С 40-м танковым корпусом, слава Фюреру, связь была. Корпус отошёл от Тихорецка на 45 километров, остановившись у хутора с названием «Весёлая жизнь» на берегу речки Бичевая, там где его застала новость о гибели штаба и командующего. Генерал Хенрици (100), командующий корпусом понимая что наличными силами он вряд ли сможет взять Ростов, запросил у нового командующего группой разрешения дождаться подхода остальных танковых и мотопехотных частей. И только после этого продолжить движение на Ростов. Роуфф разрешение дал. Но район расположения корпуса стал самым самолётонасыщенным. И самолёты эти были не из частей Люфтваффе. Русские авиаразведчики постоянно висели над корпусом, наводя на него Ил-2 и Пе-2. Неподвижные, без экипажей танки загорались один за одним. Будешь удирать от самолётов до Ростова топлива не хватит. Вот и попрятал генерал Хенрици танкистов по наскоро вырытым щелям. Своя авиация у группы армий практически закончилась. Поднимать её на прикрытие 40-го корпуса было бессмысленно. Русские смахнут, жалкие остатки частей Люфтваффе, не напрягаясь. Силы корпуса таяли на глазах. Отправлять его к Ростову уже вообще бессмысленно. По данным абвера у красных в Ростове уже больше танков чем у Хенрици. Ждать подхода остальных танковых частей – велика вероятность, что танков собственно 40-го корпуса в «Весёлой жизни» уже и не останется. Почему русские не летят бомбить его штаб? В плен генерал Роуфф не хотел, в Рейхе его карьера кончена, если не расстреляют, то в любом случае позор на всю оставшуюся жизнь. Старый вояка впервые в жизни страстно хотел погибнуть. Тогда он станет хоть и погибшим, но героем Рейха и его потомки смогут им гордиться. Но русские самолёты уничтожили штаб 17-й армии только через два дня. Давая немецкой военной бюрократии вдоволь наломать управленческих дров в стрессовой обстановке. Самого контуженого генерала взяла в плен диверсионная группа наводившая бомбардировщики на штаб. 23—24 декабря 1942 год. г. Ростов – ст. Приовражная —ст. Чонгар-г. Симферополь. После обеда 23-го, получили от группы Зиберта условный сигнал. И механизм подготовки рейда закрутился на полную мощь. Окончательно начал передавать дела командиру 201-й воздушно-десантной бригады подполковнику Полищуку. Он остаётся командовать гарнизоном и обороной Ростова до подхода соединений Сталинградского фронта. Оставляю его и город со спокойным сердцем. Немцы не успевают опередить наши 4-ю и 5-ю танковые армии. 40-й танковый корпус немцев отошёл немного от Тихорецка и встал. Чего-то ждёт. Авиация фронта его постоянно штурмует. Провели ещё одну тренировку по погрузке на платформы. Отправили механиков-водителей спать. Бойцы готовы, техника готова, всё что нужно погружено. Все заинструктированы до смерти. Пойдём в Крым в том же составе что и Ростов брали, пополнив убыль личного состава за счет десантников. Вечером пришло сообщение что передовые части 4-й танковой армии Сталинградского фронта вошли в Новочеркасск, завтра до Ростова доберутся. Начало рейда запланировано на 18—00, уже час как солнце сядет. Я пока темноту ночную люблю. Последние часы перед выходом провожу как на иголках. Полищук меня успокаивает и тихонько завидует. Это ведь для десантников задача – лихо резвиться в тылу у врага. А тут танкисты всё сделали и он со своей бригадой на всё готовенькое прилетел. Даже с парашютом не пришлось прыгать. Ничего Владимир Андреич – будет и на твоей улице праздник. Напоминаю ему про особую сохранность склада с запчастями для бронетехники бригады. Я даже у Тюленева грозную бумагу выпросил, что б склад с немецкими движками пока меня нет не растащили и своего сержанта с пятнадцатью легкоранеными бойцами в охрану склада определил. Будем надеяться сохранят. Прощаемся. По машинам. Вперёд. Идём четырьмя колоннами. Примерно поровну распределив танки, БТРы и грузовики между колоннами. Каждая колонна идёт самостоятельно по своему маршруту, подробно проработанному разведчиками. Каждую колонну сопровождает несколько групп «разграждения и маскировки». Задачка у этих групп – в случае встречи на пути патрулей фельджандармерии, покинуть колонну, ликвидировать патруль и до утра изображать его присутствие, мочить всех ночных проверяющих. Ну и в случае необходимости поднять кипишь со стрельбой всеми силами отвлекая супостата от идущих в ночь колонн бригады. В общем