Естественно, он тут же отвечает, требуя подробностей. «Не в форме? Ты в порядке?» Я закатываю глаза и бесстыдно сообщаю ему, что у меня критические дни. Неужели парни действительно настолько тупые? Мне казалось, «не в форме» – общепринятое определение этих дней месяца. И даже если бы я была готова прогуляться, то не стала бы пить. Я не хочу, чтобы мне было плохо еще и с похмелья. Буквально. Минута проходит, прежде чем Оуэн отвечает, но когда отвечает, я удивляюсь ответу. «Тогда я тоже никуда не пойду. Нормально, если я заеду к тебе?» Внутри зарождается странное чувство. Больше всего на свете я бы хотела сегодня увидеть Оуэна. Но действительно ли он хочет отказаться от ночи с парнями ради меня, немытой и способной заставить его смотреть ромкомы? И даже без шансов на секс? Я быстро строчу ответ. «Ты ведь понял, что у меня месячные, да? То есть никакого секса». Он даже не медлит с ответом. «Вполне понял. Можем просто побыть вдвоем. Хочу тебя видеть». Я чуть не упала в обморок прямо с дивана, когда прочла это. С другой стороны, может, так он хочет загладить вину передо мной. Я не могу не думать о тех книгах в спальне Оуэна. Как будто я какой-то научный проект, который ему поручили. Через двадцать минут он стоит у моей двери. – Открыто! – кричу я, хотя на самом деле не уверена, так ли это. Просто мне не хочется лишний раз подниматься с дивана. Через секунду дверь распахивается, и я слышу, как Оуэн скидывает ботинки, устраиваюсь в кресле еще глубже, поднимая грелку чуть повыше. – Привет, красотка. Как себя чувствуешь? Оуэн одет в угольно-серые брюки и белую рубашку на пуговицах с закатанными до локтей рукавами, так что мне хорошо видны вены на его предплечьях. Я не понимаю, почему это так сексуально, но это сексуально. – Если кто тут и красавчик, то точно не я, – я закидываю арахисовую конфетку в рот и поправляю неаккуратный узел волос. – Но я в порядке. Получше с тех пор, как закинулась ибупрофеном. Нахмурившись, Оуэн кладет телефон на журнальный столик, рядом с моим, затем садится на диван, достаточно близко, чтобы его бедро задевало мое. – Выглядишь замечательно. Ты всегда выглядишь замечательно. Скажи, если я могу чем-то помочь. Мне приходит в голову, что я когда-то слышала, будто оргазмы помогают облегчить боль, но я определенно не собираюсь просить его о подобном. Вместо этого я крепче прижимаю к себе грелку и киваю на пульт. – Можешь выбрать, какой будем смотреть фильм. Это поможет. Оуэн смотрит скептически. – А не будет так, что я выберу фильм, а ты велишь мне выбрать что-нибудь другое? И так будет продолжаться час? Я пожимаю плечами и отвечаю дерзкой ухмылкой. – Зависит от того, выберешь ли ты хороший фильм с первого раза. Он смеется. Без слов пропустив весь раздел с боевиками, Оуэн переходит к разделу «Романтика». Я не могу сдержать улыбки. Чтобы оценить варианты, он начинает читать описания вслух самым девчачьим голосом, на который способен. Это вызывает у меня такой приступ смеха, что на мгновение я забываю, от чего именно у меня болит живот: то ли по биологическим причинам, то ли от хохота. Как только мы останавливаемся на фильме, который сочетает в себе баскетбол и романтику в достаточной мере, чтобы оба мы были счастливы, на журнальном столике жужжит телефон. Я тянусь к своему, чтобы обнаружить: сообщение пришло не мне. Оуэну. А на экране его телефона – фото сисек какой-то девушки с неизвестного номера. – Эм, – я отстраняюсь, отводя взгляд. – Кажется, эм… Кто-то прислал тебе фото. Оуэн недоуменно хмурится, но все понимает, едва берет телефон. – Дерьмо. Извини. Постоянно происходит что-нибудь подобное. Какая-нибудь девчонка, у которой есть мой телефон, дает номер подружке, которая делится им со своей подружкой… ты знаешь, какими могут быть фанатки. Тут не о чем беспокоиться. Ручаюсь. – Я и не беспокоюсь, – пожимаю плечами я. Но узлу в моем животе все равно. Я знала, что Оуэн пользуется популярностью у дам, но, наверное, никогда не понимала насколько. Голое фото девушки, с которой он даже никогда не встречался, – просто обыденность, когда есть целая куча девушек, следующих за тобой по пятам. Вот почему те чувства, которые я испытываю к своему лучшему другу, должны быть подавлены как можно скорее. Конечно, он очень мил и заботлив со мной, но он всегда был таким. Даже до того, как между нами все вышло на новый уровень. Но