«Совсем язык узлом завязался! Забавно-то как. Страх и симпатия внешне могут быть удивительно похожи. Что тогда тряслась и с трудом говорила, что сейчас. А, влюбляясь, обязательно становиться с чудинкой или можно как-то сохранить здравомыслие?» Пока она говорила, Калист взял бутылочку, откупорил и принюхался. Отчётливее всего в смеси ощущались лаванда, роза и мелисса, хотя Дагмара из этого всего могла узнать только последнюю — ни роз, ни лаванды она не видала. Просто доверилась приятному расслабляющему запаху и подписи. Калист же вернул на место пробку и едва заметно улыбнулся, ловя себя на нежданной мысли, что стал куда чаще делать это. — Спасибо, — поблагодарил он, смотря прямо в глаза. — Хочу заметить, что ты довольно наблюдательна. Да, уверен, что найду применение обоим подаркам. Одному найдётся место уже этой ночью. Дагмара снова улыбнулась и во внезапном порыве подалась вперёд, обняла Калиста. Она была рада, что хоть немного угадала, однако в то же время с трудом сдержала грустный смешок. «И когда я успела так сильно отклониться от начальной задумки? Должна была его к себе расположить, а в итоге раньше привязалась сама. Не собиралась ведь, не думала, что возможно такое. Но сердцу не прикажешь». — Извини, я сегодня какая-то совсем несдержанная, — сказала Дагмара, отстраняясь. — Это... Лучше спросить поздно, чем никогда, но тебя не слишком раздражает, что я так часто тебя касаюсь? — Я не против, — спокойно ответил Калист и сам снова коснулся руки. — Не буду таить, такое поведение для меня непривычно. Это не раздражает и не неприятно. Но потому, что это ты. Я бы хотел, чтобы... — Калист последние слова пробормотал так тихо, что Дагмара совсем не смогла разобрать их, а переспрашивать показалось неуместным. Её ведь тоже ранее из-за странного поведения не допросили, следовало уважение проявить и взаимностью ответить. — Заговорились мы, пожалуй. В самом деле уже время спать пойти. Ты ведь сдержишь слово и пойдёшь отдыхать? — Да. Ты тоже скорее домой возвращайся и ложись. С утра нас ждут уже привычные дни. Дагмара кивнула, вернула на место стул, прихватила со стола травник и поспешила домой. Ей не терпелось поскорее войти в новый рабочий день, пусть и привычный, но всё же немного другой. Бессмысленно себя обманывать, обстановка уже не будет такой же, как до разлуки. Останутся всё теми же дела, которым не будет ни конца ни края, но разговоры, расстояние, взгляды, когда никто не видит, — всё это продолжит постепенно меняться. Казалось, что впереди ждал только спокойный, но уверенный путь к цели, что главные тревоги и трудности прошли. Но ведь Дагмаре в самом деле свойственно было дивное везение утопленника. Начало третьего лунного месяца принесло ей довольно сомнительный подарок. *** У Дагмары выдался свободный день, который она решила посвятить небольшой прогулке и пополнению ценных запасов. Благодаря травнику она больше узнала о том, что можно ближе к концу осени собирать, и не преминула этими знаниями воспользоваться. Посеревший лес был как всегда спокоен, по-осеннему молчалив. Несмотря на похолодание, погодка выдалась неплохая: ни дождя, ни резкого ветра. Такой вот совсем непримечательный день, который совсем не располагал к происшествиям. Однако в такие моменты очень любит напоминать о себе коварное «но», способное в корне изменить планы на день, на неделю, на месяц, а то и на всю жизнь. Дагмара напряжённо застыла, когда до неё донеслись медленные тяжёлые шаги. Она встревожилась, вспомнив о встрече с работорговцами, но маловероятно, что подобные люди смогут ошиваться так близко к болотному городу, да и сдавленные болезненные стоны говорили о том, что незнакомцу нужна помощь. Предательская сердобольность оказалась сильнее здравомыслия, Дагмара поспешила на звук. От дерева к дереву, тяжко опираясь на стволы, ковырял молодец. Русоволосый, крепкого телосложения, но безоружный и ослабленный ранами, что разукрасили одежду пятнами кровавыми. