…вы должны понимать, - бас мистера Эшби легко проникал сквозь дощатые стены, - что с вашей стороны было совершенно безответственно настолько запускать болезнь. Ему отвечала матушка, но ее голос, тонкий и надрывный, не проникал сквозь пелену окружавшего меня жара. Я знала, что станет легче. Мистер Эшби всегда приносил облегчение. - Речь идет о прямой угрозе жизни. Это мракобесие, которое… …жар отступал, а вместо него наваливалась усталость. И с ней – сон. Следовало признать, что уколы Томас умел делать. Хрустнула печать, крышка коробки откинулась, позволяя разглядеть содержимое: небольшой шприц с тончайшей иглой. Она пробила кожу. - Снимаю. Поработаешь кулаком? Кровь темная. Пурпурная. Нарядная даже… и все-таки, почему она отказалась? Кровь медленно наполняла шприц, и в этой неторопливости мне виделось желание Томаса затянуть нашу с ним встречу. …а про деньги? Нет, про деньги она точно не знала, иначе в жизни не оставила бы их в моей хижине. Матушка любила деньги той болезненной любовью, которая не оставляла места для иных привязанностей. Во всяком случае, для меня. - Вот и все, - Томас вытащил иглу и ловко прижал к ране кусок ваты. – Зажми и держи. Он вернул шприц в ящик и закрыл крышку. Нажал что-то по обе стороны, и ящик окутала белесая пелена, впрочем, почти сразу растворившаяся. - Стазис. Встроенный артефакт. Обеспечит сохранность материала. Отправлю нарочным. - А сам? - Ты же обещала мне показать драконов. И эта фарфоровая улыбка, за которой мне чудился намек, что ему далеко не только драконы интересны. Но… почему бы и нет? Глава 8 Глава 8 Мы успели до заката. Закат в горах – это, конечно, охренительно красиво, но потом наступает такая темень, что налобный фонарь кажется бесполезной игрушкой. Но мы успели. Свой «студебеккер» я бросила на тропе, которую изрядно попортило бурей, а стало быть, выше третьего уровня найдется пара грязевых ям. - Дальше пешком, - предупредила я Томаса. И еще мстительно подумала, что шерстяной его костюмчик – не самое подходящее для гор одеяние. А уж ботинки с длинными носами и вовсе никуда не годятся. – Если не передумал. Он хмыкнул. И вытащил из рюкзака сверток, который превратился в весьма приличного вида шерстяное пончо. Но ботинки все равно дерьмовые. - Идешь за мной, никуда не сворачиваешь. В лужи не лезь, вытаскивать не стану. Я подняла воротник куртки. Ветер третий день держался с севера. Несильный, но пронизывающий, он имел дурную привычку выдувать и те крохи тепла, которые кое-как удавалось сохранить. Томас поежился. Но решительно зашагал вверх по тропе. Он не промолвил ни звука, даже когда мы выбрались на гребень, и ветер, разыгравшись, лягнул его в грудь. Я привычно пригнулось, а вот его развернуло, почти опрокинуло. Но ничего, только пончо поправил. Выше. И быстрее. Солнце уже тянулось к морю, отражаясь в нем лужей расправленного золота. От краев ее расползалась белизна, прикрывая и уродливые скалы, и мертвый остов корабля, стоявшего здесь только, сколько себя помню. Эта белизна прятала волны, и море казалось спокойным. Мирным даже. А вот ветер швырнул в лицо горсть колючего снега. - А здесь… бодрит, - Томас остановился, чтобы оглядеться. И вид у него был… да как у любого новичка. Я когда впервые забралась на тропу, тоже стояла, рот разинув, не способная справиться с окружавшим меня великолепием. Скалы гляделись черными. А море – белым. И золотым. Солнце в небе – крошечным и низким, руку подыми и сорвешь, сунешь диковинный этот плод в корзину. - Мне казалось, что драконы не любят холода. - Это смотря какие, - ветер трогал мои волосы, и щекотал шею хвостами косынки. – Флоридский болотный, тот да, холод переносит плохо, а наши, наоборот, в той жаре не выживут. Здесь им самое раздолье. Смотри… Я видела темную искру на белизне моря. Она скользила, приближаясь, становясь все больше и больше, превращаясь из искры в змеиную тень. А та, поднявшись выше, распахнула крылья. И вот уже по-над морем прокатился рев. - Лютый, - я двинулась по тропе, придерживаясь за ветки кустарника. Тот рос плотно, почти наползая на эту самую треклятую тропу. А она вилась по краю обрыва. И камни привычно скользили вниз, растворяясь в темноте. – Ты тут осторожно. И под ноги посматривай. Ветер северный, значит, где-нибудь да наледь будет… Он шел, стараясь не показывать страх. А я знала, что ему страшно. И удивительное дело, это понимание доставляло мне радость. Мстительную такую, гаденькую по сути своей, но все же радость. …Билли однажды сунулся. И не смог. Остановился где-то там, еще в начале, где тропа не подбиралась к самому обрыву. Сказал, что-то вроде, что ему на хрен не упали мои драконы. И ушел. А этот… Лютый заревел вновь, поднимая стаю. И тени закружили, заплясали, выстраиваясь в хоровод. А я остановилась, позволяя Томасу перевести дух. - Вот там, видишь, с широкими крыльями? Матушка Фло, старейшая самка в прайде. А рядом две поуже. Динь и Дон, сестрички, молодые совсем, пять лет только, но ранние… думаю, зимой поднимутся на крыло. - А разве они… - Летать они учатся рано. Но я о том, что в гон пойдут. А там, если повезет, и гнезда поставят. Рядом с ними Графит. И Янтарь. Янтарь уже довольно стар, но до сих пор пары не нашел. У драконов с этим сложно. Никто так и не понял, как они выбирают, но Янтарь явно нацелился на Динь. И ревнивый. Всех от нее отгоняет, даже Лютого. - А тот… Томас старательно не смотрел под ноги. И это правильно. Скала, конечно, крепкая, и тропа достаточно широка, особенно, когда привыкнешь к этому, но все же нервы стоит беречь. - Он старший в прайде. Сын Изумруда. И пару нашел еще до моего рождения. Ну что, подойдешь ближе? - Еще ближе? Кажется, эта затея больше не казалась Томасу столь уж привлекательной. Но он мотнул головой, словно убеждая себя, и сделал шаг. Тропа отползла от обрыва. Сквозь заросли дикого терна, который здесь рос низким, но удивительно цепким, мы пробрались почти без потерь. На ветвях блестел иней, стало быть, к ночи снег выпадет. И надо будет проверить стариков, потому как теплые источники теплыми, но на перемену погоды у них кости болеть начинают, отчего характер становится просто отвратительным. Я вывела Томаса к малому гнездовью и, сунув два пальца в рот, свистнула. Ответом стал всполошенное хлопанье крыльев. - На, - я запоздала протянула служебный амулет. – Повесь на грудь, а то мало ли… не хватало, чтоб меня за жареного федерала посадили. Возражать он не стал. Разумно.