– Начну с севера на юг и с запада на восток. Сразу отмечу, что чисто теоритически действительно существенную помощь Гитлер может найти только в Евразии. Другие континенты не рассматриваем. Швеция —нейтрал, чем может уже помогает. Её армия нам на один зуб. Её участие в войне ни как не отразится на ходе войны. То же можно сказать про Швейцарию. Франция, – Петен возможно даст Гитлеру около двадцати дивизий. Но вооружать их будет особо нечем. Да и не будут французы за Рейх яро сражаться. Немного нас притормозят и потом разбегутся или в плен сдадутся, как итальянцы сейчас сдаются. Испания-Португалия – и в лучшие для Рейха времена не соглашались на участие в войне. Они и так Гитлеру помогают как могут. И нужны они Гитлеру нейтральными, что бы с Латинской Америкой торговать, да и с нашими «союзниками» через них удобно дела иметь. Болгария войска на фронт не пошлёт. Понимают что все они как минимум сразу сдадутся, а как максимум – поднимут красное знамя. Есть вероятность что Гитлер обяжет оккупированные страны провести мобилизацию и отправить войска на Восточный фронт. Но это в добавок к французам – 30—40 дивизий. То есть Гитлер по всей Европе сможет наскрести 50—60 дивизий, слабо вооруженных, слабо мотивированных. Этого хватит что бы притормозить нас на границах Рейха, но не остановить. Вывод – Гитлер будет пытаться это сделать, но это ему слабо или совсем не поможет. – Далее, – Берия отглотнул из стакана минералки и продолжил – Турция, Гитлер давно обхаживает Инёню. Но тот даже этим летом не согласился вступить в войну. По нашим данным Иненю согласился рассмотреть вопрос объявления войны СССР только после взятия вермахтом как минимум Баку и Тбилиси. В нынешней ситуации у Гитлера нет шансов добиться от Турции даже существенной не военной помощи, не говоря уже про вступление в войну на стороне Рейха. Гитлеру надо бояться, что Турция может вступить через какое-то время в войну на нашей стороне. Далее на восток. Иран, Афганистан, Гоминьдан – пропускаем по понятным причинам. Япония – сама сильно занята в Китае и на Тихом океане. Ввязываться в войну с Советским Союзом не будет, раз уж в худшие для нас времена не напала. – То есть, проблемы у Гитлера есть, а решения их нет, – подытожил Каганович. – Не спеши, Лазарь. Вот у меня вопрос: а понравится ли Англии, что к концу следующего 43-го года вся Европа будет под нами? А ведь наши «союзники» к тому времени только из Ливии в южную Италию смогут высадиться. Ну может Бельгию и часть Франции смогут занять. Что думаете, товарищи? – Коба, ты хочешь сказать, что Черчилль может пойти на союз с Гитлером? – Не сейчас. Сейчас не может. Но вот помочь может. Вот товарищ Берия докладывает, что его сотрудники и наши друзья за рубежом фиксируют возросший поток дипломатической переписки между Лондоном и английским посольством в Турции. В Турцию же неожиданно и срочно отправилось несколько групп высокопоставленных чиновников из Форин-офис и офицеров генштаба и разведки. Сталин прервался, давая собеседникам время осмыслить услышанное, взял со стола трубку, не спеша набил её табаком, прикурил её, и сделал две длинных неспешных затяжки. – Товарищ Берия, как ви думаете, смогут англичане уговорить Турцию вступить в войну? Что они Турции будут за это обещать? – Смотря что предложат. – Могут пообещать восстановить Османскую империю – выдохнул Каганович. – Ну, да. Могут отдать Палестину и Аравию, товарищ Сталин. И Ирак могут пообещать. – Во-о-от, видишь, Лазарь. А ты говоришь – проблемы только железнодорожникам и тыловикам. – Значит надо быстрее добивать немцев на Кавказе и разворачивать фронт к турецкой границе, – начал рассуждать Лазарь Моисеевич. – Не торопись. Думаю англичане, тоже не будут торопиться. Для них сигналом для подталкивания Турции в войну скорее всего станет уничтожение армий покойника Клейста.