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что в такие места люди обычно не забродят, но куда больше в этот момент Дагмару волновало то, что человек умереть мог, если всё так оставить. Да только кто бы ему здесь помог? Только она, иной подмоги не сыщешь. Дагмара подбежала к молодцу и подставила плечо, позволяя и себя как опору использовать. Если только он до её дома дотянет... Тот ведь у края города располагался, есть возможность, что лишний никто незнакомца не заметит. Дома как раз осталось немного трав, которыми Руфь ей раны заживляла, да и свои запасы появились. Должно хватить, должно помочь. «Но всё же вести человека к нечисти... Нет, они не должны тронуть, тем более, если не узнают. Надо ведь просто дать ему оправиться, а там уж подсказать путь из леса. Ну куда он такой из дому шататься высунется? А когда ходить свободно сможет, тогда и спроважу быстренько». Она сцепила зубы, прекрасно понимая, как ненадёжен, как сомнителен замысел. И в то же время Дагмара прекрасно знала, что никогда не успокоит совесть, если просто оставит человека умирать. «Только обереги его придётся выкинуть. Не хочу случайно задеть и себя выдать. Да какой же ты тяжёлый! Давай, продолжай шагать, если жить хочешь. Нам недолго осталось, но я тебя на себе не дотащу». Глава 14. Новая ложь и старые обещания Поначалу Дагмара хотела молодца на печи устроить, ведь там теплее, но догадалась быстро, что сама его туда не затащит — даже до дому с большим трудом довела, а потому пришлось уложить на кровати. Сначала, конечно, на лавке, чтобы раны обработать и кровью постель не запачкать, а потом уже перевела на другое место. Обереги Дагмара срезала и сожгла в печи, а то если просто выкинуть, потом кто-то из нечисти может наступить — неприятно будет. Окинув гостя взглядом, Дагмара тихо хмыкнула. Во внешности его ничего примечательного не было: что ростом, что телосложением, что чертами, — обычный деревенский парень, не урод и не красавец, просто симпатичный, с выгоревшими за лето на солнце тёмно-русыми волосами и загоревшей от работы в поле кожей. И чего ему дома не сиделось? Она ушла на кухню, чтобы заготовить отвара, а между тем размышлениям предавалась. Как быть дальше? У неё ведь работа, а покуда к незнакомцу не вернулась сознания ясность, за ним проследить лучше бы. К тому же, Дагмара очень хорошо представляла, насколько страшно очнуться не только чёрт знает где, но и среди нечисти. Пусть хотя бы сей молодец сразу объяснения получит, коли ей с этим не повезло. Но у Дагмары работа, она не может быть рядом постоянно, Диану присмотреть не попросишь — в ней быстро мавку узнают. «Человеку же её уподобить может только Калист, но именно в нём и проблема. То, что он принял меня, скорее особый случай, тут его братья постарались. Этого же он может принять за героя. Либо прогонит, не дав оправиться, либо просто убьёт. Тогда остаюсь только я». Дагмара поджала губы и добавила в воду зверобой. После обработки раны казались не слишком серьёзными, хотя возможно, её восприятие успело исказиться. В любом случае, чутьё подсказывало, что через пару недель молодец в состоянии будет вернуться к людям, а там уж сам как-нибудь справится. А ситуацию прояснить уже через пару дней можно будет. «Прости, Калист, но мне придётся воспользоваться тем, что ты плохо разбираешься в людях. Скажу, что плохо себя чувствую. Потом я это отработаю, честно-честно. Если успею. Сегодня уже вторая луна, остался только месяц». Один вопрос можно посчитать решённым. Остались ещё два: найти новую одежду, взамен испачканной кровью рубахе, и объяснить собственное пребывание среди нечисти. С первым проще. Не хотелось к себе внимание привлекать и для слухов почву давать, но можно было обратиться к Майе, с которой Дагмара связь старалась поддерживать, дабы болотница не подумала, что о данном ей слове забыли. А вот второй... Нельзя же сказать, что сама одной ногой нечисть: на такое реакцию не предскажешь, либо убежать захочет, либо убить. «И ещё раз прости, но твоей дурной славой я тоже воспользуюсь. Это прозвучит убедительно, если я скажу, что меня удерживает здесь болотник. Только бы этот бедовый геройствовать не вздумал... Иногда лучше быть живым трусом, чем мёртвым героем». Стоило также позаботиться о еде и тепле. Потеряв надобность и в том, и в другом, Дагмара постепенно стала этим пренебрегать, однако теперь ей стоило притвориться полноценным человеком. И с Дианой всё равно поговорить стоило. С три короба наврать, что хорошего знакомого дома приютила, что ему на глаза, конечно, нечисти лишний раз попадаться не стоило, поэтому прихорашивания лучше к Диане на дом перенести. Аж голова потяжелела от того, сколько забот разом свалилось, себя-то едва получалось спасти, а тут ещё другого человека упрячь на болоте от