какая ни есть, а развлекуха для десантников Полищука. Сто пятьдесят километров до станции погрузки преодолели за пять часов. Зиберт ещё на закате отправил немецкий караул в Мариуполь, заменив его своими бойцами. Немецкие локомотивные бригады связали. У нас свои машинисты-кочегары есть. Из Ростова захватили. Немца – дежурного по станции и двух его подчинённых, шуганули и посадили в избушке изображающей вокзал под надзором двух хмурых и неразговорчивых «эсэсовцев». Мол секретная техника будет грузиться, а у вас допуска нет, если чё увидите – одна дорога – в концлагерь, оно вам надо на старости лет? Крутить их нельзя, им ещё связь с другими станциями держать, нам зелёную улицу обеспечивать. На то у них даже две грозные бумаги есть от фельдкоменданта и просто коменданта Мариуполя (101) и премию они вроде за сверхурочную работу получили. Но всё равно «эсэсовцы» с ними до утра посидят, поглядят абы чего не вышло. Погрузку всей техники умудрились закончить к двум часам ночи, на целый час раньше моих расчётов. Тронулись. Триста километров железной дороги до Чонгара за шесть часов преодолели. Молодец Зиберт. Далеко пойдет аферист. Ну и немцы не подкачали. Взяли деньги и по честному всё отработали. Что они в гестапо говорить будут когда всё вскроется не знаю, а гестапо вряд ли поверит, что они свои немецкие мошенники, а не русские разведчики. Хотя гестапо может не успеть среагировать. Через несколько дней в Мариуполе уже наши будут. Но Гофману и Михаэлю в нашем плену вряд ли это в плюс пойдёт. Слишком много они успели в городе нагадить, мирного народу настреляли столько, что мимо виселицы им ни как не проскочить. До рассвета ещё полчаса, первый эшелон уже вкатывается на станцию Чонгар. Нас встречают аккуратные ряды бочек с бензином на платформах и командир одной из наших разведгрупп. Его бойцы сегодня ночью вместе с местными партизанами взяли под контроль станцию и склад ГСМ, вырезав немногочисленных немцев и чуть более многочисленных полицаев. Догружаемся топливом и дальше в путь. С последнего эшелона в Чонгаре сгрузят пять танков и два взвода мотострелков. Будут совместно с партизанами держать один из двух проходов в Крым. Три первых эшелона без остановки в Джанкое, пока ещё работает договорная «зелёная улица» на железной дороге, поедут дальше. А последний тормознётся, не доезжая Джанкоя, и в тринадцать часов начнёт его зачистку. Уходящие на юг эшелоны по пути сбрасывают небольшие десанты – два-три танка и взвод-другой мотострелков. Их задача – встретить очередную ДРГ или партизан и пробежаться до ближайшего аэродрома. Немецкие самолёты нам сегодня в небе не нужны. Третий эшелон уходит брать Керчь. Ну а я с первым и вторым – естественно в Симферополь. Расписание движения разработали так чтоб все три эшелона прибыли одновременно в места назначения. Общий кипешь был назначен на тринадцать часов. Одновременно были атакованы немецкие гарнизоны в Джанкое и Керчи, и большинство аэродромов. Уже через час после начала атаки на захваченные аэродромы начали высаживаться десантники и перелетать истребители и штурмовики. Все два города были взяты под контроль к вечеру. В основном были не бои, а зачистка. Почти сразу подключались в помощь партизаны. Чуть погодя десантники. В Симферополь мы входили по-тихому. Выгрузились в наглую на подъездных путях вокзала. Бегут какие-то железнодорожные начальники с полицаями. Мордой их на землю. Штыками под лопатку, трупы под платформы, что б не мешались. Выезжаем в город. Как Ленин учил. Почта, телеграф, мосты, вокзал. Вокзал уже наш. Мостов в Симферополе нет. Наша первая цель – узел связи, что рядом с резиденцией командующего войсками вермахта в Крыму генерала Франца Маттенклотта (102). Шесть танков и десять БТРов распугивая прохожих и вызывая удивление у патрулей несутся по городу. Остальные силы поделены на четыре примерно равных части. Их цели – офис гестапо, штаб-квартира абверкоманды, казармы охранного батальона и аэродром. Штурма резиденции не получилось. Танки ломая забор вломились во двор, головной БТР раздавил будку у шлагбаума. Мотострелки высыпались из ганомагов и, вводя в ступор связистов своей наглостью и зимним камуфляжем, заняли узел связи практически без стрельбы. Назначенные для захвата резиденции бойцы были экипированы в эсэсовскую форму. Нескольких наглецов-храбрецов пытавшихся выяснить