— Халла — можно, — насупился рыжий. — Холли — не-не-не. Ни в коем случае. — А как лучше-то? — Лучше — «мой сиятельный господин», — осклабился рыжий. И тотчас получил снежком в рот. Мы отправились в Лощину. Снуи, взлетая то выше, то ниже, вел нас сквозь владения чудищ. Вообще, конечно, чудища — это я утрирую. Ледяные гиганты — относительно нормальные парни: две руки, две ноги, желудок. Просто они очень большие, а потому люди в их руках легко ломаются. И, да, они не любят, когда чужаки залезают к ним в долину, воспользовавшись тем, что гиганты спят днем, а живут по ночам. Мне бы тоже не понравилось, если б кто-то шарился по моему дому, пока я вижу десятый сон. И, тем более, если б кто-то воровал мои сокровища… Впрочем, оказалось, что сундук спрятан дальше. А именно: в тёмной пещере под скалой, чья пасть изобиловала сталактитами и сталагмитами. Снуи попетлял в кристалльно-снежных коридорах, а потом вдруг бросил нас посреди каменного мешка в недрах горы. И с писком удалился, забрав с собой свой свет. Мы с Голден-Халлой одновременно зажгли фонарики: я — аквариум с осомой, он — маг-сферу. Зеленые и синие всполохи пробежали по льдистой пещере, как рукотворное северное сияние. Искомый сундук стоял четко в центре зала. Слишком четко для того, чтобы этому обрадоваться. Не добавляли оптимизма и кости, разбросанные кругом… В частности, человеческие. — Ну, привет авантюристу… — вздохнула я. Глава 9. Практикум по целительству Мы с саусберийцем переглянулись. Потом вновь посмотрели на сундук. И снова переглянулись. — Мне вот как-то прямо даже не хочется его трогать, — призналась я. — Даже шажок вперед делать не хочется, веришь? — Верю, — охотно отозвался Голден-Халла и яростно поскреб нежный лоб под колючей шапкой. — Но мы же не можем уйти просто так, да? — Не можем, — я кивнула. — Давай жребий вытянем: кто подойдёт, кто прикроет? — Пф-ф! — сказал попутчик и сделал несколько быстрых шагов вперед, к сундуку. Маг-сфера в его руке поплыла вместе с ним — логично — и голубые пятна замерцали на сталактитах, дробясь и подрагивая. Я непроизвольно дернулась: мне показалось, кто-то шевельнулся там, в темноте. Но нет, кажется, просто игра теней. На всякий случай я поудобнее перехватила фонарь с осомой. Если что — метну прицельно. Это я умею. Меж тем, сыщик дошел к центру зала. Пара костей опасно хрустнули под его подошвами. Голден-Халла склонился над сундуком, сдул с него пыль, взялся на кованую ручку на крышке и оглянулся на меня: — Ну что, поднимаю? — Проверь магией, нет ли защитных чар? — Уже. — Когда ты успел? Детектив сдернул с руки перчатку и демонстративно пошевелил пальцами. На всех них сегодня было надето по одному тоненькому золотому кольцу. Эдакий кастет великосветской фифы. — Это артефакт-анализатор, он чует и интерпретирует чары. И если что не так, нежно покусывает меня за кожу. После того, как одна моя знакомая стала жертвой пиратского проклятья в порту, на работе я на всякий случай не брезгую маг-датчиками. На мне вообще довольно много колдунских обвесов, так-то. Крутых обвесов, — он лучисто улыбнулся. Я фыркнула: — Ты хвастаешься третий раз за утро, Голден-Халла. — Нет, я просто предупреждаю, — сыщик посерьезнел. — На случай, если ты подойдешь ко мне слишком близко, и тебя вдруг что-нибудь ущипнет. — Вряд ли я подойду настолько близко. — Как знать! На спине меж лопаток у меня висел амулет от сглаза из яичной скорлупки, а ты раздавила его. Лбом. На лошади. Я всё почувствовал. — Да ладно?! — я смутилась под его укоряющим взглядом. Но уже полмгновения спустя спохватилась, — …Да ла-а-а-адно заливать-то, Халла! Какая скорлупка — на спине! Любое кресло тебе б ее раздавило! — …Но ты не дала креслу шанса! — драматически зашептал Берти. И не успела я — по закону жанра, неведомо кем и неведомо когда придуманного (надо