Замяв, в основном, возникшее недовольство всех и вся моими «крамольными» речами об усилении батальонного и полкового звена, руководство перешло к «политической составляющей данного мероприятия». Пошло, так сказать, в массы, увидев, что полк начал прием пищи, а со столовыми здесь, на стадионе, некоторая «напряженка». Они есть, но не рассчитаны на такую массу посетителей, так как отсутствует персонал. Брать на себя кормежку переменного состава никто из них не рвался. Выделили место под полевые кухни, привезли дрова, поставили бадьи под пищевые отходы, все остальное – самостоятельно, товарищи воины. А тут еще и «второй фронт» поступил из Архангельска. В Малоярославце, еще в поезде, получили «ленд-лизовские» продовольственные пайки. Часть из них – носимые, их пока снабженцы прижали, а вторая часть – консервы в ящиках, это сразу начали использовать по назначению. Позже состав поставок изменится, в первую очередь по стране-изготовителю, основным поставщиком станут США. Пока же, это – Канада, Австралия, Индия, Южная Африка и Новая Зеландия. То есть – колонии Великобритании. Армейские пайки все австралийские и южноафриканские, но по заказу королевской армии. Упаковка удобная: армированный жестью гофрированный очень плотный картон. Похоже, что сама упаковка герметичная. Так как командование прямиком направилось на кухню, то обратило внимание на незнакомые наклейки на консервах. Сразу появились вопросы, пришлось подмигнуть снабженцам, и они принесли трехсуточные пайки. Зря я это сделал, так как поступило ценное указание выдавать указанные коробки только комсоставу. – Тащ Сталин, у нас комсоставом являются четыре человека при каждом орудии, почти полрасчета. И эти пайки только для гвардейских соединений. Нам их в Малоярославце выдали по гвардейским нормам. Неудобно получится, если остальным номерам будут выдавать что-то другое. Это же не пехота, а противотанковая артиллерия. На прямой наводке – все равны, так почему же выдавать разное? Все равно делить будут на всех. И это – сухой паек. Без горячего, особенно зимой, много не навоюешь. Сталин с такой формулировкой согласился, и пришлось генералам от снабжения забрать свое приказание обратно. Вскрыли одну из упаковок: в них каш не оказалось, зато присутствовали бульонные кубики, фасоль и соя, паштеты, галеты, шоколад, энергетические таблетки и пеммикан. В целом, малоподходящая пища для нашего климата, особенно с учетом русской кухни. Взглянув на содержимое, генералы успокоились: коробка красивая, а внутреннее содержание – так себе. На слабую троечку. Получив по котелку, с ложкой, все «расползлись» по подразделениям. Их хлебом не корми, дай «покомиссарить». Пусть пообщаются, жалко, что ли. Настрой у гвардейцев есть, первые бои прошли успешно. Сам Иосиф Виссарионович съел только «пробу» и мешать людям обедать не стал. – Что еще хотелось бы услышать от вас: какие сложности возникали с организацией быта? – спросил он, когда основная группа генералов и политработников разошлась. – Из-за того, что полк не успел полностью обмундироваться и только сформирован, то подменного фонда не хватало, чтобы всех вовремя переодеть. И это еще тепло было, и всего две недели в боях. На отсутствие питания никто не жаловался, но вымылись только здесь, сегодня ночью. К эшелонам бы цеплять баньки, все равно стоим много на перегонах. – Этот вопрос решаемый. А вот, что касается лично вас, то ваш переход в Наркомат вооружений будет решен в ближайшие дни. Как говорится, любая инициатива должна быть наказуема. Займетесь разработкой и производством того, чего реально не хватает войскам. – Нам танков не хватает, побираться приходится. – А самоходки? Они проблему решить могут? – Если их делать на основе тяжелых танков, то «Да». – Вот и делайте. – Я за прошлый раз, когда гранатометы запускали, килограммов 10 потерял из-за того, что питание было плохо организовано. – Вы – руководитель, вот вы этим и займитесь. Лаборатория будет считаться воинской частью. Так сделано в ГАУ, вы – тоже артиллерист, к наркомату мы вас временно прикомандировываем. Ваша задача – ускорить прием новой техники на вооружение. – Есть, товарищ Сталин. Только я не уверен, что кто-нибудь из руководства отраслью или заводом не пошлет меня куда подальше с этими «нововведениями». Скажет, что есть Государственный