– Нашел в магазинчике, где еще остались запасы приличного вина. – Иди сюда. Он подошел и поцеловал ее, а Николь поморщилась от непривычного щекотания усов, потом провела ладонью по его волосам. – Они отросли. – Пришлось покраситься. – Зачем? – удивилась Николь. – Работа. – Марк склонил голову набок и пожал плечами. – Сама знаешь. Он сел напротив и налил им по бокалу вина. Николь внимательно посмотрела на него. Внешность Марка временами слегка менялась, и ей даже нравилось угадывать, каким он будет в следующий раз. На этот раз его взгляд наполнился нежностью, контрастирующей с его непривычной внешностью и усами. С самого знакомство Николь разглядела в нем некоторую ранимость, но не знала, откуда та появилась. Марк сделал глоток. – Неплохо, да? – Значит, теперь ты сомелье? Он засмеялся. – Марк, я должна тебе кое-что сказать. – Да? – Он с любопытством взглянул на нее. – Что-нибудь замечаешь? – Она расстегнула блузку, слегка обнажив грудь. – Даже не знаю, – заулыбался он. – Выглядишь прелестно. Как, впрочем, и всегда. Если сейчас же не прикроешься, мы не допьем вино! – Спасибо за комплимент, но разве ты не понимаешь? Марк покачал головой. – У нас будет ребенок. Я беременна. Она заметила, как кровь отхлынула от его лица при слове «ребенок». Марк опустился перед ней на колени и прикоснулся к груди. – Такие полные, – сказала Николь, но он выглядел потрясенным. Она огорченно поплелась к креслу. Марк встал и потер подбородок. – Марк? Он лишь покачал головой: – Теперь ты еще больше уязвима. Что мы станем делать, когда я уеду? – Если тебя беспокоит лишь это, со мной все будет в порядке, – улыбнулась Николь. – Но я думал, что мы… – Не в первый раз. – Ты уверена? Не то чтобы я не радовался, просто… – Что? В чем дело? Повисла пауза. Марк не выглядел счастливым. Улыбка еще не сошла с лица Николь, но радость угасла. Она видела, как он борется с эмоциями, вновь опускаясь перед ней на колени. Марк сжал ее ладони, но ничего не сказал. Николь испытывала угрызения совести, когда смотрела в эти ясные голубые глаза. Ведь она сама соблазнила Марка. Девушка обхватила его лицо ладонями, потом прижала к себе. Наконец он поднял голову, глядя на нее с тревогой. – Совсем недавно ты болела, – сказал он. – Беременность много требует от организма. Хорошо ли ты себя чувствуешь? – Я не такая крепкая, как раньше, но я справлюсь. – Ты точно хочешь этого ребенка? Николь огорчилась, услышав такой ответ. – Конечно, – проговорила она, убирая с лица прядь волос. – Я католичка. К тому же аборты незаконны. И… я люблю тебя. – Ах, дорогая моя. Несколько мгновений они молчали. Николь хотела, чтобы Марк радовался не меньше, но в его взгляде находила лишь тревогу. – Пока меня нет рядом, может случиться что угодно. А если со мной что-то произойдет? Николь, обычно я не говорю о подобном, но у меня опасная работа. – Я могу о себе позаботиться. – Случись что, меня не будет рядом с тобой и ребенком. Боже, я сам виноват. Я так хотел тебя в тот первый раз… думал лишь о том, как заняться с тобой любовью. Мне следовало подождать. Прости. – Не извиняйся. Я рада, что у нас будет ребенок. Наш ребенок, Марк. Человек, которого создали мы вдвоем. Марк встал, резко вобрал воздух в легкие, потом медленно выдохнул. – Николь… – Что такое? – Мне очень хочется порадоваться. Правда. В другое время я бы решил, что это чудо… но мы на войне, в любой момент город окажется в осаде. Меня могут выслать из страны, и тогда я не вывезу тебя. Не забывай, что может объявиться Чан. Николь закусила губу: – Я об этом не подумала. Слишком сосредоточилась на Жиро. – Пока твое положение не так заметно, но через несколько недель все изменится. – А мы не можем поехать в Америку? – Я пока не могу. – Марк покачал головой. – Но ситуация может ухудшиться. К сожалению, приказы меняются. – Его взгляд помрачнел. – Чем больше у меня ролей для маскировки, тем сложнее становится. Послушай, Николь, только ты меня спасаешь и уравновешиваешь. Помогаешь вернуться к самому себе. – А ты придаешь мне сил. – Уравновешенный и сильная – неплохо, да? Но ребенок… Сейчас! Помню, как тяжело мне приходилось без матери. Я рос среди вечных сомнений – кто я такой. Николь замешкалась, а потом брякнула: – Мы не можем пожениться? – Больше всего на свете я хочу создать с тобой семью. Но, дорогая, нам нельзя вступать в официальные отношения. Ты все еще в розыске. – Марк покачал головой. – И не забывай про мою работу. Скоро я уеду в Россию на секретную операцию. Это дело довольно опасное, ведь я буду искать тех бездушных людей, что приютили лидеров Вьетминя. – Опасное для тебя? Он кивнул. – Марк, а что будет, когда родится ребенок? Он провел ладонью по лбу, но ничего не сказал. В горле Николь встал ком. – Я не хочу оставлять тебя одну. Когда подойдет срок? – В феврале. Идеальный месяц для рождения ребенка, когда не жарко и не влажно. – Есть и положительные моменты, да? Марк притянул ее к себе и повел к дивану. Николь прильнула к нему, не в силах сдержать слезы. Он приподнял ее голову за подбородок и покрыл лицо поцелуями. – Когда война закончится… все будет иначе. Обещаю. И я рад. Правда. Для меня это самые прекрасные новости, мы найдем выход. Несколько минут они молча наслаждались близостью друг к другу. Николь не знала, что и думать, но тут вспомнила о сестре: – Марк, ты когда-нибудь любил Сильвию? – Нет. В Америке она очаровала меня – умная, красивая, она умела произвести впечатление. А еще такая уверенная в себе. Но за всем этим скрывалась хрупкость. Мы несколько раз встречались, но создавалось впечатление, что она хочет командовать мною, и я отступил. – Затем она заболела. – Приняла много снотворного. Не знаю, намеренно или случайно, но после этого я не мог ее бросить. Она находилась в чужой стране, где рядом не было близких людей. Но давай не будем говорить о твоей сестре. Лучше насладимся друг другом.