Стрелок на бегу открыл огонь. Пули отскакивали от бронированного щита головного бойца. Номер два дал короткую очередь из автомата, но стрелку повезло — он был совсем рядом к спасительному для него укрытию. Сложившись в две погибели и прикрыв голову руками, он нырнул внутрь строения. Вторая группа вышибла заднюю дверь и, ощетинившись стволами автоматов во все стороны, рысью метнулась к дому. Стрелок высунулся из двери. Теперь он был вооружен двумя пистолетами. С двух рук, как заправский кино-гангстер, он открыл огонь по приближающимся спецназовцам. Пули щелкали по щиту. Очередная очередь загнала его внутрь, пули кромсали деревянную кладку, отдирая щепки от бревен. Дверь строения захлопнулась. — Твою же мать! — не выдержал Расков, выхватил пистолет и выпрыгнул из фургона. В сопровождении трех оперов он бросился к воротам дома. Бегин и Рябцев переглянулись и рванули следом. Тыловая группа приблизилась к задней двери дома и, разделившись надвое, прижалась к стенам по обе стороны двери. Головной потрогал ручку. Заперто. Кивнул остальным. Под стволами автоматов вспыхнули фонари. — Группа три, мы заходим! Один из бойцов стянул дробовик и мощным зарядом разнес замок в клочья. Ударом тяжелого ботинка распахнув дверь, он отскочил в сторону, впуская группу внутрь. Основная группа достигла двери в строение. Дверь была заперта. — Спецназ ФСБ! Сложить оружие и лечь на пол, руки за голову! Ответом на крик был шквал выстрелов. Пули шилом прорезали полотно двери, оставляя рваные дырки. Лучи фонарей шарили по стенам погруженного в кромешную темноту коттеджа, ища цель. Бойцы зачищали каждую дверь, но в помещениях было пусто. Где-то впереди были слышны звуки — что-то падало, разбивалось, фоном был слышен человеческий рык — голос исторгал проклятия. В комнату полетала светошумовая граната. Бойцы отработанным тысячу раз движением отвернулись от дверного проема в гостиную коттеджа, в которой через секунду с мощным грохотом разрывающейся гранаты вспыхнул яркий свет, парализующий мозг и слепящий все живое. — Всем лежать! На пол! Бойцы наводнили гостиную. Лучи ярких подствольных фонарей выхватили из мрака распахнутый шкаф, вокруг которого в беспорядке валялись книги, журналы и какие-то бумажки. Провода, раскиданные по полу. Полыхающий камин, в котором горел ворох бумаг, блокнотов, а также ноутбук — огонь с треском лопающегося пластика, отбрасывающего густой черный токсичный дым, пожирал компьютер. Бледный парень лет 25 — с золотой цепью на груди, в брендовой бейсболке и спортивной одежде на пару размеров больше, чем было необходимо, был рядом. Он стоял, согнувшись и растопырив руки, и невидящими глазами пытался нашарить хоть что-то перед собой. Он скулил, издавая бессвязные звуки, и не слышал сам себя. Взрывом его оглушило и ослепило. Бойцы схватили его за шиворот и, швырнув на пол, заломили руки. На запястьях туго затянулась пластиковая удавка. Во дворе фронтальная группа штурмовала строение. Ударом тяжелого стального тарана, усиленного четырьмя руками тренированных бойцов, дверь не только распахнуло, но и переломило надвое — она с треском завалилась внутрь, в темноту. В ту же секунду в помещение полетела свето-шумовая граната, а следом за ней дымовая. Мощный взрыв слился с ослепительной вспышкой, залившей на короткий миг слепящим белым светом все строение, после чего изнутри повалил едкий серый дым. Распахнулся люк на крыше строения. Тяжело дыша, продирая ослепленные и слезящиеся глаза и слыша лишь болезненный звон в ушах, вызывавший жуткое головокружение, стрелок выполз на крышу. Сквозь пелену света угадывались какие-то пятна. Стрелок открыл огонь, не глядя и даже не понимая, куда стреляет. Расков и остальные как раз вбежали на территорию двора. Загремели выстрелы, и о внутренние поверхности ворот в паре метров от них со звоном, выбивая искры о металл, защелкали пули. Расков пригнулся, вскидывая пистолет и не понимая толком, откуда ведут огонь. Пуля прошила грудь стрелка на крыше, разрывая внутренности. Удар был такой силы, что стрелка швырнуло в сторону. Умирающее тело мешком прокатилось два метра по крыше и свалилось на землю. Снайпер отвел глаз от прицела и кратко отрапортовал в микрофон: — Один-два первому, объект обезврежен. Расков опустил оружие. На крышу строения забрались двое спецназовцев. Убедились, что все чисто, и опустили автоматы. Подали знак Раскову, в эфире прохрипело: — Все чисто. — Объект-один, все чисто, — подал голос один из штурмовиков, зачищавших дом. Расков, Бегин и Рябцев быстро направились к дверям коттеджа. Один из бойцов вышел, открывая им дорогу. Одновременно начали подниматься плотные стальные ставни, окутывавшие темнотой внутренние помещения дома. — Кто внутри? — Один человек. Прямо и налево. Расков, Бегин и Рябцев прошли в просторную гостиную. Около полыхающего камина дымящимся пятном, отбрасывая