– Сталин сделал паузу для очередной затяжки, – Таким образом задача фронта следующая. Ростов – удержать, Крым – освободить. А вот на остальных участках действовать крайне аккуратно и осторожно. Беречь людей, лишний раз в бой не вступать. Не совсем не вступать! А в лишний! Пусть немцы сами отступают, пусть с голода пухнут и дохнут. Надо сделать так чтоб окончательная ликвидация не отняла у нас много ресурсов, что б мы не потеряли много людей, но и затягивать особо не надо. Думаю месяц-полтора не больше. За это время Ставка сможет начать подготовку на турецкой границе. И вот к началу-середине февраля фронт должен уже начать разворачиваться против Турции. – ещё затяжка, – Понимаешь Лазарь, если Тюленеву поручить, он или людей положит что б побыстрее немцев добить или будет топтаться на месте ожидая когда немцы сами к нему придут сдаваться. Ты хоть и говоришь, что ты – коммунист, но я прошу тебя сейчас вспомнить о своих иудейских корнях, – подколол Сталин Кагановича, – надо точно там на Кавказе всё промерить, всё оценить. Найти тот минимум усилий и жертв какой понадобится для разгрома немцев на юге. Каганович нахмурился услышав напоминание про еврейскую родословную. Он часто в кругу друзей с гордостью говорил: – Я не еврей – я коммунист! Но потом вдруг улыбнулся и сказал: – А, знаешь, Коба, у меня есть одна еврейская идейка как нам снизить затраты. Но нужно твоё согласие. – Интересно, излагай. Когда Лазарь Моисеевич закончил излагать, Сталин и Берия несколько минут не могли унять конский хохот. На шум даже Поскрёбышев заглянул. – Уморил, Лазарь, уморил. Хорошо и это сделаем. Вам, товарищ Берия, надеюсь не надо растолковывать на какие направления обратить особое внимание? – Так точно! Не надо, товарищ Сталин. Англия, переговоры Англии с Турцией. Турция и её взаимоотношения с Рейхом. На этом встреча и завершилась. Оставшись один Сталин сделал себе пометку – подумать о замене командующего Черноморским флотом. Если война с Турцией случится, будет необходим решительный и успешный десант в Проливы. А Октябрьский скорее всего такую задачу не осилит. 23 декабря 1942 год. г. Мариуполь. Ночью группа Зиберта-Шпеера снова выдвинулась к Мариуполю. Около пяти часов утра проехали станицу Будёновскую. Оценили ремонт моста. Молодец староста. Справился. Замолвим перед трибуналом за тебя словечко. Что б верёвочку для тебя выделили новую. Полицаев, что опять спали в будке будить не стали. К рассвету были уже на въезде в Мариуполь. На посту дежурил уже знакомый унтер-австриец. Встретились как хорошие знакомые. – А, что любезный, комендант Михаэль, во сколько на службе появляется? – Тут у нас всё строго, герр майор порядок любит. В восемь часов уже все на службе, – унтер глянул на часы, – так что герр майор уже двадцать минут как в комендатуре. – Можно от Вас позвонить. Мне надо парой слов с ним обменяться. – Конечно, герр майор. Пойдёмте в дежурку, телефон там. Дозвонились быстро. Михаэль очень обрадовался звонку герра Шпеера. Сообщил что все договорённости он исполнил. Сейчас немного занят, но в 11—00 готов встретиться в том самом ресторане на вокзале. Ну что ж время есть. Скатаемся в Приовражное. На разъезде на боковых ветках стояли четыре состава в оговоренной комплектации. Рядом с составами свежесобранные из шпал и рельсов пандусы. Вокруг поездов ходит караул. Десяток солдат во главе с унтер-офицером. Явные тыловики. Паровозные бригады скучают в малюсеньком здании дежурного по станции. Вроде пока всё нормально без подстав. Группа возвращается в Мариуполь. Ресторан на вокзале. Личный кабинет коменданта. Ровно в одиннадцать появляется комендант. Радостный. Видит тяжёлый портфель у Шпеера. – Ну как посмотрели составы, герр Шпеер? Если я берусь за дело, то можно не сомневаться, всё будет в лучшем виде. – Пока я удовлетворён нашим сотрудничеством. Надеюсь что и дальше всё будет идти согласно договорённостям. – Как можно? Что Вы, не сомневайтесь. Для герра рейхсминистра я сделаю даже больше чем возможно. Неожиданно распахивается и в кабинет врывается генерал, и с порога начинает рычать. – Михаэль, вы охренели, что вы творите, сколько я буду это терпеть, мне надоело ваше самоуправство. И сколько можно бухать в служебное время, когда вермахт напрягает все силы, а вы, вы, у меня нет слов. – Успокойтесь, герр генерал. Позвольте Вам представить – айнзатцляйтер Шпеер, инспектор из ОТ-Zentrale. – И что. Я вижу. Это не извиняет вас… – герр Шпеер – племянник рейхсминистра. Генерал чуть не подавился. – Вот мои документы, герр генерал, – Зиберт протянул генералу стопку