план и государственный заказ, а вы мне его выполнение срываете. Вполне реально происходило на арсенале, в Городках. Даже несколько дней не пускали на территорию, пока представитель ГАУ не приехал. Так и то поставить меня на довольствие отказались, хотя я там всю неделю работал. И не выехать, туда транспорт не ходит. А сейчас вон товарищ Воронов, похоже, вполне серьезно обиделся на мои замечания по огневой мощи полков и батальонов. А задачи выполняют именно полки и батальоны, в артиллерии – батареи. Так что помощи от ГАУ я могу и не дождаться. – Ну, с этим вопросом у Верховного Главнокомандующего кое-какой опыт борьбы имеется. По окончанию смотра едете с нами в Ставку. Местом вашей дальнейшей службы определяется город Ленинград, войсковая часть 64176-К. Вы – ее командир. Подчиняетесь непосредственно мне. А полномочиями мы вас не обидим, не беспокойтесь. Товарищ Воронов! Подойдите сюда! Генерал-полковник подошел и отдал честь. – Как видите, ваши прогнозы о том, что бывший старшина не сможет навести порядок в полку, не оправдались. Полк совершенно не выглядит как часть, принявшая на себя массированный удар сводной танковой группы противника. Так что, поезжайте с ним за нами, и введите его в курс дела, о том, что предстоит сделать в Ленинграде. Сразу из Ставки подполковник Голованов вылетит в Ленинград. – Есть! – лицо Воронова никакой радости по этому поводу не выказывало, что не ускользнуло от Сталина. – Вы чем-то недовольны? – Я бы предпочел видеть другого человека на этом месте. – Но это же вы, генерал, настаивали на окончательном переводе ГАУ в тыл. В результате все работы там, кроме снаряжательных, остановлены. В остальных местах нет условий для проведения таких работ. – Немцы стремительно наступали в начале войны, предположить, что они так затормозятся было сложно, товарищ Сталин. – Они не затормозились, генерал, их затормозили. Именно удачными действиями противотанкового дивизиона дивизии. – Вот командира этого дивизиона и требуется выдвинуть. – А дивизиона и его командира больше нет. Из-под Лепеля они не вышли, а подполковник Голованов жив и успешно провел уже 4-ю операцию. Кстати, в расположение наших войск на Северо-Западном фронте вышли его бойцы из-под Витебска. Организовано и с боями. В том числе, и та батарея, которой он командовал под Борисовом. Так что, готовить людей он умеет. А то, что академию он не успел закончить – большого значения не имеет, товарищ Воронов. – Он и училища не заканчивал, товарищ Сталин. У меня нет уверенности в том, что он справится на этом месте. Там знания нужны. Умение провести эксперимент. – В этом ему помогут те люди, которые работают в Лабораторном арсенале. И главное, генерал, 174-й и 755-й заводы не эвакуированы, есть вероятность того, что удастся быстро создать самоходные противотанковые установки, подобные вот этой! – Сталин показал мои наброски К-73. – Откуда шасси? – спросил меня Воронов. – Танк Т-40 37-го завода, но иное расположение двигателя: он – впереди и прикрывает экипаж. – А почему на СУ-5 этого не сделали? – Времени не было и места, мы их из музея в Кубинке забрали. Удалось только укоротить кардан и сместить двигатель вперед в среднюю часть танка больше, чем это сделано на серийной машине и перенести радиаторы, которых там теперь два. Но тракторные тележки – не самая удачная конструкция опорных катков. Торсионы компактнее и легче. – И мы с вами, товарищ Голованов, говорили о тяжелых САУ, с мощной броней. – вставил Сталин. – Да, товарищ Сталин, этот вопрос будет проработан в ближайшее время. – У вас еще возражения есть, товарищ Воронов? СУ-5-57 и переделанный StuG III Ausf. B, под наше орудие, прошли войсковые испытания. Товарищ Грабин получил отдельное задание по пушке С-1 для «немки». – По самоходным установкам у меня вопросов нет, но утверждение товарища Голованова, что необходимо батальоны и даже роты вооружить станковыми безоткатными орудиями, вызывает у меня протест. Пехоты не напасемся, так как каждый выстрел раскрывает ее позиции. – Выстрел всегда раскрывает позицию. Важен результат выстрела. Реактивные гранаты уверенно уничтожают танк, доводят его до состояния «только на переплавку». И они дешевле, чем 76-мм выстрел с пушкой, который обычно временно выводит из строя танк, и далеко не каждый. А гранатометчики, при правильном