самого хозяина болота, выходи и выбраться помоги. На душе же снова гадко стало от осознания, сколько придётся врать. Так мерзко и низко за чужую доброту ложью платить. Молодец крепко спал, так что Дагмара решила к Майе наведаться, а потом к Диане заглянуть. Лучше сразу объясниться, чем ситуации неловкой дожидаться, когда подруга заскочит домой, незнакомец очнётся, и надо будет не дать им пересечься, не породив лишних вопросов и подозрений. На счастье, у Майи дома нашлась рубаха, которая вполне по размеру подойти могла. Дагмара и сама бы сшила, да времени могло бы не хватить. В то же время, мало к кому она могла прийти со столь странной просьбой, ведь в основном общалась со слугами из хором, а они даже при всём страхе и насторожённости невесть чего надумают, узнав, что Дагмара мужскую рубаху ищет. И хотя Калисту сплетни неинтересны, глух он не был. Если прислушается и хоть немного заинтересуется, задумается, то заметит, что теперь ощущает на болоте на одного человека больше. «Пока нет повода для подозрений, может и не заметить, ведь должен был привыкнуть чувствовать со стороны дома меня же», — подумала Дагмара по пути к Диане. Хотя на самом деле она не ведала, как именно Калист ощущал присутствие людей на болотах, и ощущал ли её также, как остальных, потому оставалось только на удачу надеяться. На удачу, да. Ей, которая не смогла даже умереть по-человечески, зато смогла найти работорговцев, просто по грибы отправившись. На стук очень быстро явилась встревоженная Диана — Дагмара к ней приходила редко, а потому первой мыслью было, не случилось ли что. С неё ведь станется, пропадёт, поранится, а люди существа ужасно хрупкие и уязвимые. — Со мной ничего не случилось, но нам надо поговорить. Я могу войти? — вместо приветствия сказал Дагмара, покуда подруга худшего надумать не успела, а то ведь по глазам видно было, в какую степь мысли уходить начали. — Да, конечно, — немного опешивши ответила Диана, пропуская внутрь. Она пристально осмотрела Дагмару с ног до головы, будто не до конца веря, что в порядке всё. Взгляд задержался на сложенной ткани, прижатой к груди, а брови приподнялись, выдавая удивление, потому как Дагмара на каждую новую вещь говорила, что ей и так хватает всего, совсем ничего нужного не надо, будто не рассматривала возможность отложить вещь на будущее, когда окажется кстати. — Мне неловко просить о таком, но можешь сначала слово дать, что не станешь никому об услышанном рассказывать? Это очень важно для меня. И я не задумала ничего плохого для вас. — Да я и не подумала бы, что ты что-то против нас замышляешь. Хорошо, я сохраню это в секрете. Так что же произошло? — нетерпеливо спросила Диана. — В общем, в лесу я встретила своего старого знакомого, он ранен и не может пока что до людей добраться, поэтому я у себя его приютила, чтобы силы восстановил. — Дагмара шевельнула рукой с рубахой, намекая как бы, что это для того самого знакомого. — С этим проблем не должно быть, тут просто... Сама понимаешь, я на нечисть ещё спокойно отреагировала, а как он себя поведёт — не ведаю. Поэтому тебе лучше пока ко мне не приходить, лучше я сама к тебе перед работой наведываться стану. Диана кивала, слушая. Похоже, её ничего в рассказе не смущало, а на заминке и попытке объяснить, почему человеку и мавке не видеться лучше, она даже усмехнулась. Сама ведь в этом куда больше понимала. Дагмара же поджала губы. С Дианой до дивного просто получилось, а вот от мысли, что придётся дурить Калиста, внутри всё сжималось и скручивало. — Могу я тебя ещё кое о чём попросить? — пробормотала, взгляд отведя. — Конечно, я буду только рада, если могу чем-то помочь, — добродушно заверила Диана. — Ха... Эта просьба может показаться немного странной или сложной. Просто... Мне бы пару дней дома посидеть, чтобы когда очнётся, объяснить всё. Я ведь по себе хорошо знаю, как страшно среди нечисти очнуться. Ну и... Ты не могла бы передать Калисту, что я себя нехорошо чувствую, поэтому дома отлежусь? Правдоподобнее будет, если не я сама вся такая бодрая с такими словами заявлюсь. Как бы... Ну, понимаешь, я не хочу ему настоящую причину говорить, он может и не принять ещё одного человека, за него ведь я ручаюсь, а не братья его. Ах, но если тебе сложно... — Дагмара бормотала, спешно подбирая слова и объяснения, слишком сильно выдавая волнение своё. Диана улыбнулась и