в чём дело – пристрелили одиночными выстрелами. Больше никто не сопротивлялся. Потому как громкоговоритель с одного из БТРов доходчиво разъяснял что, спецотряд СД проводит спецоперацию, кто схватится за оружие – сразу в штрафбат на восточный фронт угодит. Когда тыловые штабисты опомнились было уже поздно. Всех кого надо – повязали, всех кого не надо – прирезали за попытку к сопротивлению. Генерал Маттенклотт тоже не избежал этой печальной участи быть повязанным. Приятным бонусом оказалась захваченная в узле связи «Энигма» с шифровальными книгами и шифровальщиками в комплекте. Сержант и ефрейтор захватившие эту шифровальную машинку и спеленавшие шифровальщиков – однозначно получат по званию Героя Советского Союза. А вот соответствующие управления в ГУГБ и ГРУ ГШ получат много-много работы и головной боли на тему как успешнее использовать нежданное сокровище. В городе началась стрельба. По городу поехали грузовики с громкоговорителями, передавая приказ всем военнослужащим и служащим вспомогательной полиции срочно прибыть к резиденции командующего. Квартал где располагалась резиденция быстренько оцепили, выставили блок посты, перегородили улицы БТРами. Связисты на звонки отвечали подтверждением приказа и упирали на его срочность. И мы начали собирать улов. Арийцы с полицаями по одному и группами шагом или бегом начали прибывать на зов. На блок посту всем объясняли что в город проникли диверсанты. За линию блок-постов пропускали по одному, обыскивали. Старших офицеров отправляли в резиденцию. А всех остальных в соседний закрытый двор многоэтажного дома. Штык под лопатку и в подвал. Человек по двести-триста к каждому из пяти блоков подошло за час. Когда стало понятно, что поток сознательных защитников Рейха иссяк, расстреляли эту толпу из пулемётов. На аэродроме немцы очень удивились появлению танков. Один майор даже бросился на танк с палкой когда увидел что танк по невнимательности раздавил зенитку. Танк по невнимательности и майора задавил. Увы. Се-ля-ви, или правильнее сказать аля-гер-ком-аля-гер. Печальна участь тылового аэродрома без пехотного прикрытия. Зенитчики расслабились, привыкли дежурить у орудий только когда с РЛС «Алярмом» закричат. А РЛС у фюрера отсталые – танки на земле разглядеть не могут. К вечеру на этот опечаленный аэродром первые транспортники с десантом прилетели. Штаб-квартиру абверкоманды удалось захватить примерно так же как узел связи. Офис гестапо расстреляли из танковых пушек. С охранным батальоном пришлось повозиться. Он занимал целый мини квартал из четырёх зданий в три-четыре этажа. Брать там в плен было некого. Поэтому подъехавшие танки сразу начали обстрел. Но немцев было многовато, двумя залпами не отделаешься. Да и казармы капитальные, стены толстые. Танкисты полбоекомплекта расстреляли пока немцы охотку к бою не истратили. Выкинули белый флаг. Сдались. Около сотни, с поднятыми руками вышли на улицу перед казармами. Построились удачно. Может кто из них и замышлял что плохое, а может пулемётчику что показалось. Дрогнула рука, согнулся палец. И нету сотни немцев. Нехорошо конечно расстреливать пленных, я потом пулемётчика пожурил и приказал начмеду выдать бойцу успокоительного. Не дело когда руки дрожат при виде врага. Не сказать, что освобождение Симферополя прошло как по маслу, были сложности, но в целом мои задумки сработали. Потери личного состава были минимальны. Когда стало понятно что город мы в целом взяли. Пошла вторая часть балета. Узел связи командующего вдруг вспомнил что у командующего есть подчинённые. И командующий начал рулить. Командующим войсками вермахта в Крыму я назначил себя. И полетели телеграммы, то есть радио-и телефонограммы, подчинённым частям и подразделениям. Всем было объявлено, что был русский десант. В целом он отбит, но угроза сохраняется. Поэтому надо не мешкая, срочно всем, почти всем, можно дежурного и пару дневальных оставить, прибыть в Симферополь, Керчь или Джанкой. В приказе естественно было расписано кому куда. Начальнику гарнизона Севастополя предписывалось оставить дежурную смену на береговых батареях и два взвода для охраны порта, а для поддержания порядка в городе роту вспомогательной полиции. 