обучении, после выстрела сразу меняют позицию. Вы на испытаниях уже говорили, что любое оружие имеет достоинства и недостатки, тащ генерал. Станковый гранатомет сделаем и покажем. В любом случае, он меньше и легче «сорокапятки». Но гораздо мощнее ее, как по кумулятивному, так и по осколочно-фугасному действию. Две гранаты: кумулятивная и осколочно-фугасная практически готовы, их требуется только разместить в производстве. Но, как вы заметили на испытаниях, это – оружие «последнего рубежа». Совершенно с вами согласен. Однако, применение ручных гранат и бутылок с зажигательными смесями еще более примитивно и ведет к большим потерям среди личного состава. И, у нас впереди бои по освобождению городов, где решающая роль принадлежит пехоте. Бои за Елец показали, что немцы готовы к городским боям, у нас этот элемент тактики не отрабатывался. Мне же требуется сосредоточить свои усилия на иных типах гранат: для борьбы с огневыми точками. Основу немецкой обороны составляют единые пулеметы с ленточным питанием, которые они прячут в достаточно мощные блиндажи и дзоты. Насыщенность пулеметами у немцев очень высокая. Вот для них мы и подготовим СПГ. Станок даст возможность стрелять точно и с больших дистанций. Нам же требуется повысить бризантность гранат. Имеющегося оборудования на полигоне в Щурово не хватило, чтобы закончить работы над комбинированной кумулятивно-фугасной гранатой… Продолжить мне не дал Верховный, так как нам подходили члены «комиссии», которым он подал знак следовать к машинам. «Высочайший смотр» был закончен. Полк не ругали, его хвалили на все лады, мне же было больно оставлять его: толковой замены я подготовить не успел, а на такой «кусочек вкуснятины» налетит столько мух! Будем надеяться, что «командировка» продлится не слишком долго. Глава 8. Мышь «лабораторная» В машине, а я ехал вместе с Вороновым, тот сказал, что работать предстоит на крупнейшем в СССР снаряжательном заводе в районе станции Кушелевка. Завод старый, построен еще при Екатерине Великой, до этого он располагался возле Литейного двора, в самом начале Литейного проспекта. Тот завод построил Петр, который был большим любителем фейерверков. Но хлопот этот заводик доставлял изрядно! После очередного пожара и взрыва, а это не так далеко от Зимнего Дворца, его приказали закрыть и перенести в Кушелевку. Здание на Литейном досталось Артиллерийскому управлению (генерал-фельдцейхмейстерству), там продолжал функционировать патронный, позже гильзовый завод, и заседало Управление. А шумное и небезопасное производство ракет и картузов переехало на новое место. Затем, уже при Николае Палкине, были снесены деревянные здания цехов и за 12 лет построена «Лаборатория» по снаряжению артиллерийских выстрелов, бомб и гранат. В память об этом, улица, на которой расположен завод, носит название «Лабораторного проспекта». Были еще Лабораторное шоссе и одноименная улица. Это возле Богословского кладбища Санкт-Петербурга, первыми «посетителями» которого, наверняка, стали рабочие этого завода. Судя по названиям кладбищенских рядов. Так как, помимо прочего, там продолжали делать пиротехнику, то безопасным этот уголок назвать было сложно. Но, прошло время, пиротехников выгнало военное командование, после Крымской войны на землю русскую попал пироксилин и нитроглицерин, затем лиддит и тринитротолуол, вместо старого доброго влажного черного пороха. Рядышком с заводом возникли артиллерийские окружные склады и появился ремонтный орудийный завод. Тут подоспели железные дороги, одной миле от завода возникло здание Политехнического института, студенты которого проходили практику не где-нибудь, а в этой вотчине теперь уже Главного Артиллерийского Управления. Ну не просто же так именно тут его построили! Во время Первой Мировой стало понятно, что даже такой большой завод и огромные склады справиться с поставками во всю армию не могут, а вся взрывающаяся химия завозилась из-за границы через «Ленпорт», просто он в то время по-другому назывался. А тут еще «кузен» заблокировал вход в Финский залив, и все тоже самое повезли через Николаев-на-Мурмане и Архангельск, ведь дружок «кузена», вместе с парой германских броненосцев, еще и черноморские проливы перекрыл. ВВ (взрывчатые вещества) везли даже через Владивосток. Русская армия была посажена на