Вскоре они раскинулись на полу, мокрые от пота, но невероятно довольные. Николь и подумать не могла, как хорошо ей будет. Как же это отличалось от ее единственной близости с Чаном. Марк давал ей почувствовать себя желанной. Он приподнялся на локте и убрал с ее глаз прядку волос. – Итак… – заулыбался Марк. Николь довольно вздохнула, потом провела пальцем по линии его подбородка: – Повторим? * * * Господство Франции в стране пошатнулось, и они ценили каждый миг, проведенный вместе. Угроза войны добавляла напряжения, отчего близость становилась еще более сладкой. Чем больше времени они были вместе, тем сильнее крепла их связь. Часто они молчали, лишь разглядывая друг друга. Иногда Марк лукаво щурился и улыбался, когда они занимались любовью, заставляя Николь думать, что все ее мысли у него как на ладони. Как-то поздним вечером она лежала одна, пытаясь уснуть, когда услышала в комнате жужжание мухи. Николь накрыла голову подушкой. Она не боялась пауков или змей, но постоянное жужжание огромной мухи действовало на нервы. Даже под подушкой раздавалось надоедливое гудение. Через несколько минут Николь бросила подушку на пол и запела, чтобы избавиться от шума. Жужжание не стихло, и вскоре девушка поняла, что звук удвоился: в комнате было два маленьких демона. Солнце нависло над горизонтом, освещая комнату золотистыми лучами. Николь выбралась из постели в нижнем белье и открыла дверь спальни, надеясь, что мухи улетят. Она размахивала руками, чтобы выгнать их, следила за ними, но они отказывались улетать. Николь погналась за мухами, подняла подушку, подпрыгнула и хлопнула ею о стену. Раздражающее гудение не прекратилось. Чем больше Николь раздражалась, тем громче становилось жужжание. Она снова хлопнула подушкой по стене, но промахнулась. Через десять минут погони по комнате Николь остановилась в центре. Пот тек с нее ручьем. Свет угасал. Она заметила обеих мух на дверном косяке. Это был ее шанс, и Николь, зажмурившись, бросилась на насекомых с подушкой. Она открыла глаза, напоровшись на некое препятствие. Белые перья снегом разметались по сторонам, а потом посыпались вниз, заслоняя дверной проем. Наконец Николь увидела стоявшего на пороге Марка. Он убрал перья с волос, лица, рубашки. Николь шагнула назад и с ужасом посмотрела на него. Марк закашлялся и сдул перья с губ. – Ничего себе. Чем я это заслужил? – Я тебя не видела. Просто гонялась за мухами. – Так обычно и делают, когда из одежды на них одни… Он указал на ее нижнее белье. – Ты думаешь, я смешно выгляжу? – рассмеялась она. – Ты за это заплатишь. – Марк подхватил ее на руки, словно она и сама была перышком, а потом перекинул через плечо. – Опусти меня. Он проигнорировал просьбу. – Куда ты несешь меня, ужасный человек? – Ужасный? Мне кажется, ты забываешь, что пострадавший тут я. На нижнем этаже Марк открыл дверь в спальню, в которой разместился, и Николь ахнула. Свешиваясь с его плеча, она видела десятки расставленных по комнате свечей, крошечные огоньки света, мигавшие в темноте, словно звезды. Сердце Николь чуть не лопнуло от восторга. Посреди войны он создал мерцающую волшебную страну. Для нее. – Что ж, по крайней мере, ты избавила меня от необходимости тебя раздевать, – сказал Марк и опустил ее на пол. – Что думаешь? Николь окинула комнату взглядом, и ее глаза наполнились слезами. – Прекрасно! – С днем рождения, дорогая. Знаю, что словами я не умею выражать то, что чувствую, но… Она не дала ему договорить, а подбежала и обняла так крепко, что он отстранился. – Мне нужно почаще зажигать свечи, – сказал