Николь провела рукой по горячему лбу. – Ты слишком много выпил! Марк не сводил с нее глаз, и она увидела на его лице растерянность. – У меня две новости. Во-первых, теперь у меня есть точный адрес сестры твоей кухарки. Если случится худшее, ты сможешь уехать туда. – Это чудесно, я… Марк резко перебил ее. – А это письмо от твоей сестры! Николь свела брови на переносице: – Но я думала, что почта приостановила работу. – Приостановила, да. Но не до конца. – Николь видела, как он подбирает слова. Марк заговорил тихим голосом: – Возможно, тебе стоило об этом подумать. Его слова задели Николь за живое. Она взяла в руки красивую шелковую подушку в красную и серебряную полоску и прижала к груди. – Не знаю, о чем ты, – сказала она, хотя голос подводил ее. На его шее пульсировала жилка. Марк сощурился, но взгляда не отвел. – Знаю, что у тебя всегда были проблемы с сестрой. Сильвия рассказала мне об этом. – Все совсем не так, – ахнула Николь. – Это у нее были со мной проблемы. – Сильвия предупредила, что ты так скажешь. Рассказала, как она пыталась сделать тебя счастливой. – Она врет. Все было не так. Она пыталась утопить меня. – Я больше не знаю, кому верить. – Марк покачал головой. – Но ты соврала мне. Разве ты не понимаешь? Ты обманула меня. Вот что самое обидное. – Марк, прошу тебя… – Все крутится только возле твоей сестры! Он поднялся на ноги, прошел к окну и посмотрел вниз. Только после длинной паузы Марк повернулся и снова взглянул на нее. Николь вспыхнула от злости: – Что ж, если тебе нужна Сильвия, так иди к ней! – Ради всего святого, женщина, я вовсе не это имел в виду. Мне не нужна Сильвия. Но ты мной манипулировала! Ты! Почему ты решила, что нужно врать? – Разве не ясно? Я думала, у тебя все еще есть чувства к Сильвии. – Ты не поверила, когда я сказал, что между нами ничего нет? Я пытался убедить тебя, насколько крепки мои чувства к тебе. Николь закусила щеку, пока не ощутила вкус крови. – А оказалось, что это на тебя нельзя положиться. Николь, я доверился тебе. В мире так мало доверия, но я всецело открылся тебе. – Ты действительно можешь мне доверять. – Нет. Слишком много лжи вокруг меня и двойной жизни, слишком много версий меня самого. Я думал, что с тобой становлюсь лучше, что я настоящий, а теперь вижу, что и это строилось на лжи. – Ты был помешан на моей сестре. – Это ты на ней помешана. Николь, в этом нет ничего хорошего. Ты считаешь, что живешь в ее тени. Но тебе это не нужно. Ты красивая, великодушная, заботливая. В тебе есть все, о чем я мог мечтать. Марк подошел к ней, и его лицо чуть исказилось. Николь посмотрела ему в глаза, по ее щеке скатилась слезинка. – Марк, мы же были счастливы. Ты и сам знаешь. Он убрал волосы с ее глаз, но не ответил. Они долго смотрели друг на друга. Комната застыла, провалившись в тишину. Николь не двигалась, даже не моргала. Она не могла вынести самой мысли, что все закончится прямо сейчас. Ни Жиро, ни что-либо другое не имело для нее значения. – Прости, что соврала насчет письма Сильвии. Мне правда искренне жаль. А теперь давай поужинаем. Она поднялась на ноги и протянула к нему руки. Марк не откликнулся. – Прошу тебя, Марк. По позвоночнику пробежала ледяная волна, и Николь вдруг ощутила себя до боли одинокой. Она закрыла глаза, мысли перемешались. Марк ходил кругами, она слышала его шаги, но он был далеко. – Что написала Сильвия? – проговорила она через пару минут. – Она возвращается. О чем сообщила и тебе. В том письме, которое оставила, так ведь? – Ты тоже соврал мне. Притворялся торговцем шелка! – Это другое. – Повисла тишина. Марк развернулся к Николь. – Мне нужно время подумать. Николь взглянула на лицо Марка, лишенное эмоций, потом оттолкнула его и побежала к кровати, где свернулась в клубок. Она слышала, как удаляются его шаги по лестнице. Через несколько мгновений в доме раздавался лишь стук дождя по крыше. Николь не двигалась с места, окутанная темнотой, а дождь все распалялся. Из соседнего дома долетал сладковатый запах риса. От отчаяния она заплакала в подушку. Положила руки на живот, надеясь этим успокоиться. Всю ночь ветер и дождь стучали по окнам, крыше и тротуарам, а Николь переживала острое чувство утраты. На рассвете она подумала о сестре. Когда приедет Сильвия? Когда она отправила письмо? Марк написал ей ответ? Рассказал о ребенке? Ее сестра исказила историю их детства, но неужели Марк поверил ее словам? К тому времени, когда пришла У Лан и окликнула Николь, та находилась в подавленном состоянии. Разболелся живот. Испугавшись за ребенка, она сунула ноги в шлепанцы и поплелась к ванной комнате внизу. У Лан на цыпочках поднялась наверх, чтобы помочь ей спуститься. – Выглядишь неважно. Принести тебе ароматного чая? Николь присела на край небольшой ванны, пытаясь успокоиться. Она плеснула в лицо воды и помыла волосы шампунем с ароматом дикой розы. Как же она ждала появления этого ребенка! Малыш был единственным лучиком света среди царившего кругом хаоса. У Лан принесла чая, и Николь сразу же выпила его. – Что случилось? – Марк ушел. У Лан вздохнула: – Он вернется? – Я не знаю. Николь терзали противоречивые эмоции, на душе было так плохо, что она вновь заплакала. Дух ее всегда отличался свободолюбием, и она не хотела раствориться в любви к Марку, но именно с ним она становилась целостной, при этом оставаясь самой собой. Впервые в жизни ее принимали такой, какая она есть, и внутренние раны постепенно затягивались. У Лан подошла и обняла подругу. Однако Николь впала в уныние. Если Марк не вернется, как она в одиночку справится с ребенком, который будет так отличаться от вьетнамцев? Картина будущего до ужаса пугала Николь. Глава 31 Неделю спустя Николь отдыхала днем на диване верхнего этажа. Она ворочалась во сне, но, ощутив в комнате чье-то присутствие, открыла глаза и встретила взгляд ясных голубых глаз Марка. – Как долго ты здесь сидишь? – Ты сможешь меня простить? Я вел себя как придурок. Очевидно, что он страдал, но из гордости Николь отвернулась. Она не хотела показать ему, как сильно мучилась в его отсутствие. В голове крутился ворох мыслей, и комната чуть ли не вибрировала от невысказанных слов и чувств. Николь подобралась, а чтобы избавиться от напряжения, принялась разглядывать золотые полоски света, скользившие по полу. – Думаю, тебе стоит уйти. – Ты правда этого хочешь? Марк был источником ее радости и слез, и вот теперь он извинялся, страдая угрызениями совести. Зачем же она прогоняла его?