Неужели она спаслась от Игрекса лишь затем, чтобы сгинуть в пасти живоглота? Ярость вспыхнула в ней прежде, чем паучьи клыки заполонили взор. Свободной рукой девочка выхватила топор. Как там говорилось в справочнике? Бить по незащищенным участкам на стыке пластин? До стыков было не достать, поэтому Дюжина всадила лезвие прямо в выпуклый глаз. Раздался омерзительный хруст, густая слизь хлынула наружу. Паук с визгом отпрянул и на мгновение показалось, что он отступает, убегая от нее по своей паутине. Но не успела Дюжина перевести дух, как мерзкие щелчки возобновились. Взгляд чудовища оставался безучастным, однако чутье подсказывало: паук вне себя. Впрочем, не он один. Стиснув топорище так, что побелели костяшки пальцев, Дюжина наблюдала, как живоглот занимает позицию прямо над ней. Подавшись назад, насколько позволяла ловушка, девочка занесла топор. Только бы клейкая нить выдержала! Паук устремился вниз. В последний момент Дюжина отклонилась и, повиснув на прилипшей руке, рубанула по стыку пластин на передней лапе. Лезвие вонзилось в мягкую, податливую плоть. Однако на сей раз живоглот не отступил, а предпринял новую атаку. Клыки лязгнули в опасной близости от лица. Девочка замахнулась, целясь чудовищу в глаз. Послышался хлопок, будто лопнул мыльный пузырь, и паук испарился. Не околел, а именно исчез. Напрасно девочка озиралась по сторонам – живоглот растворился без следа. К тому времени Шестой преодолел половину веревки, Хрум добрался до основания паутины. Пес метался под деревом. На секунду все трое застыли и, разинув рты, завертели головами. Очевидно, случившееся озадачило их не меньше. – Что произошло? – выпалила Дюжина. – Куда он делся? – Прошу прощения! – кашлянул Проныра с ветки. – Это моя работа. Все изумленно уставились на него. – Ну я ведь должен был вас отблагодарить. – Мокси смущенно потупился. – Кстати, паука не видно? Неужели уполз? Дюжина подавила крик и затравленно огляделась. – Не бойтесь, он теперь не опасен, – заверил Проныра. – Я вроде бы его съежил. Если увидите, захватите с собой. А то сородичи мне не поверят. – Ты вроде бы его съежил? – повторил Шестой. Проныра замялся и указал на руку, которой по-прежнему цеплялся за ветку. – Моя магия, мягко говоря, непредсказуема. И творить ее надо двумя руками, таков порядок. Дюжина слушала его, обомлев. Ничего себе «скромные магические способности в зачаточной форме»! Да уж, этот раздел справочника определенно нуждается в уточнении. Убедившись, что паука нет поблизости, Дюжина принялась методично обрубать клейкие нити. Вскоре к ней присоединился Хрум. Облизав на радостях все лицо хозяйки, он исступленно заработал острыми коготками. Шестой тем временем помог спуститься Проныре, чей изможденный вид бросался в глаза даже с высоты. Мокси едва держался на ногах и поминутно то извинялся, то благодарил всех присутствующих. Едва Дюжина ступила на твердую землю, Хрум соскочил с ее плеча и устремился к Проныре. На неловкую долю секунды ей почудилось, будто Шестой вознамерился вновь заключить ее в объятия, но тот лишь улыбнулся, не скрывая своего облегчения. Пса, напротив, терзали противоречивые чувства. Разрываясь между желанием отругать и похвалить девочку, он ограничился сухим кивком, но после, смягчившись, ласково ткнул ее носом. Оправившись от потрясения, Проныра двинулся к спасителям. На плече у него счастливо ворковал Хрум. Удивительно, ведь до сих пор бельчонок с опаской относился к посторонним. Наконец у Дюжины появилась возможность хорошенько разглядеть мокси. Невысокий, ростом ей по грудь, смуглый, с глазами цвета плавленого золота, со взъерошенной, медового оттенка шевелюрой и лучезарной улыбкой, он был одет в простой темно-зеленый комбинезон без рукавов. Однако, несмотря на летний наряд, Проныра явно не чувствовал холода. Миниатюрные ступни почти не оставляли следов на мягком снегу. Его открытость и дружелюбие с первых минут внушали доверие, Дюжина моментально прониклась к нему симпатией. – Флит не поверит, когда я ему расскажу… – сиял Проныра. – Хотя… – Улыбнувшись во весь рот, он снял что-то с волос Дюжины. – А вот теперь поверит! Дюжина уставилась на крохотного белого паучка размером с ноготок и на секунду лишилась дара речи. Порывшись в бездонных карманах, Проныра выудил шкатулку из пустынного стекла и, сунув в нее упирающегося паука, спрятал трофей обратно в карман. – Ты не ранен? – спросил Пес, принюхиваясь. До сих пор не замечавший его Проныра разинул рот. – Вы Хранитель! – выпалил он, завороженно наблюдая, как каменная шерсть колышется на ветру. – Но разве… Флит говорит, вам запрещено покидать пределы заимки. – Флит ошибается. Пока