— Давай лучше я сам разберусь, — взмолился муж. — Я должна посмотреть, Джереми. Ты же знаешь, должна посмотреть, прежде чем передать полиции. Он вытащил смятый конверт. — Возможно, это не то, что ты думаешь. — Не имеет значения. Я не ребенок, Джерри, — сказала Элисон почти сердито. Джереми неохотно протянул письмо. — Может быть, не вскрывать, прямо так передать? — Ты сам сказал, возможно, это не то, что я думаю. Мы попадем в дурацкое положение. Надо посмотреть. — Она разорвала конверт, вытащила сложенный лист, развернула. Джереми увидел, как с лица жены схлынули краски, шагнул к ней, заглядывая через плечо. Рука Элисон дрожала, но печатный шрифт был отчетливо виден. «Вот и еще одна. Правда, похоже на тетю Фреду, которую в воде нашли? Смерть ходит по пятам. Не так ли, Элисон?» Джереми осторожно отобрал листок. — Предоставь дело мне. Пойду позвоню в полицию из кабинета. А ты просто посиди спокойно. Элисон затрясла головой: — Нет… надо распорядиться насчет кофе для Шанталь… — Тогда иди распоряжайся. Я сам справлюсь, — сказал Джереми заботливо, но твердо. Элисон безнадежно взглянула на него: — Джереми… — Иди, иди, ничего. Она повернулась, неловко зашагала, как робот, скрылась за дверью в дальнем конце коридора. Джереми свернул листок, снова сунул в конверт. Услышав рядом легкое дыхание, круто обернулся. Шанталь стояла на пороге гостиной, прислонившись к косяку, сложив на груди руки, крепко впившись пальцами в плечи. — Неприятности, Джерри? — Тон невинный, однако в глазах блестит злоба. — Семейное дело, — сердито огрызнулся он. — Тебя не касается. — Ах, я уже не член семьи, да? Не мать твоего ребенка? — Не начинай, — устало отмахнулся Джереми. — Элисон предложила тебя пригласить, а не я. По крайней мере, скандалов здесь не устраивай. — По-моему, — голос дрожит от сдержанной ярости, — здесь и без того скандал. Мой ребенок, твой ребенок убит! Разве это не скандал? Не проблема? Мы сейчас тут рассядемся, заведем беседу о погоде, как истинные англичане, не сказав ни слова о Фионе? Не говори глупостей, Джереми, я здесь именно из-за скандала. Все мы это знаем, правда? И будем говорить об этом. Хотя, кажется, есть еще что-то. Зачем отдавать письмо полиции? — Я тебе уже сказал! — рявкнул он, так что эхо прокатилось по холлу. С трудом взяв себя в руки, добавил: — Я сказал, это дело семейное, между мной и Элисон. Шанталь резко тряхнула головой, отчего раскачались круглые серьги. — Нет, — холодно объявила она, в свою очередь преодолев злобу. — Нет, дорогой мой Джереми, не только между вами. Это дело интересует полицию. Из чего я понимаю, что оно связано с гибелью моей дочери. Поэтому интересует и меня. Можно взглянуть? — Нет, — отрезал Джереми, тяжело дыша. — Безусловно нельзя. — Тогда попробую угадать, — безжалостно объявила Шанталь. — Анонимное письмо. Правильно? — Не получив ответа, она продолжила: — Адресовано Элисон, верно? — Почему именно Элисон? — Джереми с трудом выдавливал слова. Искаженные звуки еле слышались. — Ты ошиблась, оно адресовано мне. Шанталь покачала коротко стриженной головой: — Глупо, Джереми. Нет. Его прислали Элисон. Только у нее есть прошлое. Джереми угрожающе шагнул вперед. — Прошлое? Что ты имеешь в виду? — Он снова повысил голос. — Немедленно прекрати этот бред! — Ты меня не запугаешь. Я больше не твоя жена. Не жалкая секретарша в твоем офисе. Это ты несешь бред. Я знаю о процессе по делу об убийстве и о других анонимках. Джереми, вытаращив глаза, прохрипел: — Откуда? — Фиона, естественно, рассказала по телефону, как только услышала. Джереми обомлел: — Не имела права… Бывшая жена поспешно перебила: — Ты всегда контролировал ситуацию, правда? Отдавал приказы, никто ничего не делал без твоего позволения. Никто не имел права действовать