Глава 95 До Уиллы донеслось негромкое мелодичное женское пение. Эту песню она уже слышала, но не могла припомнить, где именно. Чьи-то заботливые руки протирали ей влажной тряпкой лоб, щеки и шею. Ужасающее жжение прекратилось. В теле ощущались покой и легкость, сравнимая с легкостью пустынного ветерка. Уилле казалось, будто она плавает в чистом озере оазиса, а где-то поблизости находится Шейми. Ей хотелось навсегда остаться в этом прекрасном месте. С Шейми. Но она не могла. Что-то мешало. Она должна была что-то вспомнить, что-то сделать. Тихо вскрикнув, она села и открыла глаза. – Лоуренс, – хрипло произнесла она. – Карты… Я должна попасть к Лоуренсу… От резкого движения у нее закружилась голова, и Уилла застонала. – Тише, Уилла Олден. Ложись, – произнес все тот же женский голос. – Лежи спокойно. Уилла обернулась на голос и увидела бедуинку, отжимавшую тряпку над тазом. Женщина улыбнулась ей. – Фатима? – удивилась Уилла, сразу узнав женщину. – Это ты? – Я. – Фатима, мне нужно увидеться с Лоуренсом. Я должна рассказать ему про карты. Это очень важно. Фатима поспешила к постели и уложила Уиллу на подушку: – Все хорошо. Очень даже хорошо. Лежи спокойно. – Но там ловушка. Турки подстроили ее Лоуренсу! – Лоуренс в безопасности. Фейсал, Ауда, Халаф аль-Мор – все они в безопасности. Неужели не помнишь? – Нет. Я… ничего не помню. Все как в тумане. Где они сейчас? – Само собой, в Дамаске. – Ты хочешь сказать… – удивленно заморгала Уилла. – Уилла, они взяли город, – улыбнулась Фатима. – Дамаск в руках англичан, а Аравия наконец-то снова в руках арабов. Хвала Аллаху! Уилла закрыла глаза, закричала от радости, потом громко засмеялась. Смех сменился кашлем. – Лежи спокойно, – велела ей Фатима. – Ты была очень больна. Холерой. Мы опасались за твою жизнь, и не однажды. Сейчас ты вне опасности, но выздоровление займет еще много дней. – Фатима, расскажи, как все было. Разум совсем затуманен. Помню, что была в деревне. Коз помню, пастухов. А дальше… ничего. – Ты добралась до лагеря Лоуренса. Но это был его старый лагерь. Люди Лоуренса тебя нашли. К тому времени ты была на грани смерти. Естественно, что ты ничего не помнишь. Ты говорила про карты. Когда тебя привезли в лагерь, Лоуренс осмотрел твои сумки и нашел все, что ты ему привезла. Он увидел, где турки поставили свои войска и какую ловушку ему приготовили. – Что он сделал? – Объехал ловушки стороной! Вместе со своими солдатами проехал восточнее места, где были турки. Племена бени-сахр, ховайтат, руала – все поехали с ним. Никто не пострадал. Возле Дамаска их встретил английский шейх Алленби, и общими усилиями они взяли город. – Фатима, у них получилось, – прошептала Уилла. – Да, получилось. Благодаря тебе, Уилла Олден. Не появись ты с захваченными картами, воины Лоуренса угодили бы в ловушку к турецким солдатам. Сколько бы их там погибло. – А ты откуда знаешь про взятие Дамаска? – спросила Уилла. – Халаф прислал гонца. Вот, выпей. Тебе нужно пить много воды. Фатима приподняла ее и подала стакан с водой, который Уилла мигом осушила. – Спасибо, – прошептала Уилла. – Не за что. Подумаешь, воду тебе подала. – Я не о воде. За то, что спасла мне жизнь. От холеры чаще умирают, чем выздоравливают. Я перед тобой в долгу. – Нет, не передо мной, – отмахнулась Фатима. – Моя помощь маленькая. Благодари другого человека. – Другого? – удивилась Уилла. – Кого? – Капитана Шеймуса Финнегана. Уилле показалось, что у нее снова начались галлюцинации. – Как ты сказала? – Шеймуса Финнегана. Когда с тобой стряслась беда, он находился в Хайфе. В то время там был и твой брат. Ему сообщили, что самолет, на котором ты летела, разбился в пустыне. Фатима рассказала, как Шейми незамедлительно отправился ее искать и наконец нашел. – Он привез тебя сюда и непонятно как… такое ведомо лишь Аллаху… уберег от смерти. Я приехала, когда самое