Она подумала о Лоуренсе, о его борьбе за независимость арабов. Ради этого он столько лет подряд выносил все тяготы и лишения жизни в пустыне. Ей вспомнились Халаф, Фатима и их маленький сынишка. С семьи шейха мысли Уиллы перенеслись на Ауду и других свирепых, неукротимых бедуинов. В голове зазвучал голос Ауды: «Не думай об усталости, тогда твоя сила будет соразмерна твоим желаниям». Уилла сунула руку под матрас и нащупала спрятанные таблетки. – Нынче вечером, – прошептала она в тишине палаты. – Иншаллах. Глава 77 За несколько минут до восьми Уилла была готова. Она приняла ванну и теперь стояла возле кровати полностью одетая и причесанная. Казалось, платье, купленное Максом, было сшито специально по ней. Оно великолепно облегало ее худощавую фигуру, удачно подчеркивая бледную кожу, темные волосы и лучистые зеленые глаза. Шею украшало ожерелье, которое Макс купил ей на базаре. Одна из младших медсестер поколдовала над ее прической, уложив волосы в очаровательный свободный узел, и одолжила ей тюбик губной помады. – Боже милостивый, мисс Олден! – восхищенно произнес Макс, когда ее увидел. – Ты неотразимо прекрасна. Уилла улыбнулась. Она стояла у изножья кровати. Доктор Мейерс раздобыл ей новый протез взамен прежнего, пострадавшего при падении самолета. Протез хорошо держался и позволял двигаться сравнительно легко, хотя об этом знала только она. – Спасибо за комплимент, мистер фон Брандт. Ты тоже выглядишь очень красивым. Макс наклонил голову, принимая комплимент. Уилла медленно подошла к нему, намереваясь взять за руку. – Я сейчас схожу за коляской. Видел одну внизу. – Макс, это излишне, – запротестовала Уилла. – Я могу ходить. Мне нужно ходить. – Я только довезу тебя до своего дома. А там ходи сколько угодно. – Ну раз ты настаиваешь, – вздохнула она. Пока Макс катил коляску по улицам, Уилла говорила без умолку. Спрашивала, почему на улицах столько верблюдов и лошадей. Интересовалась, кто живет вон в том красивом каменном доме. А в этом, с белеными стенами? Увидев дом, отделанный плиткой, она предположила, что там живет Джемаль-паша. Потом она пожелала узнать, как выглядит дом Макса. – Сейчас увидишь, – сказал он, игнорируя все ее вопросы кроме последнего. – Мы почти доехали. Макс подкатил коляску к красивому дому с белеными стенами. Дом находился примерно в полумиле от городской площади. Сводчатые окна по краям были украшены затейливыми арабскими узорами. Дом стоял чуть в стороне от улицы, и к нему вела дорожка, выложенная синими, зелеными, оранжевыми и желтыми плитками. Колонны по обе стороны двери были увиты роскошными красными розами. Над дверью, излучая мягкий свет, висел фонарь с цветными стеклами. – Макс, какой у тебя чудесный дом! – воскликнула Уилла. – Рад, что он тебе нравится. Я снял этот дом у одного богатого турецкого купца. Он с семьей сбежал в Алеппо. – Так мы находимся вблизи базара? Боюсь, я еще не настолько окрепла, чтобы выносить весь этот шум и гам. – Базар в четырех улицах от нас. Западнее. Точнее, юго-западнее. Вот там, – пояснил Макс, показав направление. – Тогда понятно, откуда все эти лошади и верблюды. – Да. Их продают по воскресеньям и средам. Но торговцы пригоняют их накануне вечером. Отсюда и запруженность улиц. Ведь завтра среда. Уилла это уже знала. Медсестра Анна рассказывала ей о днях, когда на базаре продают скот. Но она сделала вид, что слышит об этом впервые. Завтрашний день продажи скота и был причиной, заставившей ее принять приглашение Макса. Предложи он другой вечер, не тот, что накануне базарного дня, она бы отказалась, сославшись на вялость и утомление. Их встретил дворецкий Макса, высокий, в расшитой одежде и шелковом тюрбане. Он сообщил Максу, что повар приготовил божественные блюда, которые вскоре будут поданы в столовую. – Может, перед едой ты покажешь мне дом? – спросила Уилла, вставая с коляски и беря Макса под руку. Макс охотно согласился и повел ее по комнатам. Осмотр начался с гостиной. Уилла восхищалась стульями с затейливой резьбой, диванами, обитыми тяжелым шелком, и толстыми персидскими коврами на полу. – Неужели этот купец сдал тебе дом со всей обстановкой? Макс кивнул: – Посчитал, что дальше оставаться в Дамаске опасно, и уехал, оставив мне все. Мебель, ковры, книги, кухонную утварь. Даже кое-что из одежды в шкафу на случай, если мне захочется сойти за местного. В бильярдной пол был устлан полосатым ковром. Стены украшали головы львов и тигров, а также старинные мечи и пистолеты. На эфесах и рукоятках многих из них блестели драгоценные камни. – Мальчишечьи игрушки, – сказала Уилла, проведя рукой по богато украшенному эфесу меча. Макс засмеялся и повел ее в свой кабинет. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами на английском, турецком и арабском языках. Все они были в красивых кожаных переплетах. Но порядок царил только на стеллажах. На столах и стульях книги валялись вперемешку с журналами и газетами. Возле дивана стояли сапоги Макса и лежал хлыст для верховой езды. Письменный стол был завален картами и бумагами, часть которых упала на пол. Уилла мельком взглянула на стол и повернулась к Максу: – У тебя жуткий беспорядок, мистер фон Брандт. Думаю, тебе нужна жена. Макс торопливо собрал бумаги в стопку, положив обратной стороной. – Можешь назвать кандидатуры? – спросил он, сворачивая карты. – Дай подумать. Возможно, одну я тебе назову. В этот момент в кабинет вошел дворецкий и, поклонившись, сообщил, что обед подан. – Ты голодна? – спросил Макс. Уилла вернула на полку книгу, которую листала. – Ужасно, – призналась она, поворачиваясь к Максу и беря его за руку. – Я изголодалась по хорошей пище, хорошему вину и хорошей компании. После стольких лет кочевой жизни в пустыне я чувствую, что меня вдруг занесло в рай. – Идем, – сказал Макс и повел ее в столовую. – Посмотрим, что нам приготовил повар. Столовая оказалась столь же красивой и вдобавок романтичной. На столе стояли серебряные канделябры. Зажженные свечи отбрасывали мягкий свет. Розы в напольных вазах источали пряный аромат. Макс подвел Уиллу к торцу длинного обеденного стола из черного дерева, инкрустированного слоновой костью, малахитом и лазуритом, а сам сел справа от нее. Пока Уилла расправляла салфетку на коленях, Макс наполнил их бокалы вином. Это вновь было бордо редкого сорта. Их трапеза началась с мезе – дразнящего обилия закусок. Там были виноградные листья, фаршированные бараниной и рисом, пирожки с нутом, хумус и жареные баклажаны, приправленные кунжутной пастой, оливковым маслом, лимоном и чесноком. Уилле было не оторваться от этих деликатесов. – Макс, это потрясающе вкусно! – признавалась она, уплетая фаршированные виноградные листья. – Я и не подозревала о существовании таких удивительных блюд. Твой повар просто кудесник. Макс сидел, откинувшись на спинку стула, смотрел, как Уилла ест, и улыбался, радуясь тому, что она наслаждается угощением. За мезе последовал фаттуш, овощной салат, приготовленный из жареных кусочков хлеба, огурцов, помидоров и мяты. Потом дворецкий подал куриный кебаб и киббех, фрикадельки из измельченной баранины с рисом и специями, а на гарнир – чечевицу с рисом и жареным луком, а также фаршированные кабачки и картофель со специями. – Макс, а что, другие твои гости отклонили приглашение? – через какое-то время поинтересовалась Уилла. – Твой повар наготовил на двадцать персон! Засмеявшись, Макс с очередной раз наполнил их бокалы: – Все это только для тебя, Уилла. Мне хотелось немного тебя подкормить, чтобы ты быстрее поправлялась и становилась похожей на прежнюю Уиллу, какой я тебя помню. За едой Макс расспрашивал ее о Лоуренсе, интересуясь, что́ он за человек. Уилла с восхищением рассказывала о храбрости Лоуренса, о его сметливости и необыкновенном обаянии. – Вы были любовниками? – вдруг спросил Макс. Уилла посмотрела на него поверх бокала, затем дразнящим тоном сказала: – Почему ты спрашиваешь? Если я отвечу «да», ты станешь ревновать? Мне бы хотелось посмотреть, как ты ревнуешь. – Да, я бы ревновал, – признался Макс. – Успокойся, Макс. Не были мы с ним любовниками. У Лоуренса только одна возлюбленная, и это не я. – Тогда кто? – Аравия. Макс кивнул: – Что ж, боюсь, Лоуренсу вскоре придется расстаться со своей возлюбленной. Ее у него попросту отнимут. Уилла заставила себя улыбнуться, затем попросила Макса передать ей еще порцию куриного кебаба. Она решила, что будет есть, пока пища лезет в рот. Где и когда ей придется есть потом, она не знала. – Хватит с нас разговоров о Лоуренсе и о войне, – сказала она. – Во всяком случае, на сегодня. Давай поговорим про Эверест. Макс послушно сменил тему. После того как закончит свою миссию в Дамаске, он вернется в Германию и возьмет ее с собой. До конца войны ему придется оставаться в Берлине, но, как только он освободится от служебных обязанностей, они вновь отправятся на Восток. Какое-то время они говорили о будущем. Их разговор продолжался, пока бутылка не опустела и не принесли другую, пока тарелки не сменились большим блюдом со свежими фруктами, финиками и медовыми пирожными. Пока не догорели свечи в канделябрах и Макс не отпустил слуг. Они сидели в сумраке, вспоминая Ронгбук. Неожиданно Макс перегнулся через стол и накрыл руку Уиллы своей. – Я хочу тебя, Уилла Олден, – признался он. – Я хочу тебя весь вечер, как только зашел за тобой в госпиталь. Я едва дождался конца обеда. – А как же десерт? – жеманно спросила Уилла, засовывая в рот финик. – Не хочешь полакомиться? – Мой десерт – это ты, – ответил Макс, встал, поднял Уиллу на руки и понес в спальню. Там он опустил ее на пол, поцеловал ее и осторожно расстегнул пуговицы платья на спине. Уилла взмахнула руками. Платье скользнуло по ее худощавой фигуре и сверкающей шелковой лужицей легло возле ее ног. Уилла осталась в камисоли, нижней юбке и чулках. Макс снял пиджак и рубашку. Он растянулся на кровати, взял Уиллу за руку и притянул к себе. Он целовал ее губы, шею, выступающие ключицы. Уилла зарылась пальцами в его густых светлых волосах и отвечала на его поцелуи. Макс был чертовски обаятельным. Под гладкой кожей ощущались стальные мускулы. Лицо напоминало лицо каменной статуи бога.