– А что, тут можно тигра встретить? – иронично усмехнулась графиня. – Вам и росомахи хватит, – вяло огрызнулся Мишка, вылезая из салона. – Миша, я знаю, что тебе не по нраву моя настойчивость. Но поверь, у меня есть на то веская причина, – вдруг сказала графиня очень серьёзным тоном. – Может, и так, – вздохнул парень. – Не будем спорить. Обойдя аэросани, он убедился, что все крепления в порядке, и, увидев, что женщина решила последовать его совету, добавил, глядя ей в спину: – Вы только не очень долго, ваше сиятельство. И сильно далеко не отходите. – Не беспокойся, если что, я не постесняюсь кричать, – повернувшись, улыбнулась она. – Свежо питание, да серится с трудом, – проворчал Мишка себе под нос поговорку из своего прошлого, залезая в салон и отвязывая канистру с топливом. Графиня сдержала обещание. Бочку дизеля она умудрилась достать в кратчайшие сроки. А главное, что топливо было уже разлито по жестяным канистрам, удобным в дороге. Нашлись среди её поклажи и парочка канистр с керосином. Что было в остальных баулах, Мишка даже не думал интересоваться. Радовало только, что было их немного. Всё уместилось в салон аэросаней. Так что пристяжные сани шли почти пустыми. Заправив технику, Мишка аккуратно стёр снегом потёки топлива с кузова и, закрутив заливную горловину, настороженно огляделся. Словно в ответ на его беспокойство из-за кустов показалась графиня. Проваливаясь в снег по колено, она выбралась на лёд и быстро зашагала к транспорту. Мишка уже хотел начать заводить мотор, когда она, смущённо улыбнувшись, попросила: – Миша, дай мне ещё несколько минут. Курить хочу. – Курите на здоровье, – ехидно усмехнулся парень, снова принимаясь осматривать технику. Достав папиросу, графиня прикурила от изящной серебряной зажигалки, ловко прикрывая огонёк от ветра, и, с наслаждением затянувшись, выдохнула: – Знаю, что вредно, но отказаться никаких сил нет. – А зачем вообще начинали? – хмыкнул Мишка. – Дурочка молодая была. Хотелось казаться сильной и независимой, – грустно улыбнулась она. – А ты вообще никогда не пробовал? – Я промысловик, сударыня. Для меня любой сторонний запах – потеря добычи. Да и нос у меня тоже способ добычу найти. Как у собаки. – Похоже, папироска перед сном станет для меня пределом мечтаний, – тут же поддела его графиня. – А лёгкой жизни никто и не обещал, – отозвался Мишка, тут же прокляв собственный язык. – Браво, Миша! – рассмеялась графиня. – Умеешь ответить. – Станешь молчать, так разом на шею влезут и ноги свесят, – отмахнулся парень и, сделав резкий шаг в сторону, вскинул руку, призывая свою попутчицу к молчанию. – Что? – насторожилась графиня, сунув руку под роскошную шубу, где у неё явно хранился какой-то короткоствол. – Помолчите, – цыкнул на неё Мишка и, отбежав на середину реки, принялся крутить головой. – Стреляют, – сообщил он спустя минуту. – В той стороне, – указал он рукой на берег. – И что там находится? – задумчиво уточнила графиня. – Тракт. А по тому тракту день назад обоз ушёл, – медленно проговорил Мишка, судорожно соображая, что делать. – Может, охотятся? Или волки напали? – принялась выдвигать версии графиня. – Стрельба заполошная, – качнул парень головой. – Нужно ехать. – А топлива нам хватит? – Хватит. На заимке ещё есть. Всё. В машину, – приняв решение, скомандовал Мишка и первым нырнул в салон. Одним движением запустив мотор, он уселся за штурвал и, плавно прибавив газу, вывел аэросани на берег. Им повезло, что рядом с излучиной был покатый берег с луговиной, а