теперь, когда я знаю, каким потрясающим может быть секс с Оуэном Пэришем, я вижу всю эту предупредительность в совершенно новом свете. В свете отношений. А это плохо по миллиону причин. Одна из них заключается в том, что у меня нет ни единого шанса против толп женщин и бешеных фанаток, преследующих его. Эти девушки наверняка полностью поглощены всем этим доминированием, которое нравится Оуэну в спальне. В отличие от меня, до смерти боящейся одной мысли об этом. – Ты в порядке? – Он успокаивающе сжимает мое бедро. – Все еще хочешь смотреть этот фильм? Я прикусываю нижнюю губу и киваю, прижимаясь чуть ближе к нему. Он обнимает меня за плечи и притягивает к себе – я мгновенно чувствую себя в безопасности. Хотя нельзя сказать, что у меня больше не кружится голова. Сейчас всего восемь вечера. Будут ли еще голые фотки? Может, как только я засну, он выйдет и встретится с этой девушкой, которая прислала ему фото сисек. В конце концов, мы не договаривались больше ни с кем не встречаться. * Черт. Черт. Черт. Я еще десять раз стучу по пробелу. Нет. Мой комп по-прежнему не подает признаков жизни. Может, техника хоть минуту побудет на моей стороне, вместо того чтобы обернуться против меня в разгар проекта? Проекта, который я обещала закончить к концу дня. Еще несколько раз раздраженно ударив по пробелу, я слышу низкий гул, раздающийся из задней части моего монитора. Это хорошо или плохо? И где же наш айтишник? – Как дела, Бекка? – Мой босс, владелец «Ястребов», заглядывает в кабинет. – Как думаешь, успеешь внести поправки в речь до конца дня? Как по команде мой компьютер издает громкий жужжащий звук, и на экране загорается сообщение о перезагрузке. «Спасибо вам, боги технологий». – Конечно, – отвечаю я самым жизнерадостным тоном, какой только могу изобразить в такой панике. Мои правки в его вступительной речи заняли бы всего час, если бы не эта поломка. Теперь мне, вероятно, придется начать все сначала, потому что, кто, черт возьми, знает, сохранился ли мой документ. Пока я жду, когда эта проклятая машина перезагрузится, я тянусь к телефону и посылаю сообщение Оуэну, пересказывая ему события этого дерьмового дня. Мы не общались с ним уже пару дней, и лучше спустить пар, написав ему, чем сорваться на босса. В своей типичной манере он сразу же отвечает, пытаясь исправить ситуацию: «Чем могу помочь?» Я закусываю губу, обдумывая ответ. «Пойди, найди того, кто изобрел компы, и надери ему задницу». Оуэн отвечает дюжиной смеющихся смайликов и собственным вариантом решения. «Как насчет того, чтобы я купил тебе пиццу, а ты уселась бы мне на лицо?» Я начинаю хохотать. Как это в духе Оуэна. Но, эй, этого достаточно, чтобы я продержалась до конца дня. Как только мой комп снова заработает, я начну редактуру с такой скоростью, что отправлю боссу копию еще до конца рабочего дня. Оказывается, пицца и оральный секс – сильные мотиваторы. Кто бы мог подумать? * Когда я захожу в свою любимую пиццерию и вижу там Оуэна с большой пепперони и грибным пирогом, все напряжение остается позади. Одна его улыбка способна изменить течение всего дня. В этом смысле он волшебник. Оуэн встает, когда я подхожу к столу, притягивая меня для объятий и быстрого, нежного поцелуя. – Одна большая пепперони с грибами и двойным сыром. Как ты любишь. Не знаю, что лучше: то, что он знает мои вкусы, или то, что целует меня на людях. Это сложный вопрос. Мы тут же принимаемся разбирать куски и поедать их, болтая о том, какой отстой эти компьютеры и что пицца лечит все раны. Я улыбаюсь ему, снимая кружок пепперони с ломтика на тарелке и запихивая его в рот. Я осмеливаюсь взглянуть на парня и уже не в первый раз отмечаю, как он красив. Загорелая кожа, квадратный подбородок, ярчайшие голубые глаза в обрамлении темных ресниц. Когда он ловит мой взгляд, я опускаю глаза, сосредотачиваясь на тарелке. Это похоже на все предыдущие совместные походы в пиццерию, какие были у нас за эти годы. За исключением ноющего ощущения внутри, будто между нами есть нерешенная проблема. – Итак, я хотела обсудить кое-что, – говорю я, вытирая салфеткой жир с пальцев. – Твои, хм… сексуальные интересы. Оуэн смеется. – Может, не так громко, Бек. Но, конечно, мы можем это обсудить. Что ты хочешь знать? Мои плечи расслабляются. Он, кажется, не стесняется говорить об этом. Может быть, этот разговор и не будет таким уж неловким.