жесточайший снарядный паек. Во всем обвинили Марию Александровну: «Она же немка!», а что, ее муж – русский? В нем с трудом можно было найти 1/128 каплю русской крови, он – немец, и пришел февраль 1917-го года. Ура! Да здравствует республика! Полицаев и фискалов спустили под лёд. Но, черт возьми! Наши «партнеры», отстранившие «ампиратора» от власти, требуют продолжения банкета! До победного конца! А воевать некому! Рябушинские и Со винтовку не возьмут, оно им нафиг не нужно. У них бронь! А заводик практически стоит! Организовали поставки, накрутили унитаров во Франции и Англии, много поставили. А армия воткнула штук в землю и разошлась по домам, да еще и винтовочки с собой прихватила. «Мир – народам! Землю – крестьянам! Фабрики – рабочим!» И 28-го октября, по старому стилю, государственные заводы в Кушелевке перешли под управление Совета Народных Комиссаров. Всего через три дня после того, как был взят Зимний. И отработал этот завод еще три войны, пережил даже перестройку, но прилетел «Змей Горыныч Табуреткин», и земля, на которой он стоял, ушла под жилищное строительство. Остались от козлика рожки да ножки. Окружной склад оказался никому не нужен. И действительно: зачем? Им же никто не угрожает! А тут бюджет попилить можно! Ремонтный артиллерийский завод № 755 пока еще существует. Вот так это место выглядело в 1941-м году, когда его могли снимать самолеты люфтваффе. Справа вверху – Богословское кладбище. Слева вверху – станция Кушелевка, белые кривые линии – подъездные пути. Слева с краю – артиллерийский завод. А питерским могу напомнить, что сразу под рощей кладбища – МРЭО ГАИ, где в 1990 ставили машины на учет и выдавали номера. Белая прямая линия – Лабораторный проспект. Большой прямоугольник снизу в центре – Лабораторный завод. Все, что южнее железной дороги до самого Пискаревского проспекта было армейскими складами, кроме кладбища. Севернее дороги – крупный продовольственный склад до самого Пискаревского кладбища. Там сейчас овощехранилище, давно уже, еще курсантом там бывал на переборке картофеля. Вот такой вот крупнейший военно-производственный центр, который помог Ленинграду выстоять. Как общеизвестно, в Ленинград в блокаду боеприпасы не завозились. Их только вывозили. А говорят, что будут бороться с переписыванием истории, но, видимо, в другом веке. Пока, вы, «господа» правители, даже не переписали, вы просто зачеркнули историю блокады Ленинграда. На этом заводе, больше я этого нигде не видел, в 1976-м году сохранился «профилакторий» для рабочих в одном из подземных бункеров, где откармливали «доходяг», чтобы они могли собирать выстрелы к орудиям. А ВЫ это снесли, вместо того, чтобы детям показывать: кто отстоял Ленинград и в каких условиях. Впрочем, ничего удивительного, пока у нас историю пишут выпускники факультетов проституции журналистики и юстиции, так и будет, так как их освободил от совести бывший канцлер германской республики. Второй завод, который определен для выполнения задания, находился в двух шагах от Московского вокзала и тоже возле кладбища. Что-то мне везет на них! Зато с Литераторскими мостками! Он эвакуации не подлежал, так как кто-то должен был заниматься сложным ремонтом бронетехники. Ремонтировал и выпускал бронетехнику всю войну. Именно его «изделия» подбили три «Тигра», выставленных затем в Москве в 1943-м году, еще до Курского сражения. Во время прорыва блокады Ленинграда, операция «Искра». Эти танки обстреливали зимой 1943-го и убедились в том, что средства борьбы с ними у РККА отсутствуют. Или почти отсутствуют. Фактически – эти средства существовали, но «умные дяди» в военной и полувоенной форме сказали, что они «избыточны» и мешают выполнять им план по выпуску продукции. Немецкие танки, как только артиллеристы и пехотинцы перестали бросать позиции и орудия, услышав отдаленные крики: «Немцы прорвались!», вполне реально уничтожались имеющимися средствами обороны. Но «сумрачный германский гений» установил на танки 100 и 200 миллиметровую броню, которую УСВ и ЗиС-3, не говоря уж о ПТРД и ПТРС, пробить не могли. Кстати, первый «победитель «Тигров»» имел на вооружении авиационную автоматическую пушку «ШВАК», бронепробиваемость которой считалась недостаточной при стрельбе даже по «Юнкерсу» или «Мессершмитту». При этом экипаж танка Т-60 остался