эта луговина тянулась до самого тракта. Толстый снежный покров позволил парню не беспокоиться за ямы и возможные препятствия. Широкие лыжи держали аэросани у самой верхней кромки. Так что, вырвавшись на луг, Мишка прибавил газу. Машина рванула вперёд, словно пришпоренная, и графиня, сосредоточенно рывшаяся в одном из своих баулов, восторженно взвизгнула. Оглянувшись, парень увидел, что она достала и заряжает роскошную винтовку. Судя по всему, штучного производства. Одобрительно усмехнувшись, Мишка покосился на свой винчестер, закреплённый под потолком. Прицел он снял. Рисковать таким ценным прибором не хотелось. Аэросани вылетели на тракт, и Мишка снова прибавил газу. Машина шла по укатанному снегу, словно иномарка по асфальту. Ровно и стремительно. Ловко вписавшись в поворот, Мишка сбросил скорость и, выровняв штурвал, потянулся за оружием. Как она и предполагал, на обоз напали. Кто и зачем, разбираться было некогда. Так что, даже не пытаясь вникать в подробности, парень распахнул правую дверь и, положив на неё винтовку, взял на прицел ближайшего противника. Определить их было не сложно. Хунхузы носили одежду иного покроя, чем русские купцы и возницы. Первым же выстрелом сняв ближайшего бандита, Мишка привычным движением передёрнул затвор и сменил прицел. Не ожидавшие нападения хунхузы явно растерялись. Ведь на них двигался какой-то странный, ревущий аппарат, из которого при этом метко стреляли. Воспользовавшись их растерянностью, купцы ринулись в атаку. – Идиоты! – взвыл Мишка. – Вы же сами под выстрел лезете. Словно услышав его слова, хунхузы ответили им сосредоточенным огнём. Аэросани докатились до хвоста обоза, и парень, не раздумывая, вывалился на снег. Перекатившись, чтобы оказаться подальше от техники, Мишка с ходу всадил пулю в ближайшего бандита и, вскочив на одно колено, принялся стрелять так, как не стрелял никогда. Сейчас от скорости зависело всё. Моментально опустошив обойму винтовки, он бросил её на дорогу и выхватил револьверы. Аэросани, откатившись метров на сорок дальше, выехали на глубокий снег и плавно остановились, продолжая гудеть крутящимся винтом на холостых оборотах. От них отделилась невысокая фигурка и, упав в снег, открыла очень точный огонь по бандитам. «А стрелять она и вправду умеет», – мелькнула мысль на краю сознания. Но отвлекаться Мишка себе не позволил. Сосредоточившись, он принялся всаживать в хунхузов пулю за пулей с двух рук. Револьверы рявкали, отшвыривая бандитов. Сообразив, что их просто убивают, хунхузы кинулись к кромке леса, надеясь уйти. Но отпускать их никто не собирался. Купцы и возницы, а также слуги, имевшие оружие, сосредоточенным огнём положили всех. Подобрав винтовку, Мишка первым делом перезарядил её и, подойдя к обозникам, громко спросил: – Все целы? Раненые есть? – Вроде нет, – послышался неуверенный ответ. Кивнув, парень занялся тем, что его лучше всего успокаивало после перестрелки. Сбором трофеев. Из банды в тридцать четыре рыла на его счету было двенадцать. Снимая с бандитов всё, что имело хоть какую-то ценность, Мишка не забывал проверять и голенища унтов, и швы их курток. А пояса он просто складывал в одну кучу. Убедившись, что своих осмотрел всех, парень направился к машине, когда из одного воза его окликнул знакомый голос. Подскочив к растерянно замершему парню, Мишка ухватил его за плечо и, рывком развернув к себе, спросил: – Что? Где Елисей? – добавил он, сообразив, кого видит. – В санях, – дрогнувшим голосом ответил парень. Оставив