самостоятельно, как бы для него это ни было важно. Конечно, Фиона мне рассказала. Это было не только правильно, но и необходимо. Ты представил ей эту женщину в качестве мачехи. Потом она узнала, что мое место заняла женщина, которую обвиняли в убийстве. Фиона была в шоке. Поэтому позвонила мне, своей матери. Абсолютно нормально. В чем проблема? Ты ей приказал хранить тайну? Джереми ошарашенно замотал головой: — Нет-нет… Думал, само собой разумеется, будет молчать. Дело семейное… — А я не член семьи. Мы снова к этому вернулись. Но я самая близкая родственница Фионы — ее мать. По-твоему, я не должна была знать? Ты мне сам должен был рассказать! Но вы с Элисон прятали свой жалкий грязный секрет, зная, что я потребую от Фионы разорвать с вами всякие связи! — Почему, черт возьми? — крикнул он. — Мы сами за себя решаем. Сейчас еще скажешь, что потребовала бы от Фионы порвать со мной! — Ради ее собственной безопасности! — крикнула она в ответ. — Элисон невиновна в убийстве. Суд ее оправдал. Фиона была в полной безопасности! — Джереми запнулся и сдавленно всхлипнул. — Нет! — злобно бросила Шанталь. — Она была в опасности и теперь умерла! — Вон из этого дома! — приказал он, задыхаясь, с налившимся кровью лицом. — Ох, я не намекаю, будто Элисон ее убила. Разумеется, нет. Однако не уверена в полной ее непричастности. Сначала приходят анонимные письма. Потом мою дочь убивают. Думаешь, полиция не видит связи? Думаешь, не задумывается насчет Элисон? В конце концов, не каждый день встречаешь людей, находившихся под судом за убийство. Нельзя просто… как это говорят англичане… спрятать скелет в шкафу. — Будь ты проклята! — зарычал Джереми, непроизвольно стискивая и разжимая пальцы, как бы готовые впиться в тонкую шею Шанталь. — Многие в чем-то подобном тебе признавались? Она изящно пожала плечами: — Фактически никто. Такой информацией за обедом не делятся. Но как только люди узнают об этом, то надолго запоминают. У них на убийства хорошая память, Джерри. — Вы даже не представляете, — сказал Тоби. Они втроем сидели за круглым столиком в одном из любимых пабов Алана и Мередит, в крошечном зале с низкими потолочными балками, где не оказывают снисхождения игровым автоматам, широкоэкранным телевизорам и магнитофонной музыке. Атмосфера уютная, гостеприимство подлинное. Но Тоби не расслабился. — Знаете пьесу Ноэля Кауарда «Счастливый дух»? — осведомился он. — Я по телевизору видела, — ответила Мередит. — Недавно показывали очаровательный старый фильм. В главной роли Рекс Харрисон, а Маргарет Резерфорд играет медиума мадам Аркати. — Тот, где призрак покойной жены преследует мужа и новую супругу? — уточнил Алан, поднося к губам пинту. — Тоже знаю. Мы вместе смотрели. — Значит, помните, — продолжал Тоби, — что в самом конце все мертвы — муж и обе жены. Дух Рекса Харрисона сидит на стене между духами жен, связанный теперь с ними навечно. То же самое происходит в поместье Овервейл. Поэтому я его нынче покинул. Не желаю рисковать потерей рассудка. Джереми сидит между Элисон и Шанталь. Шанталь с Элисон практически не разговаривает. Джереми практически не разговаривает с Шанталь. Элисон вообще практически не разговаривает. Все трое, включая Элисон, когда она что-нибудь произносит, обращаются только ко мне. Я одновременно веду тройственную беседу, прерываемую самым жутким молчанием, которое я надеялся нарушить. Все равно что слонами жонглировать. Невыносимо. — Бедный Тоби! — Мередит постаралась спрятать улыбку, но безуспешно. — Ничего смешного, — обиделся он. — Поверьте, я сочувствую, — заверила она молодого человека. — Просто все-таки есть и забавная сторона. — Мои симпатии целиком на вашей стороне, — объявил Алан с чистосердечной горячностью мужчины, прошедшего через развод.