– Не забуду. И я не могу забыть. Я живу мечтой, за которой гнался с детства. Это – моя карьера, чертовски хорошо оплачиваемая, и все, что мне нужно, – оставаться в игре. Но с маленьким предложением Бекки, звенящим в голове, это легче сказать, чем сделать. Я хочу помочь ей. Но не хочу все испортить. Для нас обоих. Глава 4 Трусики для большой девочки Бекка Я пытаюсь забыть свой катастрофический разговор с Оуэном. Боже, как он смотрел на меня. Как будто я – испорченная вещь. Как будто ему меня жаль. Хочется все забыть, но поскольку я решила на какое-то время бросить пить после ночных приставаний к Оуэну в его спальне, мозги у меня совершенно трезвые и во всех деталях прокручивают весь разговор, который состоялся на диване. Хорошенькое дело. Мне бы не помешал бокал (или три), прямо сейчас. Вместо этого я усаживаюсь на барный стул рядом с Элизой, наблюдая, как команда празднует победу. На этой неделе они выиграли у Монреаля три к двум, и все счастливы. Ну, почти все. Я однозначно притворяюсь. Лишь разочаровываюсь все сильней и сильней? На коленях у Оуэна – какая-то страшно обидчивая белокурая зайка и, судя по выражению его лица, он вовсе не против, чтобы она сидела там. Он одет небрежно: в темные джинсы и черную футболку с длинными рукавами. На его подбородке темная щетина, он не брился уже несколько дней. Оуэн выглядит хорошо, лучше, чем хорошо, и меня это бесит. Мне это не нравится. Не хочется признавать, что мне требуется помощь от кого-то с игрек-хромосомой, но, черт подери, так и есть. Потому что жизнь монашки, у которой нет никого, кто мог бы согреть ее постель, может заставить любую девушку почувствовать себя одинокой. После того, как я видела, что было между Элизой и Джастином, каким милым и любящим он был по отношению к ней, в голову начали лезть глупые идеи о том, что мне тоже нужно с кем-нибудь встречаться. Я, может, и покалечена, но уж точно не мертва. И, возможно, мне и правда понадобилось все это время, чтобы осознать – я заслуживаю вновь чувствовать себя хорошо. Черт подери, я действительно заслуживаю этого. Если я не проверну свой план с Оуэном, это будет все равно что признать победу того мудака, который посмел тронуть меня, а я чертовски уверена, что не позволю этому случиться. Я устала прятаться в своей квартире, устала притворяться, будто все в порядке. Я хочу почувствовать себя лучше, чем «в порядке», а это включает в себя по-настоящему хороший секс. В этом у меня нет никаких сомнений. Но он все еще не дал мне ответа, и кажется довольно очевидным, каким именно он будет, учитывая, что мы с Оуэном не общались уже несколько дней. Решив, что не могу сидеть тут и наблюдать пип-шоу, которое, без сомнений, скоро здесь развернется, я спрыгиваю со своего барного стула. – Ты куда? – спрашивает Элиза, и между бровей у нее залегает складка. – Скоро вернусь, – отвечаю я, уже сконцентрировавшись на своей цели. Новичок, запасной вратарь, сидит один в конце стойки. Он симпатичный, невероятно высокий и хорошо сложен, а его левая рука покрыта рукавом татуировок. Выглядит довольно круто. Никогда раньше не обращала на него внимания, но сейчас, кажется, подходящий момент для дружеского разговора. – Морган, да? – спрашиваю я, останавливаясь рядом. – Да, а ты Бекка? – спрашивает он, окидывая меня взглядом. Я работаю в офисе арены помощником владельца команды, так что большинство парней меня знают. Я всегда прихожу на работу первой и обычно ухожу последней, поэтому знаю практически всех, имеющих отношение к хоккею. – Можно? – я указываю на пустой табурет рядом с ним. Морган улыбается и пододвигает табурет ко мне. – Конечно. Взять тебе чего-нибудь выпить? Только я собираюсь отказаться, как рядом нависает громоздкая тень. Это Оуэн, и выглядит он взбешенным. Когда он переводит взгляд с Моргана на меня, его глубокие серо-голубые глаза полны смятения. – Бекка, на пару слов? Я буквально чувствую, как он сверлит меня взглядом, когда я вновь оборачиваюсь к Моргану. – Извини, похоже, я занята. Глаза Моргана чуть распахиваются. Они с Оуэном работают в тесном контакте, и очевидно, что он совершенно не хочет злить Пэриша. – Морган, исчезни, – рычит Оуэн, и быстрее, чем я могла бы ожидать от шестифутового парня, Морган спрыгивает с табурета и обходит нас. Вместо того чтобы, как я ожидала, занять освободившееся место, Оуэн остается стоять. – Надо поговорить. Я снова поворачиваюсь к нему и вижу пульсирующую жилку у парня на шее. – Знаю. Ты так мне и не ответил, а увидев, как ты занят, качая на коленках ту девицу у бара, я поняла, что лучше не