— Насчет Фионы. Джереми часто давал ей деньги? Помногу? Тоби передернул плечами: — Думаю, когда была моложе, да. Потом, знаете, ей исполнилось восемнадцать, она стала распоряжаться собственными деньгами, полученными от деда. Поэтому в финансовом смысле была вполне независимой. Мередит удивилась, отметив, что отвалился один мотив, который она приписала Фионе, подозревая ее в авторстве подметных писем. Не стоит упоминать при Тоби о своих подозрениях. По крайней мере в данный момент. Между ними просунулась рука с откупоренной бутылкой вина. — Красное! — провозгласила Долорес и испарилась. — Значит, нам не дали шанса попробовать, — проворчал Тоби, взял бутылку и сразу с шипением отдернул руку. — Где они его держат, черт побери? Оно нагретое! Мередит дотронулась до бутылки. Точно, теплая до опасного предела. — У батареи центрального отопления или в духовке, — предположила она. — Или вон под теми лампочками над стойкой, которые всегда горят. Там стоят такие же бутылки. — Ладно, — бросил Тоби, хватая бутылку за горлышко. — Я за это не заплачу. Я готов заплатить за бутылку бурды, но не за бутылку горячей бурды! — И промаршировал к стойке. Мередит с интересом следила за оживленной беседой. Долорес откинула белые локоны и подбоченилась. Жестикуляция Тоби все больше приближалась к средиземноморской. Тед, облокотившись о стойку, окутанный струйками сигаретного дыма, наблюдал эту сцену с любопытством, поглощая ланч исключительно в жидком виде. В один момент Мередит чуть не вскочила, чтобы вмешаться, пока не дошло до насилия. Долорес схватила бутылку и, сильней обычного напоминая ростральную фигуру на носу галеона, выскочила из-за стойки в кухонную дверь. Тоби вернулся раскрасневшийся, озадаченный и расстроенный. — Ну? — спросила Мередит. — Я говорю, вино теплое, — доложил он. — Она говорит, комнатной температуры, как положено. Я говорю, только если в комнате сауна. Говорю, дайте другую бутылку. Она говорит, все одинаковые. Я говорю, не стану платить за теплую бутылку и готов отстаивать свою правоту перед магистратом.[8] Она предложила поставить ее в холодильник. К этому моменту Мередит уже закрыла лицо руками и беспомощно покатывалась со смеху. — Пить нельзя будет, — прорычал Тоби, глядя на ее трясущиеся плечи. — Но спорить с этой женщиной все равно что с танком! Мередит вытерла глаза. — Долорес есть Долорес. Маленький запуганный мужчина поспешно выбежал с кухни с двумя тарелками, на которых стояли коричневые глазурованные корытца, и поставил их перед клиентами. — Лазанья, — шепнул он. — Через минуту вино принесу. В морозилку сунул ненадолго. — Будем ждать с нетерпением, — буркнул Тоби, схватил вилку, ткнул в лазанью. — Интересно, что тут намешано. — С виду нормально. Я должна рассказать Алану, что Фиону здесь видели. Вы правы, это место не для нее, сомневаюсь, чтобы она зашла сюда провести вечер. Может, с кем-то встречалась? У нее были знакомые среди местных? Тоби пожал плечами. — Спрашиваете меня? Она не рассказывала. — Он осторожно попробовал лазанью. — Съедобно. Пожалуй, неплохо. — И снова положил нож и вилку. — Мередит, я должен кое в чем признаться. Между нами с Фионой не было такой любви, как у вас с Аланом, но мы были добрыми друзьями, и я собирался просить ее выйти за меня замуж. Мередит ошеломленно молчала. Наконец, просто спросила: — Зачем? — Зачем вы с Аланом женитесь? Не надо, не отвечайте. Забудьте. Про вас я и так знаю. Каждый, кто вас увидит вдвоем, догадается. Я просто понял, что хочу жениться. Фиона показалась вполне подходящей. Это не сиюминутное побуждение. Плод долгих раздумий. — Хотите сказать, что рассматривали брак с точки зрения удобства? Тоби хватило совести покраснеть. — И так можно сказать. Знаете, в последние два года я заметил, что превращаюсь в посольского холостяка. Не гожусь на подобную роль. А Фиона сидела в лондонской квартире в доках, время от времени ездила в Овервейл на два-три дня. Разве это жизнь? По всеобщему убеждению, хорошенькая девушка каждый вечер веселится напропалую. Судя по ее рассказам, ничего подобного. Я знал, что она сейчас не работает, значит, даже не имеет возможности выпить и поболтать с сослуживцами. А в качестве жены дипломата она получит готовую роль в общественной и светской жизни, будет путешествовать по всему свету… В Англии у нее не было настоящих корней. Мы с ней отлично ладили. Могло получиться. Чем дальше, тем воинственней становился его тон. — Ладно, согласен, когда я теперь здесь рассказываю, выходит очень глупо. А когда обдумывал с собой наедине, звучало неплохо. Вы скажете, что ни один мужчина в здравом рассудке не сделает брачное предложение девушке, которую даже ни разу не поцеловал… — Не скажу, Тоби. Просто интересуюсь, поощряла она вас когда-нибудь? Возникало у вас ощущение, что Фиона готова согласиться? Тоби расстроился: — Нет, если