– Вот этого не знаю. – Козьма облизал ложку и, обмотав тряпицей, сунул ее за голенище сапога. – Да и что у них брать? Дикари они. Ходят в кожаной броне, ее трудно стрелой пробить. На головах носят головы животных – медведей, волков и кабанов, от этого выше кажутся. Морды краской размалевывают. В руках у них топоры, и в сече люто злые. На раны не смотрят, бьются до смерти. Не приведи Хранитель с такими в поле встретиться. – Они конные? – Нет, мессир, пешие. Но бегают как кони. Отряд всегда с шаманом в набег идет. – А сколько людей в их отряде? – Людей? – удивился Козьма. – А они не люди. – Не люди? А кто?.. – Дикари. – Вот так просто дикари, и все? От нас отличаются? – переспросил Артем. Он не слышал, что дикари не люди. – Да нет, на вид они такие же, как и мы, но только нелюди они и в Хранителя не верят. Поймают кого из людей и заставляют от Хранителя отказаться, а кто не отказывается, с того кожу с живого сдирают, а кожу ту на бубен шаманский натягивают. Потому и не люди они. Можно ж просто голову отрубить или повесить. – Ну да, – усмехнулся Артем. – Это нецивилизованно, лучше живьем сжечь на костре. Козьма промолчал и поднялся. Стал собираться. К вечеру прибыли в небольшую деревеньку или хутор, огороженный тыном, внутри которого стояло с десяток изб. – Переправа, – пояснил Козьма. – Хутор так называется. Тут одна семья живет. Фатей и шестеро его сыновей с семьями. Они переправу на тот берег держат. Здесь и остановимся на ночлег. У них гостевая изба есть, банька. Три девки и помоют, и ублажат. Вы как, не желаете баньку принять? – Козьма простодушно посмотрел на Артема. Тот искренне изумился: – Они что, своих дочерей под гостей подкладывают? – Зачем дочерей? Девок выкупных. – Каких выкупных? – Ну, бывает, караваны, идущие с поселенцами, девок продают или меняют на что-нибудь. Тут ссыльных много. А девкам за радость. Их и в жены взять могут или в служанки. Все лучше, чем горбиться там, куда их привезут. Жить в землянках, питаться отбросами. Мужики звереют и, бывало, по кругу не один раз пропустят… – Неплохо устроился Фатей, – улыбнулся Артем. – Баньку хочу, девок – нет. – Так вы по этим самым?.. – отведя глаза в сторону, нарочито равнодушно спросил Козьма, и Артем сразу догадался, о чем идет речь. Он опасно сузил глаза. – Еще раз подобное услышу, и станешь товарищем Дерьма, – тихо проговорил он. – Я нормальный, но общими девками не пользуюсь. Он еще раз взглянул на мигом присмиревшего денщика. Артем хорошо представлял, как быстро и широко разбегаются такие нелепые слухи. Потом не отмоешься. И все оттого, что кому-то стало скучно и он себе что-то надумал. А потом это как новость сообщил лучшему другу по секрету. И пошло-поехало… Так и ему с подачи Козьмы могут придумать то, чего не было, и только на том основании, что отказался от девок, которых хозяин хутора продает постояльцам на ночь или в баню. – Ночевать буду на хуторе. Распорядись, – сухо приказал Артем. Вечером после хорошей баньки, распаренный, сидя за столом, заставленным нехитрыми яствами, он беседовал с крепким хозяином хутора Фатеем – мужиком лет пятидесяти. Артем попивал квас и слушал, как Фатей предлагает купить у него воз копченых диких уток, на все лады расписывая их достоинства. – Артам, выходи, – позвал Артем сожителя. – Тут поторговаться надо. И тут же ухнул в темноту и забылся крепким сном. Проснулся от крика петуха. Потянулся и почувствовал, что рядом кто-то лежит, тихо похрапывая ему в ухо. Артем повернул голову и увидел крепкую деваху, что спала на спине, скинув с большой груди одеяло. Волосы разметались по подушке. Глаза Артема непроизвольно «приросли» к большим черным соскам. Артем хотел отодвинуться, но и слева кто-то лежал. Он осторожно посмотрел в другую сторону. Там на боку посапывала молоденькая девчушка, не больше шестнадцати лет, закинув ногу на него и рукой обнимая его за живот. Артем застыл. «Это еще что такое?! – Он вертел головой налево и направо, не в силах понять, как оказался в постели с двумя девками. – Артам, зараза! – догадался он. – Блудник неисправимый! Я же просил его лишь поторговаться, а он… А если меня наградили болезнью? – Артем от этой мысли вспотел. Перешел на магическое зрение и облегченно выдохнул. – Здоров». Стараясь не разбудить спящих, он осторожно снял с себя руку и ногу, тихо встал, перелез через пышногрудую. Мысленно чертыхнулся, увидев, что полностью голый и его мужское достоинство помимо его воли как надо среагировало на девичьи прелести. Отвернувшись, стал надевать исподнее. «Вот гад! – не мог успокоиться Артем. – Что же теперь про меня говорить будут?» Петух прокукарекал еще раз, и Артем быстро и суетливо, поглядывая на девок и страшась того, что они проснутся и увидят его, стал надевать штаны. Прыгая на одной ноге, сбил сапог и