серую маслянистую массу. – Заживляющее средство для ран. Амплитуда подобрана правильно. Катализатор и консерватор имеется. Можно пробовать. Артем с озадаченным видом повертел в руках измазанный пестик. Верить коротышке на слово было опасно, он тот еще экспериментатор. То плита упадет, то зубов лишишься. Артем огляделся. Раненых нет. У одного Свада на лбу горит шишка красным огнем светофора: «движение запрещено». «А чем не рана?» – подумал Артем, глядя на довольного и гордого коротышку, и мило улыбнулся. Быстрым решительным движением нанес мазь на шишку и отстранился. Свад замер, выпучил глаза и с возмущением закричал: – Ты зачем это сделал, тупица?! – Так я проверить хотел, как работает твоя мазь, – отозвался Артем. – Я помню, как ты мне зубы вставлял. Все помню! – Артем погрозил пальцем. – Ты сделал мазь и, как всякий уважающий себя естествоиспытатель, должен пробовать созданные тобой зелья на себе… Артем не договорил и уставился на гремлуна, у которого неожиданно стала расти шишка на лбу. Она вытянулась, и вместо нее вырос рог величиной с палец, толстый в основании и острый на конце. Как у молодого носорога. – Свад, у тебя рог вырос, – стараясь не рассмеяться, произнес Артем. Гремлун ухватился руками за лоб и замер. Не веря ощущениям, тщательно ощупал нарост. Затем не выдержал и, вскочив, затряс кулаками: – Ты что натворил, бездарь недоученная?! Не мог на другом испробовать? – А на ком, Свад? – Да вон хотя бы на нем! – Гремлун ткнул грязным пальцем в денщика. Козьма быстро осенил себя змейкой. – Спаси и сохрани, Хранитель, – пробормотал он. – Так у него ничего не болит, Свад, а у тебя шишка, – невозмутимо отреагировал на ругань Артем. – Кроме того, очень удобно. Можешь разбежаться и кого-нибудь заколоть рогом. Или на рог можно что-то вешать. – Что вешать? – ошарашенно спросил гремлун. Он оторопело моргал и смотрел на человека, не до конца понимая, шутит тот или говорит серьезно. – Ключи от квартиры, где деньги лежат!.. Или хотя бы твою шестерню. Артем снял с головы коротышки кругляк из желтого металла и повесил на рог. Глаза мастера проклятий сошлись к переносице. Козьма, до этого спокойно наблюдавший за препираниями мага и домового, не выдержал, забулькал, пытаясь удержать рвущийся наружу смех, и упал на спину, дрыгая ногами. Слышно было только его оханье: – Ох… ох… спасите… мочи нет… Свад вышел из ступора и понял, что над ним издеваются. Коротышка не на шутку рассвирепел. Сдернул двумя руками шестерню и зарычал, как кот, которому повстречался соперник: – Ш-ш-ш… ры-ы! Убери этот рог, или я за себя не отвечаю… – Да пожалуйста, – пожал плечами Артем и молниеносно выхватил костяной нож. Взмах рукой, и рог отвалился, подрезанный точно под самый корень. Свад тонко пискнул и хотел ухватиться за рану руками, забыв при этом, что он держал в них шестерню. Он с размаха хлопнул себя по лбу, замер с закатившимися глазами, а затем повалился на спину. Он лежал, распластав руки и ноги, словно мертвец, с окровавленным лбом и не подавал признаков жизни. Козьма перестал смеяться. С жалостью посмотрел на тело неподвижного гремлуна. – Помер голубчик. – Он снял шлем с головы. – Отмучился. Хороший был домовой. Пил столько, что и Шпонке не снилось. А как ел, как ел! – покачал он головой, не зная, что еще хорошего можно сказать о гремлуне. – Вы, мессир, и его «оживите»?.. – Да не помер он. Спит, – ответил Артем и пестиком намазал кровоточащую рану на лбу коротышки. К удивлению обоих, рана тут же покрылась коричневой коркой, а еще через несколько секунд на месте раны появилась розовая корочка. – Надо же! Работает его мазь! – изумился Козьма. – Если бы сам не видел, не поверил бы. Силен домовой, не иначе колдун. Артем поднял тщедушное тельце страдальца и отнес в фургон. Там бережно уложил на свою бурку. Когда он вернулся, от костра доносился запах пригорелой каши. – Козьма! Недотепа ты эдакий! – закричал Артем. – Чего уснул? Мешай давай. Каша пригорает! – Ох ты ж боженька мой! – спохватился денщик и принялся усиленно перемешивать кашу. Артем осторожно с краю брал ложкой горячую кашу с мясом и, дуя на нее, ел. Мысли его крутились вокруг дикарей. Что же это за дикари, что живут в городах? Странно это. – Козьма, а что ты еще знаешь про города на востоке? – Мало знаю, мессир. Наши туда не ходят, тут, вдоль границы Северного леса, погоняют северян, и все. – А почему? – Так шаманы у них сильные, не дают далеко пройти. То мор нашлют, то мертвяков. Однажды, сказывают… давно это было… снарядили экспедицию к их городам… Так она не вернулась. Вот больше и не ходили. – А пробовали с ними торговать? – Так их торговцы часто приходят, каменья разноцветные продают. А скупают зерно, мед… Но только так, по мелочи, это, я думаю, у них, стало быть, разведка такая. – А по-крупному торгуют? Караваны ходят?