— Добро пожаловать в нашу деревню, путники, — размеренно сказал он и рукой махнул вперед, на стройные ряды очаровательных горных домиков. — В конце улицы вас ждет трактир. Мой товарищ сыщик кивнул и сощурился: — Хей, так до нас сегодня кто-то приходил? — В конце улицы вас ждет трактир, — весомо повторил местный житель. — Спасибо, что пустили! — улыбнулась я, но ответной улыбки не дождалась. Сторож молча закрыл ворота, отвернулся к ним лицом и замер. Мы с Голден-Халлой недоуменно переглянулись, потом пошли по указанному адресу. Хорошо. Будем считать, сторож из того рода людей, что упорно не хотят выходить за границы обозначенных трудовых обязанностей. * * * В трактире было тепло. В принципе, уже этого хватало для того, чтоб я прониклась к нему самыми нежными чувствами. Добавьте яркий аромат пряностей, еловых ветвей и того смолянисто-древесного запаха, что почти является синонимом слова «уют», и вы поймете, какая благость тотчас воцарилась в моей душе. Пухленькая барменша в кружевном чепце воскликнула из-за стойки: — Добрый вечер, путники! Присядьте на лавку, да выпейте грогу! Голден-Халла помог мне снять промокшую шубу, затем сбросил своё пальто, оставшись в классическом — ромбы и снова ромбы — свитерке и вязаном желтом шарфе в стиле Дахху (моего лучшего друга). У Берти оказались достаточно длинные волосы для того, чтоб он собирал их в низкий хвостик. Часть торчала по сторонам: не то челка, не то несанкционированное восхождение на небеса. Лицо было подвижное, живое, будто готовое в любой момент улыбнуться. Отметив это, я невольно заревновала: обычно так говорят про моё лицо. Сыщик тоже с откровенным любопытством разглядывал меня на свету. — Ты почему-то кажешься мне знакомой, — наконец протянул он с непонятной улыбкой. — Вряд ли мы пересекались, — я покачала головой. — Я бы запомнила. — Почему? — Ну… — я замялась. Он — болтливый рыжий длинноволосый сыщик из Саусборна в кашемировом свитере с длинным шарфом. Четыре моих близких человека в одном, так сказать. Полный набор крючков — или фетишей, как их называет наставник. Тут было бы сложно не обратить внимание! Но сформулировать эту мысль так, чтобы она не была похожа на неуместный комплимент, мне не дала трактирщица. — Присядьте на лавку, да выпейте грогу! — вновь звонко сказала она, уже погромче. Я изумленно на неё обернулась. Экая настойчивость. Голден-Халла вскинул брови и послушно опустился на скамью. Едва я села напротив, как трактирщица вышла из-за стойки и поднесла нам две дымящихся пряных кружки. — Сколько за них? — спросил Берти, вытаскивая кошелек, но трактирщица лишь молча развернулась и удалилась. — Это странно, да? — спросила я, проводив её взглядом. — Очень, — согласился Голден-Халла. — Наша гипотеза о туризме разваливается на ходу: кошелек был приманкой. Нужны новые версии. Но я не в состоянии нормально думать, когда так замерз. Придется сначала отогреться. — Что ж, «присел на лавку — выпей грогу», — со смешком посоветовала я, сама с радостью чувствуя, как лёд в моих пальцах, обнявших кружку, постепенно снова становится кровью. Ах, лейкоциты мои, любимые, неужели вы вновь танцуете?.. Сыщик склонился над напитком, понюхал, с опаской глотнул: — Грог как грог, — вынес вердикт он и снова отхлебнул, покосившись сначала на трактирщицу, потом на меня. — Пей-пей, — охотно разрешила я, — А я подожду с полчасика, вдруг отрава? — Неужели ты такая жестокая? — заинтересовался рыжий. — Наоборот, я целитель. Чтоб спасти тебя, мне нужно быть в трезвом уме. — Не-не, — воспротивился Берти, — Это я спасаю людей, а не наоборот. И да, я тоже маг. И тоже умею лечить, если что. Не так, как вы, турбо-шолоховцы, но тоже неплохо. Давай — за приятных попутчиков. Или лучше за снуи, проводника проблем. — Нет уж, лучше за попутчиков, — воспротивилась я. Попивая, мы то и дело косились на женщину. Она стояла с широкой улыбкой — всё больше походившей на оскал — и смотрела мимо нас. То ли в стену, то ли в светлое будущее. Ни на какие вопросы она не реагировала. Зато когда кружка сыщика опустела, трактирщица мгновенно подошла и споро поменяла её на полную. — Добрый грог для плохой погоды! — отрапортовала она, сразу отворачиваясь, не давая ни шанса на беседу. — Ну не убегайте же от нас! — взмолилась я и рукой потянулась к локтю женщины. Остановлю хоть так, грубой, эх, силой! Но грубости не вышло. Мои пальцы провалились сквозь накрахмаленный рукав дамы, и, не успела я ойкнуть от неожиданности, как вся трактирщица пару раз мигнула, будто испорченная маг-сфера, а потом и вовсе исчезла… А что до кружки — так вполне материальная кружка продолжила плыть к стойке, как ни в чем ни бывало. Будто её так и держали в руках. — Кла-а-асс! — выдохнул Голден-Халла, выпрыгивая из-за стола. Глава 4. Симуляция? Я тоже подскочила. Подбежала к кружке-левитантке (от глагола «левитировать», да-да), и пошла вслед за ней, дотошно приблизив нос, вглядываясь. В металлическом боку вместилища грога отразилась моя ошарашенная и сосредоточенная физиономия. В боку напротив — бешеная улыбка Голден-Халлы: сыщик подрядился вторым провожатым для нашей Стальной Леди. Так мы и добрались до барной стойки: двое согбенных придурков, идущих приставным шагом, и плывущая между ними кружка. До того, как посудина изящно опустилась на стойку, я старательно потрогала воздух везде вокруг нее. Может, трактирщица стала просто невидимой? Зашибись мы тогда выглядим с её ракурса… Но нет. Наощупь, равно как на вид и на звук, селянка отсутствовала. — Ну что, потрогаем всех остальных в деревне? Устроим им праздник тактильности, Обнимись-Согрейся? — предложил мой спутник. И еще до того, как я успела возразить, он уже впихивал меня обратно в шубу. Ловко, споро. — Да погоди ты! — взмолилась я, в то время как этот горе-дизайнер радостно обматывал меня шарфом поперек головы. — Давай сначала поймём, нельзя ли вернуть нашу дамочку. Сыщик заинтересованно вскинул брови. Я не стала рассказывать ему про бесовщину типа компьютерной графики, багов, сбоя текстур и прочих иномирных радостей, байками о которых меня редко, но щедро посыпает один кудрявый бог-хранитель. Посыпает как солью — раны, учитывая, что комментариев он никогда не дает: лишь брызжет неясными терминами в изобилии, мол, поди сама разберись, выплыви в этом сленге… Если честно, мне кажется, что это тоже такой вид обучения. Просто несанкционированный. Тайный. Потому что, узнай наставник, что кто-то еще тянет загребущие лапки к моим драгоценным извилинам, этому кому-то не поздоровится. А у них с кудрявым рыцарем процент недопониманий и так слегка превышает классический. Ну как слегка. Раз в пять, да еще и помноженные на шесть тыщ лет… В общем, я просто вышла на студеную улицу, силком вытащила Берти за собой — и снова открыла дверь. Приветливо звякнул колокольчик. Я заглянула внутрь. ТА-ДА! Трактирщица стояла за стойкой и светилась, как ягодка ошши, воплощенное гостеприимство. — Сядьте на лавку, да выпейте грогу! — звонко начала она свою диковатую песнь. Я удовлетворенно кивнула — причем основной процент удовольствия мне принесла изумленная рожа моего спутника. — Это симуляция! — сказала я, обводя деревню рукой так гордо, будто это было мое детище. — В смысле, иллюзия? — сыщик употребил более привычный термин. — Зацикленная, с самовосстанавливающимся сценарием? Отыгрывает его вновь и вновь при нарушении алгоритма?