повернулся к спящим. Молоденькая открыла большие глаза. Улыбнулась. Артем, продолжая прыгать, глупо улыбнулся в ответ и, не зная, что делать, произнес: – Здрасте. Девушка, беззаботно отбросив одеяло, потянулась. Артем, увидев ее стройное обнаженное тело, темный треугольник волос между ног, покраснел и, все так же прыгая, отвернувшись, сумел натянуть штаны. Не оборачиваясь, стал наматывать портянки. Но тут сильные руки ухватили его за пояс и потащили в постель. – Артем, подожди! – услышал он голос Артама и, не успев что-либо предпринять, тут же провалился в темноту. Вновь на свет он вышел уже стоя на крыльце. Впереди него стоял молодой высокий парень и беззастенчиво поливал землю перед крыльцом струей мочи. Рядом, зевая и повязывая на голове платок, стояла полноватая девушка. Оба его не видели. – Слышал, Морей, как маг ночью Ситку и Броську охаживал? – игриво спросила девушка. Артем замер, боясь пошевелиться. – Все слышали, – буркнул парень. – Полночи угомониться не мог и утром тоже. – Вот жеребец, может, мне к нему уйти? – продолжала девка. – Глядишь, и деток наделает. Парень, закончив орошать двор и натягивая штаны, незлобиво спросил: – Вожжами хочешь чтобы я тебя отходил? Договоришься. – А Броська, когда по нужде выбегала, – не обращая на его слова внимания, тараторила деваха, – сказала, что их было там двое. Я еще не ложилась, с телей новорожденным возилась. Так она в хлев забежала и, смеясь, говорила, что к ним пришел домовой. Маленький такой, но очень прыткий. Нагло залез на Брыську и давай ее топтать, а у самого уд вот такой… – Девушка развела руки. Артем увидел размер и неожиданно для себя даже крякнул. Деваха оглянулась, охнула. Тут же сорвалась с места и умчалась в хлев. Парень, поправляя штаны, тоже оглянулся. – Вы ее не слушайте, вашмилость. Моя жена плетет неведомо что… одним словом, баба, – уничижительно констатировал он как о субъекте, недостойном внимания. – Так я пойду за утями? – спросил он, поглядывая на Артема. Тот, не зная, что сказать, кивнул и поспешил прочь с хутора. Ему стало стыдно, как будто его поймали на чем-то нехорошем и позорном. Он не мог объяснить себе свое смущение, но догадывался, что это говорит его земная сущность. Он всегда сторонился продажных женщин, считая их недостойными, порочными и грязными. Он в глубине души тайно от всех и даже от себя верил в чистую незамутненную любовь между мужчиной и женщиной, хотя насмотрелся в жизни всякого и сам не понимал, а как она выглядит, эта любовь. «Идеалист», – смеялся он над собой, но перешагнуть незримую черту, что он определил для себя как границу дозволенного, Артем все же не мог. И на Земле, находясь вместе с бандитами, проституток не снимал. Но над ним не смеялись, побаивались. В драке он был безрассуден и беспощаден. Мог убить не моргнув глазом… Но этот мир устроен несколько иначе, и его поведение вызывало ненужные вопросы, как это случилось с Козьмой и оставляло место для домыслов. «Вот мерзавец! Подставил так подставил, – не успокаивался Артем. – Что теперь говорить про меня будут?.. Да и хрен с ними! Пусть говорят, – махнул он рукой. – Пусть говорят что хотят». На этом он успокоился. Артем вернулся в лагерь, где вовсю кашеварили дежурные. Пахло дымком и стряпней. У его костра сидели Свад и Козьма. Артем вышел из-за фургона и остановился как вкопанный, услышав голос гремлуна: – …Я свою на четвереньки поставил… Сзади пристроился… – Сзади? Ха-ха. Да ты же до колена ей не достанешь… – раздался негромкий смех денщика. Артем дальше скрываться не стал. Еще не хватало, чтобы этот похотливый карлик его имя упомянул. Спокойно подошел и сел на снятое с лошади седло. – Ночные сны, Свад, рассказываешь? – спросил Артем. Он поежился от холодного ветерка. Посмотрел на небо. Оно уже заалело, скоро рассвет. – Какие сны, брат, мы же с тобой ночью девок имели… – Свад светился словно новогодняя елка. Был он горд и сидел подбоченясь, снисходительно поглядывая на Козьму: мол, тебе такое даже и не снилось. Артем по опыту знал: не надо оправдываться и выдумывать то, чего не было, нужно просто это игнорировать. Он потрогал лоб гремлуна. – Зажила рана, Свад. И видимо, хорошо ты себя приложил по голове. Такие сны – это тебе награда за труды. Коротышка вскочил и возмущенно стал размахивать руками: – Какая рана?! Какой сон?! Пойдем, Козьма, девки все подтвердят! – Какая рана? А ты что, не помнишь, как тебя вчера лечили? – спросил Артем. – У тебя рог вырос, я его срезал, а рану залечил. – Рог? – Гремлун задумался. – Что-то припоминаю… Мне казалось, это был сон. – Нет, Свад, это был не сон, а то, что ты с девками кувыркался, вот это был сон. – Не кувыркался я с ними, больно надо. Я что, ребенок? – неуверенно проговорил он и сел. Долго сидел с задумчивым видом и незаметно для Артема исчез.