честно. Она всегда относилась ко мне дружелюбно. По-моему, любила со мной разговаривать. Хотя, как теперь вспоминаю, говорил главным образом я. О себе она мало рассказывала. А я не задавал личных вопросов, считая, что знаю ее, да и что-то в ее поведении запрещало расспрашивать. Всегда думаешь, будто знаешь близких людей. Пожалуй, я основывался на догадках. Не знаю, на правильных или ошибочных. Наконец решил прямо высказаться. — Но не высказались? — Нет. Надеялся в выходные улучить момент. Мередит импульсивно накрыла руку Тоби ладонью. — Ох, бедный!.. Что еще можно сказать? — Кхе-кхе! — прогремело над их головами. — Простите, вижу, что помешала. — Долорес Форбс со стуком водрузила бутылку на стол. — Охлажденное вино! Джесс Кемпбелл вернулась в региональное управление в полдень и, роясь в ящике письменного стола, почувствовала, как кто-то заглянул в кабинет и остановился у неприкрытой двери. — Секунду! — крикнула она. — Сейчас… — Не спешите, — ответил приятный мужской голос. Она вздрогнула и оглянулась. — Ох, прошу прощения, сэр. Не поняла, что это вы. — Зашел посмотреть, что вы накопали в усадьбе Овервейл, — пояснил Алан Маркби. — Есть кое-что, в том числе неожиданное. Как раз собираюсь составить отчет, — сказала она. — Если б в этом кабинете по-прежнему сидел Дэйв Пирс, я в такое время при таких обстоятельствах предложил бы выпить на углу пинту пива. — Ох, — выдохнула Джесс, ощетинившись было при имени предшественника, однако дальнейшее оказалось полной неожиданностью. — Насчет пива не знаю, — пробормотала она. — Может, полпинты сидра… Маркби широко улыбнулся: — Мередит, моя невеста, любительница сидра. Тогда пошли. Расскажете, что нынче утром узнали, в более уютной обстановке. Паб, в котором очутилась Джесс, был совсем не похож на тот, где Мередит с Тоби распивали бутылку плохого вина. «Перья» при всех недостатках — поистине старое заведение. А этому, довольно недавно построенному, постарались придать «характер» с помощью отделки. Книжные полки вдоль стен заполнены разношерстными томами с распродажи. Потолочные балки какие угодно, только не деревянные. В топке горит огонь, но его питает газовая горелка. — Извините за китч. — Маркби отметил ее критический взгляд. — Если вы голодная, тут вкусные ветчинные рулеты. Рекомендую. — Ох, отлично, сэр. Почему-то пришло на ум, что искреннее дружелюбие суперинтендента гораздо опасней его профессиональной любезности. Чего он добивается? Чтобы Джесс выболтала личные тайны? «У меня их нет», — мысленно возразила она. «Нет, есть», — сказал тот самый внутренний голос, которому ничего больше не надо, лишь бы досадить человеку. Маркби вернулся с сидром в одной руке, с пивом в другой и сообщил, что рулеты готовятся. — Ваше здоровье! Джесс с опаской взмахнула стаканом. — Ваше здоровье, сэр. — Что скажете о деле Кемп? — Маркби поставил бокал. Стало ясно, что выпытывать личные тайны он не будет. Просто он хочет, чтобы Джесс держалась на равных. И она начала рассказывать, стараясь не нервничать, не допустить дрожи в голосе. — Кажется, внешнее сходство смерти Фионы Дженнер и Фреды Кемп нельзя считать случайным совпадением. Убийца определенно осведомлен о деле Кемп. Что, в свою очередь, наводит на предположение, что он и есть автор подметных писем. Так думает Джереми Дженнер, и, возможно, он прав. Или надо обдумывать вероятность, что злоумышленник хочет сбить нас со следа. Возможно, он не писал писем, но знает о них и старается навести нас на автора. Что касается дела Кемп… — Джесс запнулась, но преодолела мгновенную слабость и твердо продолжила: — Предварительное следствие проведено небрежно. Либо недоставало вещественных доказательств и дело нельзя было передавать в суд, либо доказательства были, но их должным образом не исследовали. Возможно, идею и тему писем подсказали ошибки, допущенные в ту пору. — Мы не занимаемся делом Кемп, — спокойно напомнил Маркби. — Им займутся другие, если его когда-нибудь вновь возбудят. Элисон Харрис признана невиновной. Должен сказать, что Элисон Дженнер не верит в убийство тетки. — И он изложил ее версию о несчастном случае. — Пожалуй, резонно, — согласилась Джесс не без тени сомнения. — Я не собираюсь расспрашивать миссис Дженнер о том прежнем деле. Просто, по-моему, это надо иметь в виду. — Согласен. Старшим следователем был тогда некий Барнс-Уэйкфилд. Теперь он в отставке, но, пожалуй, мы можем с ним связаться и послушать, что скажет. Возможно, убийство Фионы Дженнер действительно уходит корнями в далекое прошлое. Этим я сам займусь, а вы сосредоточьтесь на настоящем. Постараюсь проявить тактичность, не стану объявлять с порога, что следователь провалил дело, — улыбнулся Маркби. — Конечно, сэр. Я тоже прямо не сказала бы. — Я и не думаю. Но лучше сам с ним пообщаюсь. Возможно, он охотнее поговорит с действующим офицером в чине суперинтендента…