его, Мишка подскочил к саням и, откинув полог, впился взглядом в лежащее на сене могучее тело. Пуля ударила кузнеца в грудь справа. На три пальца ниже соска. Судя по цвету крови, возможно, была задета печень. Выходного отверстия Мишка не нашёл, а значит, пулю нужно извлекать. Выругавшись, Мишка развернулся к сыну кузнеца и, схватив его за плечи, зарычал, встряхивая так, что у того зубы лязгнули: – Переложи его на полость. Сейчас поможешь мне загрузить тело в сани. Он ещё жив. Главное, быстро к доктору довезти. Да очнись ты, кулёма! Услышав, что отец ещё жив, парень встряхнулся и, кивнув, прохрипел: – Всё сделаю. – Давай, я пока сани подгоню, – кивнул Мишка и побежал к машине. Прыгнув за штурвал, он прибавил газу и, развернув машину по большой дуге, подогнал их к саням. Собравшиеся тут же обозники с интересом рассматривали технику, но, услышав приказ, принялись осторожно укладывать кузнеца в пристяжные сани. Уложить его в салон было невозможно. Слишком долго было перекладывать кучу сложенного там груза. Рядом с сыном кузнеца крутился какой-то паренёк. – Ты кто? – спросил Мишка, ухватив его за плечо. – Санька, племяш его, – ответил парень, глядя на Мишку настороженным взглядом. – Сани Елисея? – Да. – Видишь ту кучу вещей? – указал Мишка на собранные трофеи. – Ага. – Выводи сани из каравана и грузи в них всё, что там есть. Потом гони во весь дух в станицу. А ты, – Мишка повернулся к растерянно замершему сыну, – найди чистую тряпицу и садись в мои сани. Кивнув, парень принялся судорожно рыться в куче вещей. Найдя нужное, он протянул Мишке большой кусок чистого холста. – В сани садись, – скомандовал Мишка, сворачивая холстину. – Значит, так, сидишь лицом назад. Воротник подними. От винта ветром сильно бить станет. А сам вот эту тряпицу крепко к ране прижимай, чтобы он кровью не изошёл. Понял? – А успеем, Миша? – тихо спросил парень, имя которого Мишка так и не вспомнил. – Должны. Я гнать стану. А ты держись. И главное, на винт не оборачивайся. Разом застынешь. И отца укрой. Понял? – Всё сделаю, Миша, – закивал парень. – Вот и ладно, – усмехнулся Мишка, хлопнув его по плечу. Уже усаживаясь за штурвал, он успел увидеть, как один из обозников бросил в сани несколько выделанных шкур, а племянник кузнеца уже аккуратно грузит его добычу в свой воз. Дав пассажирам время приготовиться, Мишка плавно прибавил обороты и повёл сани по своему следу обратно к реке. На льду у него было больше шансов довезти кузнеца до врача живым. Тракт петлял от деревни к деревне и от станции к станции, что значительно увеличивало дорогу. Успевшая забраться в салон графиня не сказала ни слова, за что Мишка был ей несказанно благодарен. Начни она возражать и настаивать на продолжении пути, он просто швырнул бы ей её деньги в лицо, едва привезя в станицу. Скатившись на лёд реки, Мишка снова прибавил газу и понёсся так, как не рисковал ездить никогда. Сани то и дело заносило на поворотах, но Мишка удерживал их на своих следах, сжав зубы так, что эмаль скрипела. Неожиданно на его плечо легла изящная ладошка и негромкий голос произнёс: – Ты довезёшь его. Я знаю. – Спасибо, Наташа, – сам не осознавая, что говорит, выдохнул парень. Спустя четыре часа аэросани влетели в посёлок и, проревев мотором по улицам, остановились у дома врача. Подбежавшие полицейские помогли парням перенести кузнеца в дом и уложить на стол. Дальше их всех выгнали. Подойдя к машине, Мишка утёр снегом лицо и, вздохнув, тихо сказал: – Успели. Дальше на всё Божья воля.