Дагмара не успела осознать, что произошло. Вот она стояла с вёдрами и в городе, а вот с пустыми руками в какой-то каменной комнате, а рядом две женщины-сороки, только теперь на крылья походили длинные рукава их тёмных платьев. Но ладно женщины, среди нечисти ко всякому привыкаешь, а вот каменное здание Дагмара видела впервые. И от этого она чувствовала себя необыкновенно неуютно. Незнакомое место не выглядело мрачно и пугающе. И стены и потолок яркие, расписные, сквозь окна с ромбовидными стёклышками, некоторые из которых оказались цветными, внутрь проникало много света. На полу же лежали длинные красные ковры, пересекая комнату и соединяя двустворчатые арочные двери. Вдоль стен тянулись лавки с обитыми красной же тканью сиденьями. Красиво, впечатляюще, немного зябко, непривычный запах, по котором Дагмара и предположила, что окружена камнем, а не деревом. Вообще-то неплохо. Никто пока не нападает, даже больше не удерживает, но от внезапной смены обстановки всё равно не по себе было. — Простите, но что это за место и зачем я здесь? — решила поинтересоваться Дагмара у молча наблюдавших за ней женщин. — Это дворец Кощея. Мара приказала доставить тебя, — ответила сорока помоложе. Дагмара кивнула, будто подобное объяснение правда многое прояснило. От упоминания Кощея что-то внутри напряглось, но вместе с тем возникло ясное осознание, что от семьи Калиста беды ждать не стоит, даже если человеческая сущность утверждала обратное. «Но зачем я понадобилась Маре? Мой срок ещё не вышел. Мы виделись только раз, и тогда она казалась немногословной, да и в целом... Я бы ещё поняла, пожелай вдруг повидаться Лешко, но Мара...» Пока Дагмара продолжала мяться на месте, гадая, для чего же могла быть вызвана богиней смерти, двери открылись, и та явилась собственной персоной. Неизменно прекрасная, белолицая, в красном платье и с чёрными бусами на шее, которые тихо постукивали в такт шагам, заглушаемым ковром. — Спасибо, что принесли, можете идти, — сказала Мара женщинам и те тут же откланялись. — Добрый день, — а это уже она обратилась к Дагмаре, — извини за такую неожиданность. Следуй за мной, я объясню, в чём дело. — День добрый, — с лёгким поклоном ответила Дагмара и поспешила нагнать Мару. — Отец снова начал сетовать на то, что совсем не видит Калиста, но зазвать его сюда невозможно. Как и невозможно слушать раз за разом причитания отца. — Могу представить, но причём тут я? — Договор подходит к концу. Несмотря на прекрасное осознание о количестве оставшихся дней, услышать о конце из уст Мары оказалось пробирающе жутко. Особенно из-за того, как спокойно, даже обыденно это было сказано. — Я вижу в этом хорошую возможность проверить, насколько хорошо ты справилась. Коли он правда к тебе привязался, то обязательно явится. К тому же... — Взгляд опустился к перевязанной шее, а потом и к груди. — Я чую силу братца, поэтому уверена, что он придёт. Так что и отца успокою, и тебе здесь полегче будет. Вижу, что ослабела ты сильно. — Да, в последние дни мне было не очень хорошо. Но вы правы, Калист поделился силами, потому сегодня чувствую себя куда лучше. — Будь проще. — Простите? — в недоумении уточнила Дагмара. Что-то ей это напоминало. Из всей семьи, с которой довелось пересечься, Мара больше всего напоминала Калиста. В том, какое они производили впечатление, было что-то общее, заставлявшее поверить в родство. Только Мара казалась просто слегка от всего отстранённой, словно за миром со стороны наблюдала, а не безмерно усталой. — Я знаю, ты привыкла с братьями общаться. Мы мало виделись, но не стоит со мной так осторожно держаться. — Вы имеете ввиду, что стоит обращаться к вам на «ты»? — Да. — Я попробую... — пробормотала Дагмара. Если честно, в этой семейке легче всего было «тыкать» Лешко. С ним это получалось так просто и естественно — легко забыть, что перед тобой на самом деле водяной. В присутствии Иринея помогала расслабиться его мягкость, не возникало чувства, что недостаточно уважительным словом можно навлечь на себя царский гнев. Он больше походил на доброго отца, чем на лесного царя. Витуса Дагмара давно не встречала, но отложившийся в памяти образ навевал мысли о старшем брате. А вот Мара одним своим видом вызывала желание поклониться в ноги и от пола взгляд не отрывать. — Как бы то ни было, этот дворец уже считается землями мёртвых, поэтому уходящая жизнь тебя не потревожит. Замечательно, тебе сюда, переодевайся. К этому моменту они дошли до двери, которую Мара открыла и подтолкнула Дагмару в комнату. Такую же нарядную и роскошную, как и весь дворец. Не сказала бы сорока, что здесь живёт Кощей, и мысли бы такой не возникло. Дагмара хотела спросить, во что переодеваться и зачем, но стоило обернуться, оказалось, что