Чудесно. Он сполз с постели. Поморщился. Спина противно ныла, будто он, Томас, древний старик. Это все из-за кровати. На помойке ей самое место, но разве хозяйке докажешь? Она, хозяйка, душой привязалась и к древним кроватям, и к дрянным матрацам, заменять которые запрещалось под страхом выселения, и к пуховым подушкам. Подушки следовало взбивать и укладывать горой. Томас выругался. Он ненавидел горы, правда, чуть меньше, чем море. …а в море вода соленая. И серая. Или сизая. Или еще синяя, когда день погожий. И тогда море спокойной, что стекло. Сквозь него можно разглядеть дно и скалы. Рыбью мелочь. Водоросли, что опутывали всякий мусор. И мусор тоже. А за дальней грядой скрывались затонувшие корабли. Берт так говорил. Томас потряс головой. Вот же… некстати. Это из-за сна, если он тонул, то и Берт вспомнится. А до годовщины далеко. Годовщина, если подумать, пару месяцев как минула. И Томас ее вновь пропустил, зная, что рады ему не будут. Но и отсутствия не простят. Так оно и получилось. Даг пьяно орал в трубку, что Томас скотина, что всех позабыл и решил, будто он лучше, а на самом деле все знают, все до единого, что Томас – скотина. Наверное, прав. Мутное зеркало отразило мятую физию. Побриться не помешало бы. И в парикмахерскую наведаться. Потом. Когда-нибудь. Он сунул голову под кран. Вода текла едва теплая. И на вкус была кислой. А та, из сна, горькая, как… как полынь? Или еще хуже. Томас пригладил мокрые волосы ладонями. Вот так лучше. Теперь кофе и опять в постель, раз уж выходной выдался. Кофе выпить еще получилось. Правда, вкус его был привычно мерзким, - после сна полынная горечь ощущалась буквально во всем – но Томас уже привык и даже научился получать своеобразное удовольствие. А потом его вызвали. - Ты ведь родом из Долькрика? – мистер Аштон любил охоту, ружья и собственные усы, которые он тщательно расчесывал и смазывал особым воском. Он носил белые рубашки. И галстук выбирал тонкий, веревочкой. Он обладал немалой силой, которую не стеснялся выказывать при рукопожатиях, сдавливая ладонь так, что редко у кого получалось не морщиться. Впрочем, чужая слабость приводила мистера Аштона в пречудестнейшее расположение духа. А вот Томаса он не любил. И не то, чтобы для этой нелюбви имелись реальные причины. Скорее уж… просто неприязнь. Такая возникает с первого взгляда, а со второго крепнет, чтобы на третьем сделаться устойчивой. Нет, мистер Аштон был выше того, чтобы позволить этой неприязни сказаться на работе. Просто… Она была и все тут. И сейчас в покрасневших глазах начальства Томасу виделось сомнение. - Так точно. А еще раздражение. - Отлично… и давно дома не был? - Давно. …с тех самых пор, как его из этого дома выдворили. За дело, конечно, это Томас теперь понимает, но понимание пониманием, а обида осталась. И сны. Сны его тоже родом оттуда, с Драконьего берега, где весной море дразнит близостью и сказочными сокровищами, которые рядом, надо только поискать. - Плохо, - мистер Аштон крутанул кончик уса и головой покачал. – Нехорошо, когда человек свои корни забывает. Он держал на столе снимок миссис Аштон и семерых детей, о которых было известно лишь, что они существуют. И тоже любят охоту. - Я помню. - И замечательно… да, просто замечательно… слышал, неподалеку кладбище нашли? - Нет. - И правильно, тебе не положено… дело такое, помалкивать просили. А когда там просят, - мистер Аштон ткнул пальцем в потолок. – Нам остается слушать. Похоже, что Чучельник вернулся. Томас не сразу сообразил, о ком речь, и заминка его не осталась незамеченной. - Ага, не помнишь… молод еще… где ты тогда был? В патрульных? А я вот… поставили… тоже понаехало… лучшие из лучших. И что в итоге? А ничего… как был, так и сгинул. Оказывается, что не вполне и сгинул. И значит, тоже понаедут, будто у нас своих людей мало. Это было произнесено с обидой. - Но наше дело маленькое, сказано отправить кого в Долькрик, вот и отправим, раз уж ты местный. Зубы заныли. И спина. И во рту появился горький-горький вкус воды, от которой все тело становилось тяжелым, будто чужим. И по нервам ударил страх. Нельзя возвращаться! Никогда и ни за что… нельзя, иначе будет плохо… кому? Томасу. Или другим? Других не осталось. Отец умер пять лет тому, и на похороны Томас вновь не явился, хотя и отправил сотню баксов. Но с точки зрения Дага сотня баксов – это мелочь, а Томас – неблагодарная скотина. Да. Так и есть. На редкость неблагодарная. Но, верно, где-то он крепко согрешил. - Побеседуешь с местными. Поглядишь, что к чему… заодно и проверишь одного типа. Вернее его родственничков. Нужно будет получить согласие на… Голос мистера Аштона гремел, как волны в преддверие бури. И сквозь него доносился хохот Берта. Что, Томми, опять трусишь? Сцыкло ты, Томми. Надо же, столько лет прошло, я давно умер, а ты все еще сцыкло. Только и способен, что мамочке жаловаться… или нет? Решай. И поскорее. - Вы меня слушаете? – мистер Аштон сдвинул седоватые брови и дернул себя за ус. - Да, конечно, - солгал Томас. – Когда выезжать? - Вчера. Еще вчера… Изумруда вынесло к побережью на третий день после бури. Им повезло, что та пришла с севера. Похолодало резко. И холод этот инеем лег на камни, прихватил робким ледком побережье, слегка отпугнув хищников. Тех, которые обыкновенные. Людям холод не помеха. Забравшись на скалу, я смотрела, как суетятся внизу сборщики. Вон синий фургон института перекрыл единственный подъезд ко всеобщему негодованию. Старик Молчинский размахивает руками, и ветер доносит обрывки слов, большей частью матерных. Он рассчитывал на хорошую добычу, но институтские, поправ все неписанные правила, делиться не собирались. Они уже заарканили драконью тушу, вбив пару якорей в окрестные скалы, и теперь разделывали ее. Следовало признать, что работали они слаженно. Уже к вечеру шкуру снимут. Мясо отправится в море за исключением пары образцов, которые пополнят институтскую коллекцию. Когти пойдут туда же. А вот с костяком будут возиться долго, дней на пару точно их займет. И быть может, старику удастся урвать хоть что-то. Он согласится и на мясо. И кости достанет, если пройдет ночью тропами. А не пройдет, так и без него шакалья достаточно. Небось, весь городок уже знает, что появилась добыча…