давить на тебя, а найти кого-нибудь другого, кто согласится помочь мне. Честно, без обид. Он вздыхает, раздувая ноздри. Я выпрямляюсь, чувствуя себя на коне. – Не беспокойся обо мне, Оуэн. Я больше не твоя забота. – Прошу, Бекка. Нам надо поговорить. Мы можем уединиться где-нибудь? – На этот раз он говорит тише и спокойнее. Я не хочу уступать ему. Я хочу злиться за ту девчонку у него на коленях, пусть это и совершенно бессмысленно. Это Оуэн, кобель, и если у него и есть к чему-либо талант, так это без перерыва трахать все, что движется. Ну, может, у него есть два таланта, потому что он еще и чертовски хороший вратарь. Оуэн всегда был таким – дамским угодником, и это никогда не задевало меня раньше. Полагаю, теперь это задевает меня потому, что я надеялась, он захочет забыть об этом на пару ночей и помочь мне. Он смотрит умоляюще, и я чуть смягчаюсь. – Я готова валить отсюда, – отвечаю я. – Можешь подбросить меня до дома, поговорим по пути. – Идеально, – бормочет он. – Идем. Я беру свою сумочку и прощаюсь с Элизой и Сарой. Всегда проницательная Сара, адвокат команды, крепко меня обнимает. – Ты в порядке? Кажется, ты сегодня не в духе. – Часть темных прядей выбилась из пучка на затылке, ее обеспокоенные голубые глаза смотрят пристально. Я киваю. – Нормально. Просто устала, Оуэн отвезет меня домой. Она кивает и больше ни о чем не расспрашивает. Оуэн молча стоит за спиной, пока я прощаюсь, будто стережет меня. Когда позади тебя зависла стена из мышц, это может немного дезориентировать, но я не протестую. Если он хочет поговорить, поговорим. Я просто не отвечаю за слова, которые могут слететь у меня с языка, поскольку сегодня я не в том настроении, чтобы оставаться леди. До моей квартиры мы доезжаем спокойно. Темный салон его внедорожника пропах одеколоном, древесный аромат расслабляет меня. Я познакомилась с Оуэном через Элизу, и он всегда был добр ко мне. Кроме того, он всегда относился ко мне как к сестре, и я не могу не задаваться вопросом, не будет ли это немного странно. – Так мы будем разговаривать? – спрашиваю я. Его руки расслабленно лежат на руле, большими пальцами он выбивает какую-то мелодию. – Поговорим у тебя. Ладно? Кивок. Мы приезжаем ко мне домой, и я так нервничаю, что едва могу усидеть на месте. Каким-то образом мне удается опуститься на диван рядом с Оуэном и не ерзать. Он делает глубокий вдох и встречается со мной взглядом. Я понятия не имею, как ему удается выглядеть таким спокойным и расслабленным, тогда как мое сердце бухает в ребрах, стучит с неимоверной скоростью. Его большие ладони лежат на коленях, и он выглядит абсолютно спокойным. – Я подумал о твоем предложении. О том, чтобы помочь тебе. Киваю, ожидая продолжения. – Прежде всего, мы должны снова обговорить случившееся с тобой, – говорит он, и когда я дергаюсь, поднимает ладонь. – Не во всех деталях, не все. Мне просто… нужно знать, от чего отталкиваться. – Понимаю. Ты хочешь понять, во что ввязываешься. Он качает головой. – Нет. Я должен понять, как тебе помочь. Оу. Точно. – Звучит разумно, – тихо отвечаю я. Нелегко рассказывать ему, как меня пытались изнасиловать в колледже, что это случилось, когда я возвращалась в общежитие из библиотеки. Я забыла о времени, готовясь к своим выпускным экзаменам по коммуникации, и было уже далеко за десять, когда я начала эту пятнадцатиминутную прогулку по кампусу. Оуэн внимательно слушает, его глаза гневно сверкают, когда я рассказываю подробности той ночи, которые так глубоко засели у меня в мозгу, что я боюсь, мне от них уже не избавиться. Как нападавший толкнул меня на цементную дорожку за домом. Как он стянул с меня легинсы и зажал мне рот рукой. Болезненное чувство беспомощности, с ревом возвращающееся всякий раз, когда я думаю о том, что мужчина будет меня раздевать. Незнакомец, пришедший мне на помощь прежде, чем все зашло слишком далеко. Я говорю спокойно, лишь иногда голос срывается. Говорю бесстрастно, будто это – просто события прошлого, а не то, что стало частью меня. Хотела бы я, чтобы так оно и было. Но Оуэн смотрит на меня не с жалостью, а с удивлением, словно я – самое поразительное существо, которое ему встречалось. Я не рассказываю ему о том ужасном годе, который последовал за этим. Когда, вопреки слезным мольбам родителей, я осталась в кампусе. Или как я корчила из себя храбрую, но боялась собственной тени. Или как рыдала до изнеможения, не в силах заснуть по ночам. Я не рассказываю об аресте и суде, потому что Оуэн знает – этот парень получил предупреждение и провел в камере меньше двух суток.