легонько похлопала подругу по плечу, словно говоря, что она всё поняла, не нужно оправдываться или искать ещё доводов. — Я хоть и не ты, не привыкла с болотником общаться, но пару фраз передать — труд небольшой. Так что не переживай, иди следи за своим, а если помощь нужна будет, то можешь положиться на меня. Дагмара тихонько шмыгнула носом. Доброта и доверие Дианы очень трогали, но тем отвратнее было не только врать ей, но и иметь наглость использовать. Ничего не говоря, Дагмара крепко обняла подругу и мысленно пообещала себе, что за всю доброту обязательно отплатит. И чем-то более стоящим, чем венок из искусственных цветов. — Спасибо тебе. За всё спасибо. Ты с первых дней так много помогаешь мне, так добра. Я очень рада, что Лешко привёл именно тебя. — Ой, да ладно, это ж мелочь. А ты так звучишь, словно в последний раз видимся. — Диана рассмеялась и потрепала Дагмару по волосам. «Но ведь последний раз обязательно наступит», — с грустью подумала Дагмара. *** Как и предполагала Дагмара, ясность сознания вернулась к незнакомцу на третий день. Несомненно, он был ещё отнюдь не здоров, но смотрел на мир достаточно осмысленно, чтобы удивиться тому, где оказался. В доме девушки с приветливой улыбкой и горьким отваром, вестимо. Дагмара отложила в сторону вышивку и протянула гостю заранее заготовленный отвар, стараясь выглядеть как можно более дружелюбно и спокойно, дабы молодец раньше времени не начал беспокоиться и с подозрением на всё вокруг коситься. Стоило как-то помягче объяснить, где он на самом деле очутился. Да только разве это возможно? Вряд ли был хоть один человек, который полностью спокоен останется, услышав: «Ты в городе нечисти и не можешь его покинуть, потому что иначе умрёшь в лесу, не добравшись до людей». Не хватало только добавить: «Ах, да, я тоже одна из них». — День добрый, — поздоровалась Дагмара, пока молодец кривился, но послушно опустошал кружку, — меня зовут Дагмара. Я нашла вас в лесу и пристроила у себя, чтобы помочь вылечить раны. — Харитон, — представился он в ответ, — спасибо. И, надеюсь, я не доставил сильных неудобств. — Всё в порядке, — заверила Дагмара, принимая обратно кружку. — А где я оказался? Я искал, где водится нечисть болотная, но, кажется, забрёл совсем не туда. «Искал нечисть? Неужто погеройствовать хотел? — подумала Дагмара, с сомнением осматривая Харитона. — Да не тянешь ты на героя, ни меча, ни стоящего запаса оберегов. Тебя б даже на геройской полке не разместили. Но это значит, что Калисту о нём точно лучше не знать». — Ха... Вы только выслушайте спокойно, — осторожно начала Дагмара, между тем понимая, что такой зачин — уже повод напрячься. — Вы пришли туда, куда собирались. — Она заметила, как резко Харитон изменился в лице и посмотрел на неё так, словно ожидал увидеть гусиные лапы, рога или четыре ряда зубов. — Я человек. Самый обычный. Просто меня тоже занесла судьба в это место. Харитон не торопился ей верить и даже на отставленную кружку косился теперь с большим недоверием, явно сомневаясь, что стоило так покорно пить мерзкое варево. Дагмара вздохнула, словно её оскорбляло это на самом деле полностью оправданное недоверие, и достала из-под рубахи оберег, сделанный специально для случая подобного: если слишком близко не рассматривать, он неотличим от человеческого был. Такие нечисть использовала, чтобы лучше в человеческое окружение вписываться. — Вот, видишь, — она даже на «ты» перешла, подчёркивая этим недовольство поведением гостя, — у меня даже оберег есть. Нечисть не может носить обереги. — И почему же ты живёшь среди нечисти? — хмуро спросил Харитон, однако от внимания Дагмары не ускользнул его облегчённый выдох. Кажется, поверил. — Отрабатываю у болотника долг за то, что он сохранил жизнь моей сестрёнке, — грустно, почти обречённо призналась она. — Он сказал, что кто-то из нас должен тут остаться. Не могла же я на такое ребёнка обречь? Нюрочке ведь только пять лет... Дагмара тихо всхлипнула, опустив потухший взгляд. Правдоподобности ради она даже в самом деле представила, что её младшенькую мог забрать в услужение тот самый болотник, которого люди себе представляли. Так хорошо представила, что даже глаза защипало. Харитон растерялся, явно жалея уже, что растормошил столь тяжёлые воспоминания — сам же догадаться мог, что не от жизни хорошей девица на болотах застряла! — П-прости, я...