жив. Но, наше дело – не довести страну и ее армию до этого. Все-таки, с бронетехникой такого уровня требуется бороться теми средствами, которые могут быстро и более-менее безопасно вывести ее из строя. Стрельба по стволу танка «Т-VI» в расчет браться не должна. Это – цирковое искусство, а не прием боя. Такое орудие существовало, но два года не выпускалось промышленностью. Удалось доказать руководству, что его наличие в полках ИПТАП – вещь нужная и полезная. Есть, правда, одна заморочка, что немцы изменят задание на разработку «Т-VI», и он будет иметь более серьезную броню, но в ущерб подвижности. Переживем! Тем более, что 100-мм Б-34 сорокового года уже была разработана и серийно выпускается, сделать из нее БС-3 относительно просто. В конце концов, просто воткнуть Б-34 в КВ или ИС, если последний успеют сделать. Ну, и комплексы «Шексна», «Бастион» и «Басня» мимо меня не пробегали, а то обстоятельство, что для их реализации требуются лазеры, так ведь они не полупроводниковые, а твердотельные. Делов-то! Я, конечно, утрировал! В отведенное мне время ПТУРС не создать, нереально! Но, кто мне мешает создать «ломики»? Нет вольфрама? Есть! Просто этим никто еще не заморачивался! А в Ставке стало известно, что снабжают меня и авиацией, в умеренных количествах, так что «ломики» будут, пусть и в калибре 57 мм. Да и Ф-22 у нас гораздо больше, чем у немцев. «Образец» мои гвардейцы уже добыли. Через три часа я вылетел в Ленинград, снабженный такой «ксивой» от Верховного, что хоть стой, хоть падай. Кстати, и с Вороновым удалось в машине договориться, что мешать он мне не будет, а помогать – обязался. И не только мне, но и Сталину об этом заявил на полном серьезе. Кстати, если кого и называть: «маршалом Победы», то это его. Он принимал участие в разработке всех операций РККА в той войне. Части, ему подчиненные, нанесли максимальные потери гитлеровцам: 70 % танков уничтожила артиллерия, 68 % самолетов, а уж пехоту можно просто не считать, ее артиллеристы зарывали так, что откопать было невозможно. И в этом споре его можно было понять: я для него – «рядовой и необученный», а артиллерия – математически точная наука. Дело усугублялось тем обстоятельством, что с незапамятных времен именно ГАУ занималось всем вооружением и снабжением армии боеприпасами, всеми. Еще со времен Ивана III, когда был создан первый такой «орган» – Пушкарский стол. Все, что стреляло, а также огнеприпасы для всего стреляющего, проходили через этот стол. РККА унаследовала эту структуру, которой некоторое время продолжали командовать или руководить выпускники Михайловского или Константиновского училищ, в ранге не ниже генерал-лейтенанта артиллерии. Но переезд в Москву правительства РСФСР несколько отдалил старое ГАУ от нового, власть в котором постепенно перешла совсем к другим людям. После Шнейдемана и Садлуцкого, реально занимавшихся этим сложнейшим делом, туда был направлен вначале матрос Дыбенко, с тремя классами образования, затем небезызвестный Кулик, который дольше всех перед войной «рукой водил» этим управлением. Снят с должности за несколько дней до ее начала. Вместо него был назначен комбриг Яковлев, который сам писал позже об этом назначении: «назначение начальником ГАУ было довольно почетным повышением, но очень уж неожиданным. Ведь всю свою службу до этого я прошел строевым артиллеристом и к вопросам, входящим в круг деятельности ГАУ, почти никакого отношения не имел. Кроме, пожалуй, лишь того, что артиллерийское снабжение округа имело двойное подчинение. С одной стороны, в округе, – мне, как начальнику артиллерии, с другой – ГАУ. Но практически же все указания по вопросам артиллерийского снабжения начальник артснабжения округа получал непосредственно из ГАУ. Они и адресовались-то из Москвы всегда лично ему, начартснабу. И поскольку у начальника артиллерии округа было много и своих, строевых дел, а дела артиллерийского снабжения определялись директивами ГАУ и указаниями штаба округа, то в детали этой службы я вмешивался нечасто». Но в Москву переехала только «снабженческая» часть управления, технический отдел, который как раз и занимался конструкцией, надежностью и ремонтами арттехники и выстрелов к ней, из Ленинграда в Москву не переводился. После испытаний опытные орудия везли в Питер на экспертизу. Сюда же доставляли