будет спросить у Теннета) — отбить реплику детектива своей, еще более абсурдной, как в сценку вступило третье лицо. Ужасный монстр. Часть монстра, если быть точной. Я предупредительно охнула, когда из дальнего конца пещеры на Голден-Халлу выползли — и вскинулись, как боевые кони, — несколько черных шипастых щупалец. Они явно крепились к какому-то телу, но тело оставалось за неосвещенными сталактитами. Судя по всему, размер пещеры был куда больше, чем могло показаться сначала. Щупальца вздыбились, нацелив иглы-когти на детектива. Он сказал что-то вроде «Ёжики!», последовательно глянув на складной нож, выхваченный из кармана, и на запчасти врага. М-да, таким лезвием он не оттяпает эти штуки, даже если монстр ляжет и честно разрешит ему попробовать. Габариты, увы, не сходятся. Впрочем, щупальца не торопились душить, убивать или распластывать воришку. Где-то вдалеке раздался тихое угрожающее шипение, как змеиное, и вся эта игольчатая конструкция с каким-то легким предвкушением завибрировала, неотвратимо подтягиваясь к сыщику. Из присосок стала выступать прозрачная жидкость, напоминающая слюни. Кажется, чудище собиралось съесть Голден-Халлу, а пока с интересом принюхивалась, как гурман — к креветкам в хитром соусе. Убедившись, что Берти и монстр отвлечены друг на друга, я осторожно попятилась к выходу: всё, пора делать ноги, мне надоели приключения. …Да шучу, конечно. Я действительно сделала несколько скользящих шагов — вот только вперед, к сундуку и попутчику. Безусловно, моему инстинкту самосохранения первый вариант понравился бы больше. Но сейчас возобладал свежеприобретенный инстинкт целителя: я увидела на одном из щупалец жуткую рану. — Беги отсюда, попутчица! — сквозь зубы мелодично пропел Голден-Халла, узревший мой ход краем глаза. Но я лишь молча сделала еще шажок к монстру. — Ш-ш-ш-ш-ш-ш!!! — щупальца гневно дернулись, когда их таинственный обладатель заметил моё появление. Я отнеслась к этому философски. Все мы, когда нам невыносимо больно, ведем себя немного искаженно. Кто-то начинает хихикать, как псих (это редкость, обычно связанная с щедростью лазаретных морфий-мастеров). Кто-то грустит и смотрит вдаль, покорно и печально отдаваясь волнам боли. Многие становятся резкими, агрессивными — в мире животных не реже, чем в мире людей. — Всё хорошо, дружок, — я подняла раскрытые ладони, позволив аквариуму с осомой болтаться на запястье. — Я не причиню тебе вреда. — Ш-ш-ш-ш… Теперь щупальца нацелились на меня: как бутон, готовый вот-вот схлопнуться. Я медленно, очень медленно указала пальцем на рану: — Давай я вылечу тебя? А ты нас за это не съешь. — Ш-Ш-Ш-Ш! — куда громче. Я облизала губы. М-да. Какой-то непонятный тембр: то ли разрешение — «ш-ш-шуруй сюда, да», то ли угроза: «ш-ш-шевельнешься — убью». Не двигаясь с места, я призвала энергию унни — как всегда, беззаботно-доброжелательную, — и попросила её запустить процесс Общего Восстановления. — Ну ты ладони на рану-то положи! — попросили блики сочувственным голосом Дахху, мол, совсем чокнулась эта Страждущая. — Положу, но пусть сначала они белым засветятся, монстр привыкнет, — объяснила я, — А то я его испугаю. — Ты?.. Его?!.. И вообще: это нерациональная трата сил! — воспротивились блики. — Она воздастся сторицей, если всё получится. С каких пор ты жадничаешь, эй? Унни пристыженно заткнулась. И тотчас поспешила доказать, что она щедра — ой как щедра! И монстр, и сыщик, и даже я с невнятными вскриками отшатнулись по сторонам, когда мои руки вдруг охватил ярчайший белый свет: будто береговой фонарь включили на полную мощность в ночном зимнем шторме. — Ого! — удивился Голден-Халла, который отпрянул, предусмотрительно не выпуская сундук. — Ш-ш-ш-ш! — перепугались щупальца и стали экстренно-тревожно втягиваться в темноту. Монстр оказался трусоватым.