Часть 73 из 81 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Рогатки? Но из чего их рубить, тут совсем нет деревьев?
— Рубите то, что есть, рубите кусты, какие потолще. Молодые деревья вон там есть. Чаще ставьте, глубже врывайте их, но пусть хоть что-то будет.
— Как прикажете, кавалер.
— Пруфф, тот холм ваш, — он указал как раз подъехавшему капитану на северный холм.
Тот поглядел на холм весьма удивленно, а потом так же удивленно капитан поглядел на Волкова:
— Хотите, чтобы я заволок по глине картауну на эту гору?
— Да, и картауну, и обе кулеврины, и ядра, и порох, и картечь вы должны размесить на вершине холма. Это место будет очень удобно для ведения огня. Оттуда видно все.
— Как вы себе это представляете? — снова усы Пруффа стали топорщиться от этой его проклятой гримасы. — Как мне затащить туда полукартауну?
Вот только спорить с ним сил у Волкова не было. Он повернулся к Бертье:
— Гаэтан, возьмите своих людей у ротмистра Рене и покажите капитану Пруффу, как на холм втащить пушку. Веревки и лошадей можете брать в обозе.
— Займусь немедля, кавалер, — отвечал Бертье.
Пруфф запыхтел, но Волков не обращал на него внимания:
— Капитан фон Финк.
— Да, кавалер, — отвечал капитан.
— Я видел шанцевый инструмент у вас в обозе.
— Да, у меня есть и кирки и лопаты.
— Отлично, там, — Волков поднял руку, — триста шагов на север и одна миля на юг отсюда, есть пологие места у оврага. Враг не глуп и не преминет возможностью обойти нас. Сройте пологий северный склон оврага и вкопайте на подъеме рогаток.
— Хорошо, сейчас же и начну, — обещал фон Финк.
Как хорошо, как хорошо, что никто из офицеров не стал снова ему рассказывать о том, что люди их не спали и что они не завтракали, что они едва стоят на ногах.
Он и сам все это знал.
— А моя диспозиция уже вам ясна, кавалер? — вежливо спросил на ламбрийском Стефано Джентиле.
— Да, станете по левую руку от ротмистра Рене.
— То есть, не за ним? — удивился командир арбалетчиков.
— Да, вот тут и встанете, — они как раз стояли на этом месте. — Я хочу, что бы вы били им во фланг, в бока и ляжки, а не сверху, в шлемы и наплечники.
— Что ж, как прикажете, — без особой радости отвечал ламбриец.
Волков, как старый арбалетчик, прекрасно понимал его настроение.
На южной стороне оврага сплошные заросли кустов, а тут склоны холма почти лысы. Если подойдут вражеские арбалетчики, то они будут в кустах, а ламбрийцы на склоне холма будут как на ладони.
Ничего, нет никого лучшее лабрийцев в стрельбе из-за большого щита. Они уже лет четыреста в этой стрельбе практикуются. Зато они будут чуть выше противника.
— Роха.
— Я тут.
— Станешь по правую руку от Рене, первые ряды аркебузиров, мушкетеры за ними. Ты тоже поставь рогатки перед собой, склон пологий, до тебя могут дойти.
— Я так и думал, — сказал Скарафаджо. — Еще возьму лопат у фон Финка, как он закончит, окопаю овраг перед собой.
Он развернулся, поехал к своим людям.
— Господа, — кавалер обернулся к фон Деницу, Гренеру и Брюнхвальду. — Вы мой резерв. Вы, кавалеры, езжайте на западную строну холма и спрячьтесь там. Но вы, господин Гренер, найдите место, где вы сможете перейти овраг незаметно. Вдруг мне понадобится ударить врага на той стороне оврага.
— Не волнуйтесь, кавалер, вам нужно быть спокойнее, вы так серьезно отнеситесь ко всему… Впрочем… Ваше серьезное отношение к войне достойно восхищения. Не волнуйтесь, все будет хорошо, — заверил Волкова беспечный барон.