Шестой рылся в заплечном мешке в поисках сухофруктов для мокси и Пятака, Пес вкратце поведал о событиях последних дней. Проныра жадно ловил каждое слово, не забывая с аппетитом уписывать угощение. – Невероятно! – пробормотал он, едва Хранитель умолк. – Жуткие дела в жуткое время… – Проныра содрогнулся. – Отыскать след я вряд ли сумею, но зато могу свести вас с тем, кому это по силам. А еще я постараюсь помочь вашему другу, – кивнул он на Пятака. – Правда? – оживился Шестой. У Дюжины екнуло сердце. Пятак уже не говорил и скалился всякий раз, когда Шестой пытался его покормить. – Правда, – протянул мокси. – Хотя у нас скалопендры зовутся иначе, уверен, речь о тех самых существах. Их яд очень опасен. Он убивает жертву изнутри, сжигая дотла. Дюжину бросило в пот. – Нейтрализовать действие сможешь? Почуяв волнение хозяйки, Хрум вновь перебрался к ней на плечо. – Есть лишь один способ выяснить, – отчеканил Проныра и скрылся в зарослях. Пятак с ненавистью смотрел ему вслед. Глава 30 Проныра вскоре возвратился с извивающейся лозой-удавкой в руках. – В прежние времена их было днем с огнем не найти, – пропыхтел он, пока Дюжина распутывала обвившуюся вокруг его талии плеть. – А теперь только успевай уворачиваться. – А удавка и впрямь поможет? – усомнился Шестой. Пока Проныра отсутствовал, они с Дюжиной, кряхтя и отдуваясь, стащили Пятака с Вьюги. Теперь он, связанный, сидел на расстеленной шкуре и шипел на всякого, кто пытался приблизиться. – Надеюсь. – Проныра извлек из кармана миску и стал обрывать яростно сопротивляющиеся стебельки. – Ее листья обладают уникальными целебными свойствами. Если соблюдать рецептуру, из них получится отменное противоядие. – Мокси выудил из другого кармана янтарную ступку и принялся размалывать листья, попутно добавляя в пасту то окопник, то пару капель благовоний. Выходит, мокси еще и целители? Дюжина зачарованно смотрела на его сгорбленную фигуру. Почему Охотники не удосужились узнать об этих созданиях больше? – Боюсь, мне понадобится ваша помощь, – вздохнул Проныра, косясь на зловещий оскал Пятака. Дюжина с Шестым заломили раненому руки. Тот отбрыкивался, извивался, словно угорь, на губах выступила пена. Исхитрившись, он что есть мочи боднул Дюжину в бок. Вскрикнув от неожиданности и боли, девочка рухнула в снег. – Довольно! – рявкнул Пес, пригвоздив Пятака могучей лапой к земле. – Это для твоего же блага. Цела? – Вопрос предназначался Дюжине, которая, согнувшись в три погибели, хватала ртом воздух. Проглотив ругательство, она мрачно кивнула и, ощущая, как когти Хрума впиваются ей в плечо, вновь навалилась на озверевшего Пятака. – Приступай. Только побыстрее, – бросила она Проныре. Пятак яростно сопротивлялся, но против троих товарищей у него не было шансов. С благодарной улыбкой мокси подался вперед, изобразил кашицей замысловатый узор на ране и, воздев руки, совершил ими стремительные, плавные, завораживающие своей сложностью движения. Дюжина и Шестой наблюдали за ним как зачарованные. – Это и есть магия? – воскликнула девочка, едва Проныра отступил назад. Хрум вторил ей восторженным писком. Проныра энергично закивал головой. – Если подействует, то очень быстро, – добавил он, накладывая свежую повязку на рану. – Скоро увидим. – Спасибо, – поблагодарил Шестой. В его глазах светилась надежда. Измотанный противостоянием, Пятак сомкнул веки. Проныра неотступно следил за ним, пока разводил костер. – Твой приятель точно выведет нас на след гоблинов? – спросила Дюжина, поднося ладони ближе к огню. Ей не давала покоя мысль, что каждая секунда промедления отдаляет их от Семерки. – Он не приятель, – протянул мокси, устраиваясь рядом с девочкой, – а исконное древо, один из родоначальников леса. Дуб-Патриарх. Мои предки посадили его много веков назад. За это он изредка оказывает нашему народу благодеяния. Вспомнив кошмарные физиономии на стволах, Дюжина содрогнулась. Полностью солидарный с ней Хрум потерся о ее щеку. Проныра виновато развел руками: – С ним никогда не угадаешь. Очень своенравный. А недобрые перемены в лесу едва ли сделали его уступчивее. Как хорошо здесь было раньше, безопасно! Дюжина невольно прыснула и ткнула пальцем в паутину: – Безопасно, говоришь? – Для тех, кому достанет мудрости постичь лесные законы, вполне. – Суровый тон Проныры отбил у девочки всякое желание смеяться. – Что же изменилось? – тихо, чтобы не потревожить Пятака, осведомился Пес. – Лес издавна служил полем боя добра и зла. Однако после Сумеречной, как вы ее называете, войны между светом и тьмой воцарилось равновесие. А теперь оно нарушено. Дюжина леденела от его слов, как от холода. Пес сдавленно заскулил.