Уилла молчала. Макс встал, уперся руками в бортик кровати и наклонился к ней: – Я могу тебе помочь. Я хочу тебе помочь. Но и ты должна помочь мне. Я спас тебя от этого зверья в комнате для допросов и могу сделать еще больше… при условии, что ты сообщишь нужные мне сведения. Они касаются Лоуренса. – Нет у меня никаких сведений, – упрямо повторила Уилла. – Ты прав: я участвовала в разведывательном полете, и он закончился крушением самолета. Это тебе известно. Что касается Лоуренса, он никогда не делился своими планами со мной. Только с Аудой и Фейсалом. Макс выпрямился, кивнул: – Возможно, тебе требуется время, чтобы подумать над моим предложением. Выйдя в коридор, он позвал в палату двоих санитаров. Один прикатил коляску. – Куда меня повезут? – насторожилась Уилла. – Посмотреть достопримечательности, – ответил Макс. Санитары молча вытащили Уиллу из кровати. Они не особо церемонились, и Уилла, как ни крепилась, застонала от боли. Отпустив санитаров, Макс выкатил коляску в коридор. Вскоре они очутились за пределами госпиталя. Вокруг тянулись жаркие, пыльные улицы Дамаска. Уилла никогда не бывала в этом городе и понятия не имела, куда Макс ее везет. На всякий случай она запоминала направление и приметные дома. Поездка была недолгой – каких-нибудь пять минут. Дважды свернув налево, они оказались у места назначения – тюрьмы. Мрачное здание повергло Уиллу в панику. Она попыталась вылезти из коляски, но твердая рука Макса надавила ей на плечо, не позволяя встать. – Не волнуйся, я не собираюсь возвращать тебя в камеру, – сказал он. Они миновали арочный вход, через который проходили верблюды, проезжали лошади и телеги. Миновав мощеный двор и несколько зданий, Макс привез Уиллу к другому двору, располагавшемуся позади тюрьмы: земляному, окруженному высокими каменными стенами. Во дворе было пусто. – Что это за место? Почему мы здесь? Раньше, чем Макс успел ответить, мимо прошел небольшой отряд солдат – человек восемь. Они вели бедуина, закованного в кандалы. – Это человек из племени ховайтат, – пояснил Макс. – Связан с Аудой. Был схвачен за шпионаж. Уилла смотрела, как солдаты подвели бедуина к дальней стене. Там ему связали руки за спиной, а на глаза надели повязку. – Нет, – прошептала Уилла, сообразив, что́ последует дальше. – Макс, не надо. Я не хочу это видеть. – А я думаю, тебе обязательно нужно посмотреть. Солдаты вскинули винтовки. Их командир поднял меч, а когда опустил, раздались выстрелы. Бедуин изогнулся, уперся спиной в стену и сполз вниз, дергаясь в предсмертных судорогах. Его белая джеллаба покрылась кровавыми пятнами. Макс молча повез Уиллу обратно в палату, где помог лечь в кровать. Ее трясло от боли и тошнило от увиденного. Макс позвал медсестру и велел дать Уилле таблетку. Уилла торопливо проглотила морфий, желая, чтобы боль утихла, чтобы исчезли страшные кадры расстрела бедуина. Она мечтала только об одном – погрузиться в глубокий наркотический сон. Когда медсестра ушла, Макс взбил Уилле подушку. – То, что ты видела, станет твоей судьбой. И я не смогу вмешаться, если ты не поможешь мне и не расскажешь то, о чем я должен знать. – Макс прикрыл ее крахмальной белой простыней. – Ты мне не безразлична, Уилла. Давно. С того самого дня, когда я впервые встретил тебя. И я не хочу увидеть тебя стоящей перед расстрельным отрядом. – Он поцеловал ее в щеку, сказав, что придет завтра, но у двери остановился и, обернувшись, добавил: – Подумай над моим предложением. Однако времени на долгие раздумья у тебя нет. Глава 71 Шейми поднес к губам фляжку и глотнул теплой воды. Он пил, а его тело покачивалось в такт шагам верблюда. Он смотрел на сверкающие волны зноя, поднимавшиеся от песка, на безбрежную пустыню. Его странствия по пустыне длились уже три недели. – Вы ему доверяете? – спросил он Халафа аль-Мора, ехавшего рядом. – Нет, – ответил Халаф. – Но мне этого и не надо. Я знаю: он сделает так, как мы сказали. Слишком много золота, чтобы он упрямился. Азиз ехал в двадцати ярдах впереди в сопровождении двух своих человек. Их путь лежал на север, к Дамаску, но с остановкой в лагере Лоуренса, чтобы передохнуть и напоить верблюдов. Никто не знал, где находится его лагерь. Не желая, чтобы его обнаружили, Лоуренс постоянно перемещался. Однако Азиз утверждал, что знает местонахождение лагеря. Лагерь находится на пути в Дамаск, и потому делать крюк им не понадобится. Там можно на время укрыться от палящего солнца и вдоволь напиться пресной сладостной воды. Шейми надеялся, что Халаф верно оценил Азиза. Шейх был прав относительно многих событий. Это его заслуга, что они сейчас двигаются к Дамаску. Да и живы они остались тоже благодаря мудрости Халафа. Шейх сумел убедить Азиза и вооруженных разбойников не убивать их. Едва Шейми и Халаф с небольшим отрядом появились в деревне и начали спрашивать про Уиллу, Азиз с сообщниками