худшее осталось позади. Шейми был здесь. С ней, в пустыне. Уилле не верилось. Это было настолько нереальным, что у нее снова закружилась голова. Сердце наполнилось любовью и благодарностью к человеку, которого она так сильно любила и с которым судьба сводила ее снова и снова, чтобы затем разлучить. От этого Уилле стало грустно. – Фатима, а мне ведь казалось, что он здесь. Все время, пока я валялась в беспамятстве, у меня сохранялось это ощущение. Помню, как он говорил… кажется, с Богом. Нет, с тобой. Просил тебя договориться с Богом. Просил забрать его жизнь и пощадить мою. Но когда я очнулась, то подумала, что все это мне приснилось. – Не приснилось. Он на самом деле был здесь. – Где он сейчас? Фатима, ты можешь его позвать? Я хочу его видеть. – Не могу, – с грустью посмотрев на Уиллу, ответила Фатима. – Его нет в лагере. Он уехал. – Но почему? Как он мог уехать, даже не простившись? – спрашивала Уилла. – Ему надо было вернуться в Хайфу. На корабль. – Да. Теперь вспоминаю. Он говорил мне, что должен уехать, – устало произнесла Уилла. – Память ко мне возвращается, но как-то обрывочно. – Он оставил тебе письмо. На столике, рядом с тазом, лежал сложенный вдвое листок бумаги. Фатима подала письмо Уилле. Уилла дрожащими руками развернула листок. Моя дорогая Уилла! Прости, что покидаю тебя раньше, чем ты очнешься. Я знаю, что самое страшное уже позади, и теперь заботами Фатимы ты пойдешь на поправку. Надеюсь, ты поймешь обстоятельства моего спешного отъезда. Я должен принять командование кораблем «Эксетер», а потому мне надлежит как можно скорее вернуться в Хайфу. Возможно, в будущем мы встретимся, и ты подробно расскажешь, как тебе, такой больной и изможденной, удалось столько проехать по пустыне и сохранить карты германского верховного командования. Уверен, это будет чертовски захватывающий рассказ. Уилла, береги себя. Пожалуйста. Ты даже не представляешь, насколько в этот раз ты была близка к смерти. Думаю, даже ближе, чем тогда, на Кили. Перестань себя корить. Хотя бы ради меня. Мы совершаем ошибки и расплачиваемся за них. Но я не знаю, как мне жить дальше, если что-то случится с тобой. Не знаю, как бы я жил до сих пор, если бы ты постоянно не находилась в моих мыслях и сердце всякий раз, когда я смотрю на небо, ощущаю запах моря или взбираюсь на вершину горы, ледника или песчаного бархана… просто посмотреть, что́ там дальше. Я люблю тебя, Уилла. На радость или на беду, но я люблю тебя, всегда любил и всегда буду любить. И не отнимай этого у меня. Твой Шейми Уилла сложила листок с письмом. Эх, заплакать бы сейчас! Слезы бы ей помогли. Но она не могла. Испытываемая ею боль была слишком глубокой. Фатима отнесла письмо обратно на стол. – Гляжу, письмо тебя только огорчило. Знала бы, не дала его тебе. Попроси Аллаха о помощи. Он услышит. Он отвечает на наши молитвы. Ответил на мои, ответит и на твои. И на молитвы Шеймуса Финнегана тоже. Уилла улыбнулась одними губами. Она не сомневалась, что Бог слышал молитвы Фатимы. Но вряд ли Он станет слушать ее просьбы. Да и Шейми Он тоже не послушает. Она вновь подумала о просьбе Шейми. Он просил Фатиму помолиться Богу, чтобы Бог оставил Уиллу в живых. За это Шейми был готов отдать свою жизнь. Уилле вдруг сделалось зябко. Почему он так сказал? Этот вопрос не давал ей покоя. Шейми не должен был так говорить. Уилла отчаянно надеялась, что права как раз она, а Фатима ошибалась. И еще она надеялась, что Бог не послушает Шеймуса Финнегана. Глава 96 – Мистер Уокер, доложите обстановку, – приказал своему лейтенанту Шейми. – Все чисто, сэр. Целое утро ни на горизонте, ни вокруг – никаких судов. Даже рыбачьих лодок нет. – Странно, – пробормотал Шейми. – Капитан Гиддингс что-то видел в том месте, где мы сейчас находимся. Он был уверен, что это немецкая канонерка. Он даже погнался за ней, но та сумела ускользнуть.