* * * Сквозь приоткрытые шторы пробивались лучи уходящего солнца, и Николь притаилась на втором этаже магазина. Снизу долетали французские голоса. Она попросила У Лан не выдавать ее и сказать, что она не знает о местонахождении хозяйки. Подруга сдержала слово, и вскоре незваные гости ушли. Из-за занавески Николь провожала взглядом их спины. Ее уверенность пошатнулась, когда она заметила среди них Жиро. У Лан поднялась по лестнице. – Ты слышала это? Николь кивнула. – А если они арестуют меня за то, что я приютила тебя? Мне стоит подумать о маме. – Тебя не арестуют. Николь убедилась, что полицейские ушли, и полностью задернула шторы. В этот момент У Лан бросила взгляд на ее живот, впервые заметив, как тот округлился. – Боже, нет! Что же ты наделала! Вы даже не женаты. – Не будь столь старомодной. Разве ты не рада за меня? – С каких пор старомодно, чтобы у ребенка был отец? Ты беременна от Чана? – Нет, мы были вместе лишь раз, задолго до того, как отправились на север. – От Марка? – Да. – Разве ты не понимаешь, что не сможешь воспитывать ребенка здесь, ведь он не будет похож на вьетнамца. А сейчас… Воздух вдруг стал свинцовым. – Прошу, не говори никому. – Конечно не скажу, но если французы снова придут, мне придется подумать о матери. Николь кивнула. – Нужно вывезти тебя отсюда, возможно во Францию, где твой ребенок не будет выделяться. У Лан говорила приглушенным голосом, потом молча встала, распахнула шторы и выглянула в открытое окно. – Что случилось? У Лан повернулась и посмотрела на Николь: – Когда Вьетминь одержит победу, твоему ребенку здесь будет небезопасно. Николь задумалась, не лучше ли уехать в Хюэ. Она вспомнила старый дом и сияние Ароматной реки, как каталась вдоль берега на велосипеде под сенью деревьев, а цветки опадали в воду. Ее ребенка могло ждать счастливое детство. – Я подумывала поехать в Хюэ. У Лан покачала головой: – Если победит Вьетминь – не получится. Ты даже о своей безопасности не сможешь позаботиться. – Когда они победят? – Ты и сама знаешь, что скоро это произойдет. – У Лан кивнула. – Все изменится. Николь отмахнулась от мошек, которые летали над головой. – Ты что-то слышала? – Пришло письмо от Чана, – прошептала У Лан, придвинувшись к ней. – Вьетминь набирает силу. Попросил приглядывать за тобой, пока не вернется. – Он возвращается? – Да, но не скоро. Не беспокойся. Однако ты должна уехать. У тебя есть деньги? – Немного. Только то, что накопилось на счету магазина. И стоимость товара. Но Марк мне поможет. Они поговорили еще немного, и У Лан ушла. В это время суток стих шум и гам с улицы, а мир будто замедлил ход, прежде чем погрузиться в ночь. Николь вновь спустилась вниз и, чтобы скоротать время, растолкла рис в ступке. Из муки она испекла рисовые пирожки в уличной печи, чтобы хоть чем-то занять себя. Николь вновь подумала, что нужно взяться за вязание. Ребенку понадобится одежда. Она знала, что Лиза хранила дома их старые детские вещи в цинковом сундуке. Возможно, что-то осталось – может, стоило вернуться и поискать. Николь переоделась в ночную сорочку и села на скамейку во дворе. Она посмотрела на темно-фиолетовое небо, розоватое на горизонте, на фоне которого выделялись крыши. Легкий ветерок принес любимые вечерние ароматы – не только розы и жасмина, но еще сигарет, а также запахи земли и листвы. Марк обещал ей вернуться тем вечером. Она не хотела думать о Жиро или Чане, не хотела нарушать свое спокойствие. Позже она нарезала лук, чеснок и перец и все обжарила, а когда овощи чуть протушились, добавила рисовой муки, формируя пирожки. Аромат угля наполнил воздух, и она выложила их на решетке, а после убрала все в миску, дожидаясь Марка. Прошло время ужина. Вечерний воздух наполнился прохладой и сыростью, и Николь пошла наверх за шалью. Она хотела выйти на улицу, чтобы полюбоваться звездами, но спуститься не успела. Кутаясь в шаль, она услышала звук и повернулась. – Марк! Я так рада тебя видеть, – улыбнулась Николь. – Но где ты был? Я приготовила ужин. – Я же не твоя собственность, Николь. Она нахмурилась. – Я и не думала об этом, просто беспокоилась. Жиро сегодня приходил сюда. – Правда? Он посмотрел на нее так, будто отвесил пощечину. – Ты не веришь мне? Марк сощурился, но не ответил. Она уловила идущий от него запах алкоголя и засомневалась. – Марк, я испугалась, а когда ты задержался… – Ты здесь в безопасности. За дверью следил человек, разве нет? – А Жиро? Марк вздохнул: – Забудь о Жиро. – Почему? Что произошло? Вдруг на Николь обрушилась усталость, и девушка села на диван. Марк ничего не ответил, только достал конверт из кармана рубашки, пододвинул стул и сел напротив нее, расставив ноги. Николь слышала крики с улицы, но все звуки стали далекими. Не о чем беспокоиться. Пошел дождь, мягко барабаня по черепице на крыше. Не сумев ничего прочитать во взгляде Марка, она заметила в нем нечто новое. Обычно он не сидел вот так на стуле, внимательно изучая ее. – Наши отношения были честными, да, Николь? Во рту у нее пересохло, и она облизнулась. – Ты не хочешь узнать, от кого письмо? – Конечно хочу. – Николь уставилась на Марка. Он достал из пачки сигарету, закурил, потом бросил спичку в металлическое ведро. – Марк! – Она сгорит. Он откинулся на стуле. Николь следила за каждым его движением. Этот Марк был совсем другим, и он ей не нравился. Он откашлялся. – Зачем ты соврала насчет Сильвии?