едкий дым, валялось то, что осталось от ноутбука. В центре комнаты под охраной двух бойцов лежал парень. Зрение к нему вернулось, но он был в шоке — парень сопел, пыхтел и скулил, беспомощно шаря глазами по сторонам. Расков нахмурился, подойдя к поверженному. — Имя? — Ч… Что? — Имя, сказал! Имя?! — Петя… — Полное, б… дь, имя! — Че… Черепанов. Петр… Николаевич… Расков удивленно переглянулся с Бегиным. — Вот это малолетнее чучело и есть Гоблин? Бегин не ответил. Он подошел к камину, мрачно созерцая то, что осталось от ноутбука. — Мы его смогли вытащить, пока полностью не сгорел, — пояснил один из бойцов. — Кочергой. А в кабине много всего другого было. Бумаги, документы, какие-то записи… Все сгорело мгновенно, мы не успели. — Спасибо. В комнату зашел боец в черном, в котором можно было угадать руководителя группы спецназовцев. — Строение во дворе. Вы должны это видеть. — Зачем? — буркнул Расков. — Что мы в бане не видели? — Товарищ подполковник, это не баня. Внутрь заходили все вместе. Сквозняк, образовавшийся с помощью выбитой двери и распахнутого люка на крыше, уже очистил помещение от остатков дыма. Войдя, все замерли, пытаясь осознать, что увидели. Строение задумывалось, скорее всего, именно как баня. Но теперь предназначение у него было действительно совершенно иным. В передней части строения находились продавленный кожаный диван, видавший виды, старенький журнальный столик со стоявшими на нем пивными бутылками и парой недопитых стаканов. В углу с потолка свисала боксерская груша. Затем шла отвесная деревянная лестница наверх, к распахнутому люку. А за лестницей открывалась основная часть помещения, в котором располагалась полноценная мастерская. Токарный станок у стены. Два верстака с инструментами. Длинный стол, на котором лежали заготовки. Подойдя к столу, Бегин увидел шесть лежащих рядом металлических цилиндов, в которых без труда узнал одну из основных деталей любого огнестрельного оружия. Это были лоснящиеся от машинного масла стволы с пулевыми каналами. Рядом в большом ящике лежали запасные части и детали: бойки, ударники, возвратные пружины. Отдельно лежали заготовки от травматических пистолетов, из которых на токарном станке местный умелец делал полноценное оружие для стрельбы боевыми патронами. Под тряпкой на углу стола находилось что-то квадратное. Аккуратно приподняв тряпку, Бегин увидел коробки с патронами — бережно приставленные друг другу, открытые, они демонстрировали капсюли гильз. На большинстве патронов отсутствовали серийные номера. — Травматики. Здесь они становились боевыми стволами. Рябцев тоже был поражен. Особенно, когда приблизился к одному из верстаков. На краю столешницы были закреплены самые обычные тиски. В тисках торчала заготовка из гвоздей, которые с помощью этого нехитрого приспособления перекручивали друг с другом, получая ставшие печально знаменитыми на все Подмосковье те самые «куриные лапы». Россыпь готовых шипов-ловушек лежала здесь же, на верстаке. Рябцев взял одну из «куриных лап» и повертел перед глазами. — Охренеть, — пробормотал он. Расков вздохнул и покачал головой. — Оружейная мастерская того самого Кареты, которого мы черт знает сколько искали. — Расков переглянулся с командиром спецназа. — Ваш снайпер убрал не просто тупого отморозка. Подозреваю, что это и был Карета. — Он вел огонь и не собирался сдаваться, — спокойно отозвался боец. Вины спецназа в смерти подозреваемого не было, и все это знали. Расков кивнул. — Нужно вызывать криминалистов. Изымать все. Снимать пальцы. Здесь ведь все нетронуто. Если нам повезет, улов будет большим. Бегин опустил взгляд на пол. Посреди разбросанных по дощатой поверхности пола стреляных гильз лежал сотовый телефон. Бегин аккуратно поднял его, держа двумя пальцами — сверху и снизу. Ткнул центральную кнопку и разблокировал экран. — Что это? Бегин не ответил на вопрос Раскова. Он нажал кнопку «телефон» и перешел во вкладку «последние вызовы». Список номеров и имен абонентов, звонивших на этот номер, или которым звонили с данного телефона. Верхний, самый последний, вызов был указан совершенно иначе. Ни имени, ни номера. Лишь надпись: «Номер скрыт». Значок, говорящий, что это был входящий звонок. И время звонка. 17.02. Бегин мрачно хмыкнул и посмотрел на Раскова. — Спецназ ведь никак не засветился, правильно? Но потом наш стрелок-ковбой ни с того, ни с сего выскочил отсюда и побежал к дому Гоблина, крича «Менты». Гоблин сразу же закрылся и давай уничтожать вещдоки. А Карета решил стоять до последнего. — Что там? — нахмурился Расков, кивнув на телефон. — Карете звонили с неизвестного номера. Ровно за минуту до начала штурма. Кто-то, кто знал о штурме, предупредил его. — Черт… — Станислав Викторович, вы у меня недавно спрашивали, почему я молчал и не ставил никого в известность. Теперь — понимаете, почему? Глава 11