он. Николь потянула Марка за пиджак, он скинул его, потом снял остальную одежду, оставшись перед ней абсолютно голым в окружении все еще летавших в воздухе перьев. – Только посмотри на себя, – сказала она. Марк улыбнулся и распахнул объятия. – На нас. – Столько всего произошло за год. – Хорошего и плохого. – Что ж, это хорошее, – сказала Николь, сдувая перышко с его груди и испытывая беспредельное счастье. * * * Подобно привидениям, обитавшим в саду, Николь в отсутствие Марка тоже стала тенью в их странном замкнутом мире. Как-то в сумерках ей так захотелось выйти, что она прошлась по району, скрыв волосы и лицо шарфом. Прохладный ветер гонял по улицам, мимо прошли мужчина и женщина. Николь стало неуютно, она опустила голову и промямлила «доброго вечера», потом вернулась в дом. Когда она рассказала Марку о том, что сделала, он вновь наказал ей оставаться на вилле. В сложившейся ситуации, скорее всего, он был прав. Даже при закрытом магазине ей будет проще выйти на улицу и смешаться с толпой. Николь готовилась перебраться туда, когда у нее случилась задержка. Она решила, что дни, проведенные с труппой, сбили ее цикл, и не придала этому особого значения. Николь постирала и высушила свои вьетнамские вещи и научилась забирать волосы наверх, заворачивая их в платок. Ее аодай стал великоват, но она заколола брюки булавками. * * * Следующим вечером она переехала в магазин, и Марк отправился с ней. Они застелили кровать чистыми простынями, пуховым одеялом и шелковым покрывалом, привезенными с виллы. Утром Николь проснулась и не обнаружила Марка. Полежала в постели, слушая, как уличные торговцы расставляют палатки, вдыхая знакомые ароматы свиных котлет и обжаренной рыбы в укропе. К Николь вернулась прежняя гармония. Ушло напряжение в мышцах, угасли угрызения совести из-за лжи о Сильвии. Николь услышала, как открылась дверь магазина. Должно быть, пришла У Лан. Обдумывая, что рассказать подруге, Николь спустилась встретить ее. При звуке шагов У Лан вздрогнула и повернулась с круглыми от страха глазами. – Я думала, что никогда больше тебя не увижу, – сказала она. Николь невероятно обрадовалась встрече. Сглотнула ком в горле, пересиливая нахлынувшие эмоции. Она и не представляла, как сильно соскучилась. Красивое лицо У Лан омрачали лишь темные круги под глазами. Девушки молча смотрели друг на друга, а внутри Николь бурлили противоречивые чувства. Что она скажет подруге о Чане? У Лан застыла на месте. – Заходи, – сказала Николь. Они обнялись и долго стояли так, не желая выпускать друг друга из объятий. Николь слышала, как колотилось сердце подруги. Наконец У Лан отстранилась: – Дай-ка взглянуть на тебя. – Со мной все в порядке. Правда. Как там твоя мама? У Лан тяжело вздохнула: – Лучше не стало. Она почти все время проводит в комнате над магазином и спит. – Мне очень жаль твой магазин. Что случилось? – Под домом прорвало водопровод. Тебе повезло, что вода не добралась сюда. У Лан села на диван. Заметив, как одинока и печальна ее подруга, Николь устроилась рядом и обняла ее. – Теперь я здесь. – Я заглядывала в твою витрину, не попала ли внутрь вода, а потом твоя сестра попросила меня присмотреть за магазином. Ее предложение оказалось как нельзя кстати. Я не могу позволить себе закупить новый товар. И вот я здесь. – Не знаю, как тебя и благодарить. – Но теперь ты вернулась. Мне уйти? Николь колебалась лишь мгновение. – Нет, прошу, останься. Я не до конца оправилась. За работу я буду тебе платить. – Ты так исхудала, – нахмурилась У Лан. – Видно, что ты болела.