— Я сделаю все, что в моих силах, сосед, — ответил Гренер и уехал. — Карл, вы будьте при мне. — Да, кавалер. Конечно. * * * Бахнула картауна. Началось. Большая проблема была в том, что вокруг южного холма растительности было намного больше, чем на их северной стороне. Арбалетчики горцев уже пришли к оврагу, и с той стороны в левое плечо баталии Рене полетели болты. Конечно, тут же в ответ начали стрелять и арбалетчики Стефано Джентиле, они были выше противника, и прячась за щитами, стали кидать в заросли болт за болтом, но непросто, непросто попадать в тех, кто укрыт кустами. И болты, пролетая через жесткие ветки, теряли свою грозную силу. Тем не менее, после появления на склоне ламбрийцев, арбалетчики врага стали вести себя заметно скромнее. Снова бахнула картауна. И тут же за ней следом такие же звонкие хлопки, только более высокие. Кулеврины. Значит, противник уже рядом. Так и есть, слева от южного холма появились люди, мелькают среди почти голых веток. А над кустами четыре штандарта кантона Брегген. А барабаны все бьют и бьют это бесконечное «в колонны стройся». Казалось, они так и будут тянуть, тянуть и тянуть. Быстрее бы уже. Люди Волкова все давно построились, ждут. Это начинало кавалера раздражать. И тут, отделившись от своих людей, ротмистр Бертье развернул коня и поехал к нему. Подъезжает и, улыбаясь, здоровается. Они не виделись с утра. — Рад вас видеть, Гаэтан, — сухо говорит Волков. — Кавалер, — тут же по-деловому и уже без улыбок продолжил Бертье, — там флаги кантона. — Я вижу их, ротмистр, — отвечает Волков и вдруг начинает понимать. Да, Бертье-то прав, флаги кантона тут. А где же флаги райслауферов? Лицо кавалера сразу поменялось. Он повернулся к фон Финку: — Капитан, вы помните то место, где я вчера велел вам срыть склон оврага и набить там рогаток поверху? — Конечно, кавалер, ночью там была перестрелка. — Именно. Так вот, идите туда со всеми своими людьми самым скорым шагом. — Мне сняться с позиции? — переспросил фон Финк. — Бегом бегите, — заорал Волков. — Роха! — Тут я, — отзывался командир стрелков. — Дайте капитану пятьдесят стрелков с аркебузами и хорошим сержантом. — Выполню немедля, — сказал Роха. А Волков стал думать, не опоздал ли он, не поздно ли послал людей к тому месту. Там, конечно, был десяток человек, но что такое десяток, когда триста человек опытных горцев-наемников полезут на них из оврага? Люди фон Финка и сержант Вилли с пятью десятками стрелков быстро уходили на запад вдоль оврага. «Быстрее, быстрее вы, ленивые черти», — думал про себя кавалер, стараясь делать лицо спокойным. Никто не должен был видеть его волнения. Снова ударила картауна, и сразу после этого противник стал выходить на склон холма. Барабан стал бить уже другую команду: «Бара-бам, бара-бам, бара-бам-пам-пам…» Ну, вот, кажется, дело и начинается. Брюнхвальд вздохнул. Он тоже волновался и тоже старался не показывать вида, но сразу заерзал в седле, когда услышал новый бой. И Волков, и Брюнхвальд, и Бертье, и Рене, даже все солдаты знали, что значит эта команда. И она значила: «Стройся в линии». Следующая команда уже будет: «Шагом вперед!» И эта команда и будет командой атаки. Они вышли на склон и быстро построились, хоть и неровное место было, но очень быстро. Отличные солдаты, отличные сержанты. Пики вверх. Как много у них пик, не меньше полутора сотен. Флаги на ветру, офицеры под флагами. Вот только, кажется… Нет ему не казалось, так и было. Они немного неправильно построились. Слишком много людей в первых линиях. Часть из них на флангах драться не сможет, они просто окажутся в овраге, они не влезут в проход на склонах оврага. Это и хорошо. Снова стреляет пушка. По лицу кавалера пробегает гримаса недовольства. Теперь он прекрасно видит, куда падает ядро. Оно недолетало. Плюхнулось перед строем врага, в десяти шагах от него, раскидав фонтаном жидкую глину. Теперь-то что мешало попасть? Враг на виду, как на ладони. Стоит, собравшись в колонну. Чего мазать? Чего деньги выкидывать? И тут же два хлопка, один за другим. Кулеврины. Вот и первая кровь этого сражения. Одно из ядер попадет колонну. Двум солдатам, что стояли с левого фланга в первом и втором ряду… Обоим оторвало по ноге. Минус два из восьми сотен. И это еще неизвестно, сколько их погибло в ночных стычках. Раненых тут же унесли обозные, а колонна построилась. Барабанная дробь. Приготовиться. Их сержанты закричали так, что даже тут было слышно. И все… Они пошли. Наконец-то. Начали. — Шлем, — сказал Волков. Увалень тут же протянул ему шлем, помог застегнуть. И уже через открытое забрало он видел, как единым движением, словно огромное животное, колыхнулась вся эта масса народа из четырех сотен людей. Колыхнулись пики. И бум… Ударил барабан. Они все делают шаг. Словно один человек одной ногой шагнул. Бум — шаг. Бум — шаг. От них взгляд отвести нельзя. Ровные линии железа. Даже пики, и те торчат вверх, словно их специально рукой выравнивали. Этими людьми можно любоваться, даже понимая, что это враг. Волков переводит взгляд на людей Рене, что стоят на склоне и ждут их. И вдруг он со всей остротой ощущает страх, словно он стоит среди солдат ротмистра Рене и их глазами видит надвигающуюся на себя железную зверюгу, ощетинившеюся пиками, копьями и алебардами. И эта самая железная зверюга, настолько совершенна и хороша, что в ее страшном теле невозможно найти изъяна. Бум — шаг. Бум — шаг. Волков на своей шкуре почувствовал, как страшна эта приближающаяся колонна горцев. Бум — шаг. Бум — шаг. Она колышется после каждого шага и приближается. Дьявол, что же молчит Пруфф. Какого черта столько дней таскали по глине и кустам пушки, если теперь в самый нужный момент они не стреляют. Бум-шаг. Бум-шаг. Они с каждым ударом барабана все ближе. Нет, не устоят люди Рене, они боятся горцев. Даже храбрец Бертье не сможет поднять их дух. — Максимилиан, — не поворачивая головы от приближающегося врага, начал кавалер. — Скачите к фон Деницу, пусть немедля, слышите, немедля переходит овраг и строится вон у тех кустов на западе. Пусть станет на левом фланге, у колонны врага, прямо на виду у них. Пусть они его видят, но он пусть ждет, не атакует, просто станет и ждет. Вы поняли? Он был уверен, что почти четыре десятка кавалеров во фланге, одним своим присутствием испортят настроение кому угодно. Даже пехоте горцев. Видом они не испугают, но стоять к кавалерам боком или даже спиной никому не захочется. — Да, кавалер, — ответил оруженосец. — Скачите. Мимо него к телегам пронесли раненого арбалетчика, скорее всего, уже не жилец. Болт, вернее оперение болта торчало у него из правой части живота. Даже если монах и вытащит наконечник, с дырявым животом очень легко отправиться на встречу с Богом. У арбалетчиков было жарко, у них бой уже шел во всю, все остальные все еще любовались отличной выучкой горцев. Ждали. Снова на холме бахнула пушка. Ядро летит с шипением, а вот крупная картечь пролетает с ревом, переходящим в отдаляющийся вой. Страшный звук.