— Ты не Водящий. Так для убийства ему требуется приказ Водящего! В комнату вошла Великая Чтимая Матра и опустилась на кресло. — Доброе утро. Дама, — так же весело, как до этого Футару, пропела Луцилла. — Я не давала тебе позволения так меня называть, — тихим голосом, а в глазах уже загораются оранжевые огоньки. — Мы здесь болтали с футаром. — Я знаю, — огоньки стали ярче. — И если ты мне его избаловала… — Но Дама… — Не называй меня так! Паучья Королева так и вылетела из кресла, в глазах Сбилось оранжевое пламя. — Прошу, сядь пожалуйста, — улыбнулась Луцилла. — Так допрос не ведут, — сарказм — опасное оружие. Вчера ты сказала, что хотела бы продолжить наше обсуждение Политики. — Откуда ты знаешь, который час? — опустилась в кресло, но глаза по-прежнему полыхают. — У всех Бене Джессерит есть эта способность. Пробыв на ней всего лишь некоторое время, мы способны чувствовать ритм любой планеты. — Странный талант. — Это может делать каждый. Все дело в восприимчивости. — А я могла бы научиться? Оранжевый огонь в ее глазах угасал. — Я сказала каждый. Ты ведь все же человек, не так ли? Вопрос, на который пока еще нет полного ответа. — Почему ты говоришь, что у вас нет правительства? Хочет сменить тему. Наши способности тревожат ее. — Я говорила не совсем это. У нас нет формального правительства. — Нет даже общественного кодекса? — Нет такого свода законов, который отвечал бы всем потребностям. Преступление в одном обществе может казаться требованием морали в другом. — У людей всегда есть правительство. Оранжевые пятна почти полностью исчезли из ее глаз. Почему это ее так интересует? — У людей есть политика. Я вчера тебе это говорила. Политика — искусство казаться искренним и совершенно открытым, скрывая при этом как можно больше. — Так значит вы, ведьмы, скрываете. — Я этого не сказала. Когда мы говорим «политика», это предупреждение нашим Сестрам. — Я тебе не верю. Человеческие существа всегда создают ту или иную форму… — Соглашения? — Это слово ничем не хуже других! Почему-то оно приводит ее в ярость. Луцилла больше ничего не сказала, а потому Великая Чтимая Матра чуть наклонилась вперед. — Вы скрываете! — Разве я не в праве скрывать от тебя то, что может помочь тебе победить нас? Вот тебе вкусная наживка! — Я так и думала! — с явным удовлетворением она откинулась на спинку кресла. — Впрочем, почему бы не открыть это? Ты полагаешь, что ниши единоличной власти всегда под рукой и их можно заполнить, но не понимаешь того, что это означает в случае моей Общины. — О, скажи мне пожалуйста. Тяжеловато для сарказма. — Ты думаешь, что все можно свести к инстинктам, уходящим корнями в племенные времена и дальше. Вожди и старейшины. Таинственная мать и Совет. А до них Сильнейший (или Сильнейшая), кто заботится о том, чтобы все были сыты, что бы всех охранял огонь у входа в пещеру. — В этом есть смысл. Да, правда? — О, я согласна. Эволюция форм изложена достаточно ясно. — Эволюция, ведьма! Одно положенное на другое. Эволюция. Смотри-ка как она бросается на ключевые слова. — Это сила, которую можно взять под контроль, повернув ее на себя саму. Контроль! Смотри, какой ты вызвала интерес. Она любит это слово. — Так вы устанавливаете законы так же, как и все остальные! — Регуляции, может быть, но разве все не временно? — Конечно, — сказано с напряженным интересом. — Но твоим обществом управляют бюрократы, которые знают, что, чтобы они ни делали, они неспособны внести в это ни грана воображения. — Это важно? Неподдельно озадачена. Взгляни, как она хмурится. — Только для тебя, Чтимая матра. — Великая Чтимая Матра! Ага, она еще и обидчива! — Почему ты не позволяешь звать тебя Дама? — Мы не близки. — А футар тебе близок? — Перестань уходить от темы! — Хочу зубы чистить, — вмешался футар. — А ты заткнись! И впрямь гневается! Футар опустился на четвереньки, но явно не испугался. Великая Чтимая матра перевела горящий оранжевым огнем взгляд на Луциллу: — Что насчет бюрократов? — У них нет пространства для маневра, поскольку именно вследствие этого жиреют те, кому они подчиняются. Если не видишь разницы между регуляцией и законом, силу закона имеет и то, и другое. — Не вижу никакой разницы. Она даже не понимает, что она о себе выдала.