Волков не поленился, сам заехал на холм, посмотрел вниз, на юг, на противолежащий холм, на низину, на те кусты, откуда должен был появиться противник. Место у Пруффа было отличным. Все как на ладони. — Приказа не ждите, как появится хорошая цель — бейте. — сказал он перед тем, как уехать. — Они и так знают, что у нас тут есть пушки, они и так попытаются найти другой ход, чтобы обойти эту ложбину под холмами. Не думайте ни о чем, напугайте их. Убивайте их при первой возможности. — Не сомневайтесь, кавалер, — ответил капитан Пруфф опять таким тоном, словно спорил с ним. Волков и не сомневался. Он поехал к кухням посмотреть на настроение солдат. — Господин! — кричали ему они. — Говорят, враг рядом! — Ешьте спокойно, он рядом. Вот только есть ему нечего, мы же забрали у него всю провизию, так что он вам завидует. — кричал Волков. — Господин! — кричали другие солдаты. — А они сегодня начнут? — Будь у меня еда, я бы ждал утра, — отвечал Волков. — Но кто этих горных псов знает, тем более, когда они голодные. Не сомневайтесь, в любой момент они с удовольствием придут, чтобы заглянуть к вам в тарелки. Будьте начеку! Люди смеялись. Они волновались, но им льстило, что командир готов отвечать на их вопросы и шутить. А он ехал дальше, чтобы словами и шутками перекинуться с другими солдатами. Ему было важно, очень важно, что бы все до последнего кашевара в лагере видели, что он полон сил и спокоен. Когда он приостановился у котла, за которым сидели люди фон Финка и тот что-то говорил им, прямо над головой, на холме, оглушительно звонко хлопнула полукартауна. Ядро с шипением пролетело над ними и улетело к южному холму, в кусты. Увалень вжал голову в плечи, Максимилиан чуть не выронил его штандарт, оттого, что конь испугался и затанцевал, а солдаты перестали есть, привставали и смотрели на юг. Потом с изумлением поглядели на кавалера, а один из них спросил: — Господин, так что, началось? Волков неодобрительно посмотрел на Увальня, на Максимилиана. Его-то конь не затанцевал и от выстрела он не вздрогнул. Конь знает, что его ездок такого не любит. Потом посмотрел на солдат и ответил: — Доедайте и идите строиться. Кажется, они начали. И поехал к Рене и Рохе. — Кавалер, так что, они начали? — не терпелось узнать Максимилиану. И он, и Увалень заметно волновались. — Вряд ли, — отвечал он с холодной вальяжностью. — До заката три часа, а они только пришли и совсем не знают места. Они, конечно, голодны, ни ужинать, ни завтракать им нечем, но вряд ли они начнут сразу. Нам сильно повезет, если они отважатся на атаку прямо сейчас. Конечно, не дураки они, чтобы сломя голову кинуться с марша в атаку. Нет, они оглядятся, все рассмотрят и все обдумают. И почти так все и было. * * * Первыми пришли к оврагу арбалетчики врага. Подошли так близко, что начали кидать в людей фон Финка, что сидели у подножья холма, болты. Те бросили еду, отошли, позвали ламбрийцев. Те, как положено, пришли с большими щитами, основательно разместились, принесли пучки болтов и, пользуясь тем, что они выше, стали кидать болты в кусты, туда, где прятались арбалетчики горцев. В довершении Пруфф, прикинув, где больше всего горцев, бахнул по тем кустам крупной картечью. Судя по крикам и возне, что там началась, кажется, кого-то даже задел. Вот так просто и началось сражение, которое брат Семион впишет в приходскую книгу Эшбахта под называнием «Славное сражение у Большого оврага». * * * Волков в начале дела не вмешивался. Он хотел поглядеть, как без его указаний дело пойдет, и оно пошло как надо. Все и без его указаний делали все правильно. Народ у него оказался не так уж и плох. Солдаты не трусливы, офицеры опытны. После того, как отогнали арбалетчиков, у подножья южного холма появились всадники. На сей раз всадников было девять. Кавалер опять увидел их командира. Они осматривали его позиции. Волков невольно улыбнулся, представляя их лица. Он был уверен, что увиденное им не понравилось. Да, это было не их место, тут негде было построить хорошую баталию в двадцать шеренг. Место узкое. Только колонна шириной в пятнадцать человек тут смогла бы развернуться. Так что по началу боя из всех их семи сотен прекрасных пехотинцев драться смогут только первые четыре ряда, только шестьдесят человек. А остальные просто будут стоять в колонне под огнем пушек, аркебуз, арбалетов и мушкетов. Стоять и ждать. Да и атаковать им придется в гору. Волков хорошо видел их, и у него не было сомнений, что и они видят его. Позади него был Максимилиан с его знаменем, сам он был в своем прекрасном бело-голубом ваффенроке, тут и слепой его увидал бы. Снова на холме звонко бахнула полукартауна. Волков мог поклясться, что видел, как ядро величиной с самый большой апельсин полетело в сторону всадников. Но он знал, что оно ни в кого не попадет. Уж слишком это было бы хорошо. Волков не увидел, куда упало ядро, и всадники не обратили на выстрел внимания. Они