забрали золото, предложенное Шейми за сведения об Уилле, и намеревались отобрать все остальное, а потом убить Шейми, Халафа и людей шейха. Тогда Халаф сказал Азизу, что тот получит вдвое больше, если оставит их в живых. – Сохрани нам жизнь, доведи до женщины, которую мы ищем, и после нашего благополучного возвращения я дам тебе в два раза больше, – сказал он. И тут же разбойники опустили винтовки. Они тепло приветствовали шейха и извинились за «недопонимание». Гостей пригласили в дом Азиза на угощение. Там он рассказал, как видел падение английского самолета и поспешил к месту катастрофы, надеясь чем-нибудь поживиться, но нашел только Уиллу, которую и повез в Дамаск. – Я едва не погорел, – рассказывал Азиз. – Она сильно поранилась. Думал, помрет по дороге. Думал, что зря потратил время, зря гонял верблюдов. Но она выжила, а я получил две тысячи динаров. Хвала Аллаху, моя поездка оказалась очень даже прибыльной! Взбешенный столь откровенным цинизмом и жестокостью, Шейми готов был броситься на Азиза. Халаф вовремя схватил его за руку. – Не позволяй гневу управлять тобой, – прошептал шейх. – Мертвый ты ничем не поможешь Уилле. – А почему ты продал ее туркам? – спросил Шейми, едва заставляя себя говорить спокойно. Азиз посмотрел на него, как на дурачка: – Потому что они платят больше, чем англичане. На следующий день Шейми с Халафом снова пустились в путь. Теперь к ним присоединился Азиз и двое его сообщников. Так прошло три дня. До места, где, по словам Азиза, находился лагерь Лоуренса, оставалось еще три. Шейми устал. Его рана не заживала, доставляя ему немало боли. Оттуда сочился гной. Он ежедневно менял бинты, но напряжение и постоянная тряска не лучшим образом действовали на швы, замедляя заживление. Мало найти Уиллу в Дамаске. Освободить ее без боя не получится. Хватит ли у него сил на сражение? – Что будешь делать, когда доберемся до города? – смеясь, спросил его Азиз. – Один нападешь на тюрьму? Дурак ты, Шеймус Финнеган, но я люблю дураков. Знаешь за что? Дураки быстро расстаются со своими денежками. – Он приведет нас в Дамаск, – сказал Халаф аль-Мор, вытаскивая Шейми из раздумий. – А вот что мы будем делать там, это вопрос. – Это вопрос, который я задаю себе постоянно, – признался Шейми. – И никогда не получаю ответа. – Так перестань спрашивать у себя. Спроси Аллаха. С Аллахом все становится возможным. Верно, подумал Шейми. Спрошу Бога. Попрошу Его помочь мне найти любимую женщину, которая мне не жена, но из-за которой я причинил столько страданий жене и лучшему другу. Но я продолжаю мечтать и тосковать по ней, хотя и знаю, что так нельзя. Уверен, Он поймет. Кстати, Боже, я, Халаф и горстка его людей будут противостоять целому турецкому гарнизону. Придумаешь, как нам помочь, старина. – Имей веру, мой друг, – сказал Халаф. – Имей веру. Шейми решил, что шейх прав. Он постарается. Он пробудит в себе веру. Это лучше, чем вообще ничего. Глава 72 Уилла спросонок услышала негромкий стук в дверь. Открыв глаза, она увидела в проеме Макса. Он стоял, улыбался и почему-то держал руки за спиной. – Можно войти? – спросил он. – Макс, это же твой госпиталь. Я твоя узница. По-моему, ты можешь делать все, что заблагорассудится. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он, игнорируя колкость. – Боль еще сохраняется? – Угу, – кивнула она. – У тебя, случайно, не найдется при себе таблеток? Ребра так и ломит, а медсестра исчезла неведомо куда. – Предлагаю другое лекарство, – сказал он, убирая руки из-за спины. В одной оказалась бутылка вина «Шато Лафит» 1907 года. В другой – пара бокалов. Макс откупорил бутылку, наполнил бокалы и протянул один Уилле. – Стащил из офицерской столовой. Надеюсь, тебе понравится, – сказал Макс, присаживаясь на кровать. Уилла дрожащими руками взяла бокал, настороженно посмотрела на Макса и понюхала вино. Макс засмеялся: – Если бы я решил тебя убить, для этого есть способы побыстрее. Помедленнее тоже есть. Пей спокойно. В бокале всего лишь вино. Клянусь тебе! Уилла пригубило терпкое бордо. Ничего подобного она не пробовала очень давно. Вино было невероятно вкусным. Вкус цивилизации, счастья. Вкус прекрасных, спокойных вечеров, которые она так безрассудно тратила. Вкус довоенной жизни. – Замечательное вино. Спасибо, Макс. – Отменное вино. Я рад, что пью его здесь, с тобой, а не в офицерской столовой, в обществе какого-нибудь несносного генерал-майора, который только и способен часами предаваться воспоминаниям о Франко-прусской войне. Уилла улыбнулась. Она сделала еще глоток, наслаждаясь ощущением, какое вино производило в ее теле, согревая кровь и возвращая щекам румянец. На мгновение ей показалось, будто они с Максом снова на Тибете. «Лафита» там, естественно, не было. Там они пили чай, греясь у костра. – Ты подумала над моим предложением? – спросил Макс, снова наполнив ее бокал.