удостоверений. Генерал рассеяно пролистал документы, вернул и представился: – Рад знакомству, герр Шпеер. Фельдкомендант данного города генерал-майор Гофман. – Взаимно рад, герр генерал. Но чем вызвал Ваше неудовольствие майор? – Мне только что звонили из Ровно. Из приёмной самого рейхскомиссара. Мы должны срочно отправить все магистральные локомотивы в Киев. А мне докладывают, что Михаэль где-то прячет четыре из шести самых мощных паровозов. Михаэль. это вам с рук не сойдёт. Вы хотите попасть на фронт? Мне надоело покрывать ваши грязные делишки. – Успокойтесь герр Гофман. Я думаю могу замолвить слово за бедного Михаэля, – и увидев внимательный и заинтересованный взгляд генерала Зиберт продолжил, – Михаэль выполняет неофициальное поручение рейхсминистра. – Мне ни о каком поручении рехсминистра не известно. – Герр майор, оставьте пожалуйста нас с генералом. Мне нужно ему кое-что сообщить. Михаэль вышел. – Михаэль говорил мне, что он здесь главный и всё решает, видимо он мне не всё сказал? – Да, герр Шпеер, город находится в тылу действующей армии. Поэтому военные структуры здесь главные. А Михаэль ведёт себя здесь как у себя в имении. – Я очень сожалею о том, что сразу не встретился с Вами, герр генерал. Но видите ли, я здесь кроме инспекции выполняю неофициальное задание рейхсминистра. Можно даже сказать очень неформальное. – Ха, говорите прямо, герр Шпеер, в Берлине узнали про забавы с контрабандой и тоже решили сыграть свою игру. Я прав? – Ну всё несколько сложнее, но упрощённо – да Вы правы. Сто пятьдесят. Тысяч. Рейхсмарок. – Герр Шпеер, я со всем уважением отношусь к Вашему дяде, но и Вы поймите. Локомотивы нужны в рейхскомиссариате. Там застряли две дивизии из Франции. А эти дикие партизаны испортили почти весь подвижной состав. – Так в чём проблема. Сегодня ночью локомотивы отвезут груз для дядюшки в Крым, а завтра ещё до полудня будут в Киеве, – Эрвин увидел что генерал колеблется, надо добивать, – И кстати про Францию, если вам уже надоели эти дикие места, я замолвлю за Вас слово, а дядя умеет ценить решительных и договороспособных людей. Поверьте мне в этом деле заинтересованы очень серьёзные люди. Война надеюсь скоро закончится, и всем надо будет думать как устроиться в мирной жизни. Месяц назад мы с дядей были в Эссене на охоте в имении Круппа. Так вот дядя Альф жаловался, что не может найти толкового управляющего на один из своих заводов. Понятно – сейчас Вы на службе, но когда кончится война… – Но локомотивы завтра в полдень должны быть в Киеве. И Франция. И марки. – Можете не сомневаться, – Эрвин выглянул за дверь – герр майор, Вас не затруднит позвать моего водителя. Скажите ему, что бы принёс мой багаж. Через пять минут Эрвин отсчитал и передал генералу 150 тысяч рейхсмарок. Возникла проблема куда класть деньги. В ресторане нашлась только корзина, пришлось сложить в неё. Перед расставанием довольный генерал спросил Зиберта может ли он чем-нибудь ещё помочь. – Не дёргайте сегодня Михаэля, раз уж он всё начал организовывать – пусть и закончит. Генерал ушёл. А Михаэль зашёл. Эрвин наехал на коменданта. Что за дела? Почему не сказал что надо ещё с фельдкомендантом делиться. Если так дальше пойдёт, то племянник рехсминистра останется совсем без денег. Комендант покаялся, выразил желание вернуть полученный сегодня транш. Но Эрвин простил его и согласился на 15 процентов от прибыли в предприятии коменданта. Поторговались. Сошлись на семи процентах. И герр Шпеер стал акционером нелегальной банды контрабандистов. Ещё через час в Ростов ушел сигнал о готовности транспорта. 