– Молодец! Контрразведок ещё больше, поверь. Они все и прежде-то соперничали. Представь, во что превратилось соперничество в условиях сокращения – в том числе и аппаратов спецслужб! – Но разве операция не согласована с высшим руководством? – Ну, так и быть, тебе простительна некоторая заторможенность мышления. Не согласована, разумеется! Сама сообрази почему. – Недовольство нынешним руководством? – Ты стала проявлять необыкновенную мягкость в суждениях. Недовольство влечёт за собой интриги. Самые настоящие интриги, коллега! Стремление поспособствовать смене этого самого руководства. Мне стало не по себе. – То есть нынче, вместо того чтобы бороться с внешним врагом, спецслужбы ведут борьбу за власть в стране?! – Точнее, ряд сотрудников втягивается в борьбу властных группировок. Заметь: ещё не известно, кто опаснее – внешний враг или свой, оказавшийся не на своём месте. – Что же станет со страной?! Магистр долго молчал, отведя взгляд, но так и не дал прямого ответа. Вместо этого сказал: – В истории нашей страны были очень редкие и короткие периоды подлинного и продуктивного единоначалия. Лет по двадцать – тридцать – не больше. Мысль, для меня совершенно новая и неожиданная, потерялась тем не менее за другим открытием, изумившим меня до предела. – Нашей страны?! – Да, я такой же советский человек, как и ты. Что тебя удивляет? – Так вы живёте?! Столько удивительных открытий сыпалось на меня, что я, вопреки прежней замороженности, объяснялась сплошными восклицаниями – даром что молча! – А ты думала, если мы знакомы с древности, так я уже мхом порос? Ты-то живёшь – что мне не жить? Я могла бы буквально наслаждаться разговором с Великим магистром: обожаю духов с чувством юмора! Но то, что он говорил, было серьёзно и необыкновенно важно. – Как же вы могли приходить так запросто? Как мы сейчас разговариваем? Чтобы живой человек пришёл в качестве духа, он должен иметь опыт путешествий вне тела… – У меня неплохие наработки. – Вы маг? Шаман? – Не в этой жизни. Все наработки – из прошлого. В обычной жизни я соображаю не больше, чем ты, когда забываешь себя. Хотя я, к несчастью, в отличие от тебя, считаю себя умным, прозорливым и не верю ни в какую мистику… – Сейчас вы – другой. А почему я вижу и слышу вас как магистра древнего ордена? – Да это безразлично, в принципе. Самые сильные наработки тонкого плана у меня оттуда. И ты помнишь меня таким. – Странно! Я думала, приходят только души тех, кто не родился заново. Из-за того что повидала такое количество духов, я не решалась верить в реинкарнацию. Тем более что многие были, как вы, из седой древности. – Типичное заблуждение западноевропейского спиритизма. На самом деле бывает по-разному. Во-первых, есть те, что уже решили все задачи воплощений. Понимаешь? Они теперь заняты другими делами, им не нужно рождаться вновь. И наоборот: надо бы родиться, да нет сил – грехи не пускают. – Понимаю. Такому каждый сеанс – как пытка, да? – О да! Но большей частью заслуженная. – Таких ведь не много – кто больше не родится? Как же на сеанс приходят остальные? – Как видишь, некоторые могут параллельно и оставаться в теле, и гулять где вздумается. И общаться. – А таких, как вы, разве много? – Тоже не так уж. Но обрати внимание: во время спиритических сеансов чаще вызывают выдающихся личностей. Такие при жизни или слишком много нагрешили, или почти всё отработали. Или… или приходят не те, кого вызываешь. Насчёт подменных сущностей я, в общем, и прежде знала. Именно потому в Лаборатории не практиковали спиритизм: нет уверенности, кому задаёшь свой вопрос и кто надиктует тебе ответ. Тем не менее… – Сколько я провела в Берлине спиритических сеансов с магистрами разных орденов и масонских лож, почившими много веков назад! – Ну, у тебя хорошее чутьё на фальшь. Кроме того, с некоторыми ты была знакома. – Откуда?! – Соберись и соображай бодрее! Оттуда же, откуда со мной. – Ах да! Оттуда же и ясновидение прошлого? – По большей части. Я вдруг почувствовала: Магистр считает, что разговор на отвлечённые философские темы слишком затягивается. Жаль! Я бы ещё порасспрашивала его о том, как устроен мир. Но оставались и другие вопросы, которые живо меня интересовали. – А зачем вы приходили тогда, в Берлине? – Скорее не зачем, а почему. Мы много говорили о тебе, беспокоились. Так и произошла настройка. – А мы с вами знакомы? В этой жизни? – Я знаю тебя. Ты меня – нет. И больше не нужно вопросов на эту тему. – Вам пора уходить? – Вовсе нет. У нас с тобой вагон времени до утра. Этот шпион – он ждёт тебя, ещё полчаса – и уйдёт. Таков уговор. Но я хочу продержать тебя до утра, чтобы ты снова не потопала по территории с бумагами наперевес. – Разве я сама теперь не справлюсь? – Может быть. Но лучше подстраховаться. Ну, раз уж он сам не против поговорить ещё… – Скажите, вы припрятали реликвии, чтобы когда-нибудь ими воспользоваться? Когда? Магистр тамплиеров, а по совместительству мой современник и соотечественник, опять иронично усмехнулся: – Ну, прежде всего мы не были хозяевами реликвий, а только хранителями. И потом, с чего ты взяла, что реликвии припрятаны? Может быть, они на самом виду! Я стала прикидывать. В Оружейной палате? В Эрмитаже? – Мыслишь в одной плоскости, – пожурил собеседник. – Между тем магический объект может пребывать в разных ипостасях. Ты своими глазами видела, как физическое тело превращается в тонкоматериальный объект. Помнишь? Как полностью перетекает в Дух. – Помню. – Где ты можешь регулярно видеть Чашу? Мне опять представилась огромная малахитовая ваза в виде чаши в зале Эрмитажа. – Я же сказал: другая ипостась, – напомнил собеседник. Он, должно быть, подкинул мне образ, и я увидела маленький золочёный значок: чаша, обвитая змеёй, – эмблема отечественной военно-медицинской службы. – Наши товарищи создали этот символ ещё в Средневековье. Но только мы нашли удачное применение. Общедоступное. Что делает символ куда более могущественным. – Но тут же ещё змея… – Как быть! В наше время у каждого должен быть свободный выбор. Кто-то выбирает чашу, а кто-то… змею. Он вроде бы шутил, но я спросила серьёзно: – Змея символизирует тёмные силы? – По-разному. В данном контексте, например, аллопатию. – Так в Чаше – не лекарство? – В Чаше – то же самое лекарство, что было и прежде. Множество современных врачей умеют давать его в гомеопатических дозах, хотя сами о том не подозревают. А другие – вовсе разучились. Так эти, последние, что ни пропишут – всё выйдет яд. Вот как с твоей операцией получилось. По аналогии я представила меч и щит на эмблеме родного НКВД и его преемников и готова была решить, что таким образом был переведён в новую ипостась второй из так называемых «величайших артефактов». Впрочем, на эмблеме «Аненербе» меч тоже присутствовал. – Ты забыла наше железное правило, – возразил магистр, – однажды найденное удачное решение не повторяют! Но оставим это. Ты же не работала по Мечу. Нет так нет. Мне не терпелось узнать про Копьё Судьбы, с которым привелось больше всего работать.