продолжали рассматривать местность и переговариваться. Сейчас они, кажется, начали понимать, что забрались в ловушку. Кавалер не знал, что они предпримут, что им вообще делать в такой ситуации. Но он знал, что нужно делать ему. Вернее, он знал, что нужно ему не делать. Ему нужно было не суетиться. И ждать. Любое решение противника ухудшало его положение. Атака его позиций — неминуемая неудача с потерями. Возможно, что с потерями немаленькими. Попытка обойти его, попытка двигаться вдоль оврага по кустам и бездорожью что на запад, что на восток — потеря времени и остатков провианта — голод. А их солдаты и так не жируют. Через пару дней они будут с трудом волочить ноги. Попытка вернуться к реке? Тогда он насядет на их арьергард. А стрелков у него в три раза больше, чем у них. Ближе к берегу кустов меньше, там и кавалерии есть, где развернуться. Там Роха и Джентиле будут просто рвать их арьергард. Наседая и наседая на уходящих горцев сзади. И сразу отходя, если те попробуют остановиться и дать бой. На их месте он прямо сейчас развернулся бы, бросил обоз и самым скорым шагом пошел к провизии, к своей земле поближе, на юг, к Рыбачьей деревне. Но горцы спесивы. Они всегда мнили себя непобедимыми, они не побегут. А что они предпримут? Эх, знать бы! Снова бахнула пушка на холме. Каждое ядро двадцать три крейцера. Пороха еще крейцеров на тридцать. И главное — с такой дистанции вероятность попасть весьма невелика. Жалко денег. Пруфф уже расстрелял талер. Кавалер вздохнул. Он знал, что артиллеристам нужно стрелять. И лучше пристреливать местность сейчас, а не тогда, когда начнется дело. Время тянулось, а офицеры врага все не уезжали. Судя по всему, им совсем не нравилось то, что они увидали. — Кавалер, так уже скоро темнеть начнет, они сегодня точно драку не затеют? — все еще сомневался Увалень. Он редко задавал вопросы, кажется, волнение у молодых людей еще не утихло. — Сейчас ляжем отдыхать. Нужно поесть и отдохнуть. — Значит, начнут они с утра? — Нет, они начнут ночью. Попробуют перелезть через овраг. — А где? — удивился Максимилиан. — В каком месте? Волков поглядел на него с укором и ответил: — Иногда, Брюнхвальд, вы мне кажетесь умным. — Извините, кавалер, — ответил Максимилиан. Волков помолчал и сказал: — Я бы заплатил пять золотых, если бы кто-нибудь мне об этом мог сказать. Пойдемте, господа, нужно сказать фон Финку и Рохе, чтобы распределили секреты вдоль оврага на ночь. * * * Откуда он это знал? Откуда он знал, что ночью враг попробует перебраться через овраг? Кавалер не знал этого, просто врагу ничего другого не оставалось. Он моментально заснул. Еще не стемнело, как он, поев немного, лег в телегу прямо в доспехе и заснул. Даже зелья у монаха не просил. Тот только пришел и накрыл его одеялами от холодного ветра. Еще до полуночи время не дошло, как его разбудили. Из секрета с запада прибежал солдат и доложил, что на той стороне оврага шум. Кони были под седлами, только подпругу подтянуть нужно. И через три минуты он уже ехал в полной темноте на запад. Коня под уздцы вел солдат из людей Рохи. Роха был тут же, с ним еще пятьдесят стрелков. Был с ним и Брюнхвальд со всеми своими людьми. Ехали не очень быстро — темень, хоть глаз коли. А огонь зажигать боялись. Еще не доехали, как услыхали выстрелы. Били аркебузы. Одна… Другая… Чуть позже третья. А потом рассыпать из десятка выстрелов. Крики, команды. Пока добрались до места, было еще несколько выстрелов. Но ничего страшного не произошло. Просто солдаты из секрета услышали шорохи за оврагом. Поняли, что это враг и он приближается. Подождали немного, пока шорохи усилятся. И когда, как солдатам казалось, горцы подошли к оврагу совсем близко, стрелки начали стрелять. Стреляли не прицельно, на шум в темноту. Обратно прилетело пару арбалетных болтов, вот и все. Никого не задело. Противник отошел. Снова стало тихо, даже ветер стих. Волков подождал немного, подождал, а потом из тех людей, что пришли с ним, отправил еще дальше на запад, вдоль оврага, вдруг враги дальше пошли. И стал возвращаться назад в лагерь. Он только вылез из седла, как опять прибежал солдат, на сей раз с востока. И то же самое говорил — за оврагом, напротив них, кажись, шевелятся, сволочи. Снова в седло. Это было как раз то место, которое Волкову не нравилось. Тут овраг изгибался немного, вода размыла стены. Стены стали полги, да еще и совсем невысоки, по пояс мужчине. Удобное место для атаки. Именно тут он приказал фон Финку срыть северный склон и набить вокруг него рогаток в землю. Именно там и началась заваруха. Когда Волков подошел с помощью, выстрелы уже не смолкали. Еще на подходе к месту Волков увидел бивуак, тут располагался секрет. За кустами горела лампа, рядом лежал человек, над ним склонился другой. — Он ранен? — прямо через кусты спросил кавалер. — Нет, господин, — отвечал ему солдат, вставая, — насмерть хлопнули, болт прямо в лоб, под шлем прилетел.