23 декабря 1942 год. ст. Тимашёвская, Краснодарский край. Командующий 17 армией генерал-полковник Рихард Роуфф (99) сидел в небольшой саманной хижине и придавался меланхолии. Ни чего не хотелось делать. Всё зря. Полгода его армия штурмовала Кавказ. По сравнению с другими армиями Вермахта – успехи были крайне скромные. Русские упрямо цеплялись за каждую гору, за каждый перевал и горную долину. Каждый раз казалось что ещё чуть-чуть и бравые егеря скинут большевиков в море. Но даже в Новороссийске не удалось толком закрепиться, не говоря о том чтоб взять Туапсе или Сухуми. А потери росли. Опытных отборных альпийских стрелков пришлось дополнять и даже заменять румынскими частями. Какие на хрен из мамалыжников егеря и альпинисты. А русские части сформированные из горцев и чекистов знали здесь все тропки и пещеры, со славянским коварством, пролезая в самую узкую щель, неожиданно возникали в тылу подразделений армии. Не было эпического размаха сражений. Были ежедневные ежечасные мелкие стычки небольших подразделений. Выслеживание противника в горах превращалось в охоту. Русские прятались как дичь, но очень часто дичь превращалась в охотника. И тогда целая долина или перевал превращались в охотничьи угодья. Где не было боя, а была охота. И не всегда было понятно кто дичь, а кто охотник. Когда во взводе двое убитых, один ранен и один обморожен – это допустимые и небольшие потери. Но когда даже без боя, каждую ночь ещё один обмороженный, и когда это во всех взводах и ротах армии. Потери армии росли по капельке, но эта капель достигая штаба армии превращалась в непрерывный поток госпитальных эшелонов и реку из похоронок отправляемых в Рейх. Ещё пару месяцев назад Роуфф чёрной завистью завидовал Паулюсу. Вот где масштаб! Вот где творится история. Месяц назад зависть прошла. Лучше тихонечко посидеть в уголке, чем попасть в такую переделку. То что Паулюса не ждёт ни чего хорошего уже было понятно. Неудачник-проигравший битву. Вопрос только в чём выразится нехорошее для Паулюса – русский плен или ярость Фюрера. И не известно что хуже. Десять дней назад Роуффа начали посещать неприятные предчувствия. Почти прекратилось снабжение. Пополнение приходило только из армейских госпиталей. Выздоравливающих после ранения уже не отправляли в отпуск в Рейх, они сразу возвращались в свои части. Армия слабела. По докладам разведчиков – русские же наоборот накопили достаточно сил что б выбить его армию с гор, но почему-то этого не делали. Вчерашний приказ Макензина на отход. Армия отходила сама, без боя. Русские наступали. И земля за которую тысячи арийцев заплатили своими жизнями доставалась большевикам за даром. Трудности с топливом и транспортом, не позволяли вывести многое из тяжёлого вооружения. Большую часть артиллерии без грузовиков и тягачей было просто не перетащить через горные перевалы. Армия отступала налегке. Иногда даже имеющийся в частях запас продовольствия приходилось бросать. Раздавали продукты солдатам, но им еще винтовку нести, патроны, гранаты. Солдат не лошадь. По горам больше двадцати кило не унесёт. И уходили подразделения имея максимум пятидневный запас продовольствия. А на армейских складах запасы уже заканчиваются. Да и развести эти запасы по частям теперь большая проблема. Партизаны-диверсанты объявили настоящую охоту за грузовиками. Один-два выстрела по двигателю и ещё один взвод идёт пешком или ещё один батальон остался без обеда или патронов. Русские истребители и штурмовики как будто издевались – оставили в покое части на передовой, не замечали идущие в пешем строю колонны. И даже бронетехнику трогали редко. Русская авиация тоже охотилась только за грузовиками. Кто-то из младших офицеров в курилке у штаба утром мрачно пошутил, что русские берегут рабочие руки для своего Гулага. Начальник штаба доложил что, из-за сокращения линии фронта почти в три раза получится до необходимой степени уплотнить боевые порядки. Но войска останутся на новом рубеже практически без тяжёлого вооружения и бронетехники. А там где всё-таки удастся сохранить артиллерию – она будет почти без боеприпасов. Достаточно поводов для меланхолии. Но небо, судьба, славянские боги, ещё чёрт знает кто – решили над ним пошутить. Информация о гибели очередного командующего группой армий и всего штаба группы застала генерала Роуффа в пути, штаб армии передислоцировался в станицу Тимошевскую. Из Цоссена ему пришёл приказ принять командование группой. Для профессионального военного это повод для радости и гордости – очередная ступень в карьере. Но принимать командование группой, которая избежать участи 6-й армии может только чудом, сомнительное удовольствие. Вот уже почти сутки не удаётся восстановить управление группой. С многими частями его штаб так и не смог установить связь. Было даже не известно где они находятся сейчас.