— Я найду проход в овраге, — обещал Гренер. — И мы будем ждать ваших пожеланий, кавалер.
И они с фон Деницем уехали.
— Ну, а вы, Карл, будьте при мне.
— Да, кавалер.
Они смотрели вслед уезжающим господам:
— Как вам барон? — наконец спросил кавалер.
— Для этих сеньоров война всегда была развлечением, — сухо ответил Брюнхвальд.
— Верно, ротмистр, верно, — Волков тронул коня, — остаетесь за меня, Карл, я поеду, погляжу, начал ли фон Финк окапывать овраг, что в миле отсюда.
— Как пожелаете, кавалер.
Глава 54
Время шло к обеду, кашевары уже вовсю дымили кострами и по холмам, оврагам и кустам холодный ветер разносил дурманящий запах горячей еды. А вот ему было не до сладостных запахов. Волков уже начал волноваться, всерьез волноваться. Вестей о противнике не было. Кавалер начал уже сомневаться. Может, он зря устроил такую суету? Усталые и не выспавшиеся солдаты рубят кусты на рогатки и дрова, срывают северные склоны оврагов, делая их более отвесными, чтобы тяжелее было по ним подниматься. А враг взял и повернул обратно на юг, к Рыбачьей деревне, к реке, к провианту. И тогда вся работа, что делают сейчас люди, окажется ненужной. Он даже представить себе не мог тех слов, которыми будут его проклинать солдаты, когда командиры скажут им, что они снимаются и идут вслед за врагом, на юг.
О-о… Это будут самые тяжкие слова из тех, что знают солдаты.
Он опять молился, но только про себя. Волков совсем не хотел походить на тех командиров, что публично молятся перед важным делом. Уже тогда, когда он сам был солдатом, он подобных офицеров считал шутами, а их молитвы показухой. Кому-то публичные молитвы внушали уважение, а он над ними потешался. И сам таким набожным командиром выглядеть не желал. Конечно, он молился редко. Очень редко, полагая, что докучать Господу всякой мелочью нельзя. Просить его нужно по делу, по большому и важному делу, как, например, сейчас. И просил Господа только об одном — чтобы враг не пошел на юг, а шел сюда, к нему. Только об этом, и ни о чем другом.
* * *
Слава Господу, слава Создателю, приехал посыльный и сказал, что сержант Хилли ищет его. Осталось узнать, какие вести принес сержант. Он стоял рядом с Рохой и Брюнхвальдом, когда кавалер подъезжал.
Сердце у него замирало, но выглядел он спокойно, до самого того момента, когда Хилли, устало сняв шлем и вытерев подшлемником потное лицо, произнес:
— До них тысяча шагов… или полторы. Скоро они тут будут.
Волков не поленился тоже снять подшлемник и на глазах у всех перекрестился, подняв глаза к небу, шепотом благодарил Создателя. И лишь после этого сказал:
— Господа, Бог за нас. Он сделал для нас почти все, нам осталось доделать немногое.
— Слава Господу, — крестился Роха.
— Слава Господу, — за ним повторил Брюнхвальд.
И все, кто был тут, начали повторять за ними и креститься.
* * *
Возня, маневры, переходы, ожидание — все это волнует каждого, кто принимает в этом участие. Но ничто не волнует так, как близость врага и неминуемость сражения. Скоро, все случиться скоро. Не сегодня, так завтра все построятся, станут лицом к лицу и выяснят, кто крепче и упорнее.
И не известно, кто перед сражением волнуется больше: те, кто уже бывал в таких делах, или те, кто по незнанию еще не представляют, что будет.
А вот он не волновался. К тому времени и не без большого труда сотня людей уже затащили полукартауну на холм, окапали ее, чтобы не откатилась во время отдачи. Приготовили порох, ядра, картечь, натаскали в две бочки воды и разбавили ее укусом. Все было готово.
book-ads2