18 декабря 1942 год. г. Шираз, Иран, Английская оккупационная зона. Геворк ехал на велосипеде по узким улочкам старинного восточного города. Город персидских поэтов. Город с четырёх тысячелетней историей. Цитрусовая столица Ирана. Геворк любил Иран, любил древние персидские города. Любил романтичную восточную атмосферу этих городов. Богатый отец позволял Геворку, не задумываясь о деньгах, путешествовать по стране, изучать её историю, наслаждаться прекрасными видами, заводить нужные и просто приятные знакомства. Знакомства и привели его пару месяцев назад в очень интересное место. Там он смог помимо новых знакомых получить и много новых знаний. Сейчас молодой парень туда и направлялся. Велосипед наконец вырвался из узких улочек и попылил по хорошо укатанной грунтовке идущей между фруктовых садов. Ещё полчаса не утомительной для молодого организма езды и Геворк остановился перед КПП со шлагбаумом. Лёгкий забор из колючей проволоки отгораживал небольшой горный аул от остального мира. Населён аул был весьма не характерными для него людьми. Потому что это был учебный центр британской разведки. Часовой у шлагбаума, приветливо кивнул Геворку, но всё равно потребовал документы. И только внимательно изучив пропуск, поднял шлагбаум. Быстро прокатившись по небольшому поселению, Геворк нашёл командира своей учебной группы и доложил ему, что вернулся из увольнительной. Да, Геворк Варданян вот уже третий месяц был курсантом в британской разведшколе. «Золотой мальчик» – сын одного из крупнейших иранских кондитерских фабрикантов. Он пользовался в школе если не всеобщей любовью, то симпатией уж точно. У него всегда были деньги и он не упускал случая потратить их на знакомых и сослуживцев. Вот и сейчас он достал из небольшого рюкзачка две литровые бутылки настоящего шотландского виски и с почтением передал презент офицеру. – Ты не встретил по дороге Мустафу? Он уже должен был вернуться из города. – Нет, сэр. Вы же знаете – у нас разные интересы в городе. Наверное он опять задержался у мамаши Сью. – Вот не перестаю тебе поражаться, Георг, – лейтенант переиначил имя на английский манер, – как тебе удаётся в таком возрасте охмурять женщин? Ведь они готовы с тобой пойти и бесплатно. – Я люблю умных женщин, сэр. А, умные надеются меня охомутать, и тогда они получат всё. Но я очень осторожен и стараюсь не попасться в этот хомут. – Ладно, Дон-Жуан малолетний, – лейтенант про себя подумал, что легко найти умную любовницу имея столько денег как у наследника кондитерского фабриканта, – Увидишь Мустафу – пусть сразу ко мне бежит. – Есть, сэр! Разрешите выполнять, Сэр? – Иди уж. И Геворк укатил к домику, где квартировала его учебная группа. А Мустафа так и не появился в школе до вечера. В город послали нескольких курсантов на поиски. Но на полпути к городу они встретили два Доджа военной полиции. Полицейские везли тело Мустафы. Встречать полицейских у штаба школы вышел сам начальник учебного центра майор Джонс. Майор был в бешенстве. Перспективный агент как портовый грузчик был убит в пьяной драке в борделе. А ведь Мустафа входил в группу которая завтра должна была отправиться на ответственное задание. Задание которое было на контроле самого сэра Мэнзиса. Через час после печальной встречи начальника разведшколы с трупом Мустафы, Геворка вызвали в штаб. – Вот, что Георг, – начал разговор майор Джонс, – хоть ты и не закончил обучение, но ты самый лучший курсант из последнего набора. – Спасибо, сэр. – Мустафа нас сильно подвёл. И у меня просто нет другого выхода. Ты досрочно заканчиваешь обучение и отправляешься вместо Мустафы на задание. – Есть, сэр. Позволено ли мне узнать какое задание, сэр? – Ты поступаешь под команду капитана Стюарта, он всё необходимое до тебя доведёт. Всё иди. Стюарт ждёт в приёмной. Не подведи меня Георг. – Есть, сэр. 20—22 декабря 1942 год. г. Анкара, Турецкая Республика. Более суток в самолёте, с двумя посадками, и группа капитана Стюарта приземлилась в аэропорту Анкары. Группа состояла из двенадцати человек. Шестеро включая самого Стюарта имели документы британских военнослужащих направляющихся в посольство своей страны. Остальные шестеро представлялись иранскими бизнесменами и торговцами. Как понял Геворк из краткого инструктажа и перемолвок коллег, группа должна была обеспечивать безопасность какой-то жутко важной встречи или встреч. Такая группа была не одна, но о других наверное мало что знал и капитан Стюарт. В первый день в столице Турции группа негласно сопровождала визит какого-то важного типа из посольства Англии в президентский дворец. 