дверь уже закрыта. Предчувствие подсказывало, что вместо вопросов лучше осмотреться и сделать как сказали. Потакать чужой воле уже настолько было не привыкать, что Дагмара даже вздыхать об этом смысла не видела. «В конце концов, здесь я с самого начала была всего лишь „ещё одной попыткой“. Сама по себе я ничего не значила и не должна была значить. Я ничего из себя не представляю и просто буквально попалась под руку. В этом мне ложных надежд не давали». В комнате стояла большая кровать, на которой лежало платье, а рядом с ним ткань — такая же, как и у загадочного свёртка, который Лешко нёс от купца-вампира. Виновник обновки обнаружен, но что же до самой вещи? Подобные платья довелось увидеть разве что у купца того, а уж носить и подавно не приходилось. Непривычный фасон: двухслойная юбка длинная и свободная, а вот в рукавах и груди облегающее. На гладкой тёмно-зелёной ткани хорошо выделялась цветочная вышивка в розовых, золотых и салатовых тонах, украшавшая юбку ниже колен и рукава почти до середины предплечья. Подобная, но более тонкая вышивка в розово-золотых тонах аккуратным пояском огибала талию и линию круглого выреза горловины. Только взяв в руки платье, Дагмара заметила, что рукава сделаны из чуть боле прозрачной ткани, из такой же был выполнен первый слой юбки, которую снизу окаймляла широкая атласная лента. Также рядом с кроватью обнаружились остроносые башмачки в тон платью. Проблема пришла откуда не ждали — Дагмара не представляла, как быть с пуговицами на спине. На всякий случай придерживая платье на груди, она подошла к двери и неуверенно постучала. — Эм, Мара... Я не знаю, как это застегнуть. Та словно ждала подобного поворота, потому как почти сразу зашла и без лишних вопросов помогла застегнуться. А потом усадила и начала переплетать волосы, не слушая возражений и заявлений, что Дагмара и сама может с этим управиться. Завершающим штрихом стал тонкий золотой обруч с камнями, которые напоминали арбузные флюориты. — Это красиво, — почти прошептала Дагмара, рассматривая себя в зеркале — тоже вещи диковинной очень. — Наверное, для меня даже слишком красиво. — Хотя бы выбор одежды Леху доверить можно, — согласно кивнула Мара, явно проигнорировав второе предложение. — Он с самого начала заявил, что тебе подойдёт зелёный. И надо признать, что был прав. — Так вот по чьей вине у меня почти все вещи зелёные, — ответила со смешком. — Что же, пошли, покуда чай не остыл. Расскажешь, как поживала, как братья себя вели. Мара отвела Дагмару в небольшую, но всё равно непривычно нарядную столовую, где их уже дожидался чай с полынью и ягодами можжевельника. Рядом с чашками на красивом расписном блюдце были разложены сладости, с которыми Дагмара также знакома не была. Рахат-лукум, нуга, халва, пахлава, различные козинаки, — всё выглядело так заманчиво, что сложно с трудом удавалось перебороть желание перепробовать сразу все сладости. Даже если Мара сказала не скромничать и не стесняться. Говорила в основном Дагмара, поначалу испытывая явную неловкость — слишком сложно по лицу Мары реакцию прочитать и взгляд постоянно тяжёлый какой-то, будто в самую душу своей чернотой вонзался. Однако к концу первой чашки стало проще. — Слушай, я вот как попала сюда, так всё диву даюсь, что дворец такой яркий и светлый. Молва о нём совсем иная ходит. — Для встречи с людьми, которые потом начнут распускать слухи, у отца есть другой дворец. В лучших ваших представлениях, даже черепа над входом висят. Но на самом деле он считает, что постоянно в таком мраке жить нельзя. Мол, его это угнетает и скуку наводит. — Ха! Интересный подход — отдельный дворец для поддержания тёмного образа завести. Чем больше о семье вашей узнаю, тем меньше знаю, что и думать. — Справедливо сказать, что всё у нас не как у людей. И вот в ничего не предвещавший момент грянул гром, отдаваясь дребезжанием чашек, застрявшими в горле словами и застывшей над халвой рукой. — Отец, — устало выдохнула Мара, закатывая глаза. Глава 18. Об истоках Возвращение хозяина дома буквально потрясло. Дрожал пол, трясся стол, Мара потянулась, чтобы придержать дребезжащие чашки. По комнате начал расползаться чёрный зябкий туман, из которого вскоре медленно вышел высокий, бледно-сероватый, полностью седой, но всё ещё статный мужчина. Густая борода опускалась почти до груди, сильно выделяясь на фоне чёрной с серебром одежды, столь же чёрным было и очелье. А в тёмных-тёмных глазах словно мерцали огни мира за гранью. Дагмара сжалась, поёжилась. Её начал охватывать совершенно естественный человеческий страх, из-за которого она не знала, как быть: оставаться на месте, встать и поклониться или сразу к полу прижаться? Кощей неспешно подходил к столу, от чего желание спрятаться