отказавшие и «аварийные» системы для проведения анализа повреждений и тому подобного. Вот поэтому в Ленинграде и существовала воинская часть, имевшая тот же номер, что и ГАУ РККА, после которого стоял буквенный индекс, говорящий о том, что это – подразделение Главного Артиллерийского Управления, его технический отдел. Во главе этого отдела меня и поставили. Само собой разумеется, что по официальной «биографии» я на эту должность совершенно не подходил. Тем не менее, приказ об этом существует, и определен круг задач, ради которого меня сняли с фронта. Для решения основной задачи мне требовалось срочно переделать двигатель ГАЗ-51, бывший Dodge D5, у которого наши «умельцы» сняли цепной привод газораспределения и заменили карбюратор. По длине, вместе с коробкой, он был всего 1406 мм, при ширине корпуса САУ в два метра. Так что, дополнительные шестерни отлично вписались в габариты. Главный инженер и исполняющий обязанности директора танкового завода № 174 товарищ Гудков сразу спросил: – А если у танка так сделать – работать будет? – Почему нет? Это ж механика, пересчитать на иную выходную мощность, и, вперед и выше. – Мы тогда два варианта попробуем. Вы не возражаете? – Да какие могут быть возражения? Вот чертеж, для В-2СН и СФ требуется только пересчитать ширину зубьев на срез. – его заинтересованность в этом вопросе была видна невооруженным взглядом: это же разворот на 90⁰ двигателя в танках, и совершенно другая компоновка, с центральным расположением башни. Обговорили, сразу, и требуемую Сталиным противотанковую тяжелую самоходку. Здесь работы больше, но ненамного. Содействие со стороны ГАУ и ее техотдела я мог гарантировать. Еще два дня ушло на размещение производства выстрелов ПГ-9 и ОГ-9. Сам гранатомет взялся сделать 755 завод, используя списанные стволы. Оборудование для вальцовки у них было. Я хорошо помню историю: почему так долго изготавливался СПГ в 50-х: пока не установили на гранате поясок, который чистил ствол при выстреле, больше пяти-восьми гранат запустить не удавалось. Вот и стал 70-мм гранатомет 73-миллиметровым. Нам эта ошибка не грозит, чертежи – это дело предусматривают. Через пять дней, все текущие вопросы были решены, я через Воронова запросил перелет в Кызыл. Это – мало того, что далеко, так еще и заграница. – А туда зачем? – спросил генерал-полковник. – Со мной тут на Ваське, Васильевском острове, информацией поделились, что там в Кызыле есть большое количество вольфрамовой руды имеется и более 15 тысяч тонн скуттерудита. Просил в Москве и на Урале, не дали. – Зачем? – Бронебойку сделать, нам еще в 40-м говорили, что немцы тяжелый танк делают, с противоснарядной броней в 100 и 200 миллиметров. – Ходила такая байка, не подтвердилась. – А если подтвердится? Немцы об этом уже поговаривают по рациям. Дескать, пушка 90 мм, скорее всего, 88, у них зенитка такая. Лоб 100, борта 80, лоб башни до двухсот. Весной грозятся Гитлеру показать. – Почему сразу не доложили? – Так смотр мне устроили, а там от вас отбиваться пришлось, Николай Николаевич. Так получилось. – И что ты хочешь сделать? Есть же у нас подкалиберные. – Они скорость быстро теряют из-за формы, сами знаете. В старые добрые времена англичане на флоте стреляли снарядами с отделяемым поддоном. Метровый дуб пробивали на 400 метрах из ненарезного орудия с дымным порохом. На Щуровском полигоне отстреливали в августе ружья Дегтярева и Симонова, у них бронебойка из победита. Это – карбид вольфрама, с примесью кобальта. Если сделать из него стрелу, зажать ее в двух половинках поддона, то после выстрела эти поддоны отлетят в сторону, орудие имеет нарезы, а полетит только стрела, которая имеет значительно меньшее сопротивление воздуху. Она сохранит скорость и значительный импульс, чтобы пробить любую броню на большом расстоянии. Но товарищи из Московского завода твердых сплавов говорят, что у них вольфрама не хватает. Я зашел в геологическое управление и мне подсказали где его взять: это Монголия и Тува. В Туве есть 15000 тонн готовой руды высокого содержания. Требуется только организовать его отгрузку в наш адрес. В Москву или на Урал. У меня сейчас временный перерыв, делают заказанное, вот я и решил совместить приятное с полезным. – А кого-нибудь… – Так удостоверение, подписанное самим, только у меня, товарищ Воронов.