21 декабря был условно свободным. Члены группы вместе и порознь гуляли по городку, попутно изучая его. 22 декабря выдался насыщенным. В обед небольшой кофейне на окраине Анкары, Геворк пил зелёный чай изображая уставшего посетителя. Остальные британские агенты рассредоточились по залу и тоже вкушали пищу и различные напитки. Вошедший в кофейню Стюарт сопровождал господина средних лет в деловом сером костюме с удивительно невыразительным лицом. Следом зашёл в сопровождении двух крепких мужчин турецкий чиновник и с важным видом уселся за столик к человеку в сером. Стюарт и сопровождающие чиновника сели за соседний столик. Беседа серого и чиновника продолжалась не более пятнадцати минут, после чего они тепло попрощались и разъехались по своим делам. А группа Стюарта через час собралась в специально для них снятом домике, тут же на окраине города. Капитан поставил задачу на вечер. В одном загородном особняке на берегу озера Моган будет проходить приём. Стюарт с пятью военными доставит серого человека на приём. Остальные члены группы получив новые документы будут внутри поместья, под видом сотрудников фирмы обслуживающей приём, скрыто обеспечивать безопасность серого. Геворку и ещё одному молодому парню досталась роль официантов. Приём в особняке ни чем особенным не отличался. Обычная встреча нескольких десятков бизнесменов, политиков и военных. В цивилизованном мире такие встречи не редкость, на них решается масса вопросов, принимаются решения о сделках и сотрудничестве. В неформальной обстановке гораздо проще обсудить щекотливые нюансы которые не возможно отразить строгим деловым языком на бумаге официальных документов и контрактов. От приёмов в Лондоне или Нью-Йорке встреча отличалась только небольшой долей восточного колорита и присутствием премьер-министра Турецкой Республики Мехмета Сараджоглу (103). Когда приём подошёл к своей середине, Сараджоглу изъявил желание покурить и удалился в кальянную, где случайно уже находился господин в сером костюме. Беседа этих двух людей весьма бы заинтересовала очень многих государственных деятелей мира. Но узнали, о чем на этой встрече говорилось, только на набережной Принца Альберта в Лондоне и на площади Дзержинского в Москве. В СИС информация пришла в виде отчёта самого серого человека, а в ГУГБ НКВД – в виде магнитофонной записи сделанной сотрудником внешней разведки с псевдонимом «Амир». 20 декабря 1942 год. г. Анкара, Турецкая Республика. Беседа президента Турецкой Республики Исмета Инёню и спецпредставителя министра иностранных дел Великобритании Джона Ллойда (104) началась как позже начнут говорить – в тёплой дружеской атмосфере. После обязательных на Востоке вопросов о самочувствии знакомых и родственников и обязательных в Англии анализов погоды перешли к деловой части. – Итак, сэр Джон, мне не совсем понятен ваш сегодняшний статус. Ваш посол настойчиво просил Вас принять, но сути вопроса не раскрыл. – Господин президент, я здесь по очень конфиденциальному поручению. На столько конфиденциальному, что письменных полномочий у меня с собой нет, – и увидев недоумённый взгляд Инёню, Лойд торопливо добавил, – Но если наша беседа пройдёт продуктивно, я смогу Вам представить несомненные доказательства моих полномочий. – Вы говорите загадками. – Разрешите задать Вам вопрос, и после ответа я постараюсь всё разъяснить, – президент кивнул и Ллойд задал вопрос: – Как Вы относитесь к возрождению Османской Империи, не в смысле возрождения султанского режима, а в смысле объединения народов живших в Империи скажем так в рамках Турецкой Федерации? – Я всегда был противником возрождения Империи. Ни чем хорошим для Турции и турок это не закончится. Мы пока слишком слабы и уязвимы. И вряд ли кто из великих держав будет спокойно смотреть на возрождение Империи. Ни кому в мире это не нужно. – Вы не правы, господин президент, правительство, то есть люди которых я представляю весьма заинтересованы в этом. – И что же ваше правительство или эти люди предлагают? – Скажем они весьма поддержат желание народов Сирии, Палестины и Аравии в их желании воссоединиться с великим турецким народом. Вполне возможно что и иракский народ выразит аналогичное желание. – Предложение щедрое, но в чём подвох? В чём резон Англии отдать нам эти земли?