куда подальше только усиливалось. Руку, которая была протянула к халве, Дагмара нервно прижала к груди, борясь с желанием вцепиться в дорогую ткань. Туман подползал к ногам, которые очень хотелось неприлично задрать повыше. Могильный холод обхватывал щиколотки и тонкими струйками тянулся всё выше, будто стремясь заморозить, остановить самое сердце. — Вот из-за любви к таким представлениям тебя и не навещают, — заявила вдруг Мара, отпив чая. — Ты сейчас до второй смерти перепугаешь бедную девчонку, которая и так отдувается и за твои ошибки тоже. — А, так это она? — спросил Кощей, и весь мрак тут же за мгновение исчез. — И сам всё знаешь. Не делай вид, что бес попутал. Это представление ты устроил намеренно и с полным осознанием ситуации. Кощей развёл руками, хлопнул в ладоши и сел за стол, на котором появилась ещё одна чашка. Дагмара всё ещё держалась насторожённо, но хотя бы опустила руку и робко посмотрела на Мару, беззвучно моля о подсказке. — Расслабься. Считай, что у нас тут обычная семейная посиделка, а это — просто дед со своими причудами. Дагмара кивнула, однако же трудно считать просто дедом Кощея, который к тому же тебя очень внимательно рассматривает, а из-за бороды сложнее понять с каким именно выражением. Зато вблизи удалось заметить, что глаза у него — один в один как у Мары, но как будто живее, смешливее. Та смотрела спокойно и строго, а у Кощея от уголков расходились морщинки-лучики, будто след от частых улыбок, хотя в целом лицо нельзя было назвать морщинистым. Отпечатавшаяся на нём старость ещё сохраняла немало бодрости. — Здрава будь, красна девица. Я Кощей, дома этого хозяин, а тебя как величать? «А ещё хозяин царства мёртвых и всей-всей нечисти», — подумала Дагмара, садясь ровнее. — Здравствуйте, — ответила, пытаясь звучать ровно, но голос-предатель всё равно подрагивал. Руки и вовсе пришлось под стол спрятать — пальцы отказывались не трястись. — Меня зовут Дагмара. Я у внука вашего работаю. — Ну-ну, спокойнее будь, — по-доброму усмехнулся Кощей и подмигнул. — Я мёртвых не обижаю. А тебя и подавно не обижу. А то ж внук ко мне точно никогда более не заявится. — Да вы важность мою переоцениваете... Калист, может, опечалится от вести такой, но если и не будет являться, то по другой причине. Кощей закинул в чай целых три ложечки мёда и теперь весело позвякивал о стенки, перемешивая. Тихо фыркнув на слова Дагмары, он покачал головой. — Памятуя о сыне моём, думаю, что это ты недооцениваешь. Что тот, что этот привязываются к кому-то редко, но коли уж случилось, то вовек не простят, кто бы дорогое сердцу ни обидел. Они признают только те узы, которые выбрали сами. Меня они не выбирали. — Вы о прошлом болотнике? Он ведь тоже среди братьев очень... Выделялся? — Да. Из всех детей он был моей самой большой оплошностью. Хотя так говорить неправильно, ведь то была не его вина, а моя неопытность. Ты против воли увязла в наших делах, так что имеешь полное право знать правду. Может, есть у тебя какие вопросы, что покоя не дают? «Можно я закроюсь в какой-нибудь комнате и подожду Калиста там?» Но чтобы поддержать разговор вслух сказать пришлось совсем другое: — Не то чтобы мне что-то покоя не давало, что нужно было бы узнавать у вас, но если о таком можно послушать... Говорят же, что появление их... В смысле, правителей нечисти было вашим замыслом. Что же это за замысел такой и почему именно болотник так отличался? И почему Калист, будучи на самом деле совсем не бездушным и не бессердечным, вырос таким отчуждённым? Просто... Раньше я бы подумала, что для нечисти такое в порядке вещей. Что вы, ну... Что между нами очень много различий. Что вы и должны быть пугающими, непонятными. Но за прошедшее время я поняла, что мы во многом очень похожи. Кощей удовлетворённо кивнул, словно таких вопросов ожидал, отпил чая и начал рассказ: «Полагаю, без лишних слов понятно, что у меня и без того хватает дел. Чем больше живых, тем больше и мёртвых, а потому следить за ними всё сложнее. И хотя нечисть тоже должна была под моим надзором быть... Как известно, кто пытается управиться со всем и сразу, тот хорошо не управится ни с чем. А я точно знал, что настанет время, когда уследить за всеми станет слишком сложно даже для меня. Поразмыслили с супругой-смертью и поняли, что пора бы помощью — детьми — обзавестись. Первым мы создали водяного, ведь воды очень много, а утекает она так ловко, что с ней в первую очередь помощник нужен, который не был бы к месту привязан, мог быстро то тут, то там очутиться. Потом лешего создали — на суше не только дел хватало, но и людей всё больше становилось, которых и без внимания оставлять нельзя было, и в то же время провоцировать не стоило, чтобы лишних столкновений избежать.