Уилла снова посмотрела на часы. Четверть пятого. Возможно, Альби застрял на работе и вообще не придет. Она решила подождать еще десять минут, а потом уйти. Уилла вновь принялась за салфетку, пытаясь сделать из нее кроличью голову. – Привет, Уилла, – прозвучало у нее над ухом. Это был Альби. Раскрасневшийся и немного растрепанный. Вид у него был такой, словно по дороге он успел выпить. Он и сейчас держал в руках два стакана со скотчем. Один он поставил перед сестрой, а второй, едва сев, залпом выпил сам. – Альби, что ты делаешь? – спросила Уилла. – Пью. – Это я вижу. Но с какой стати? – Уилла, что ты намерена делать дальше? – спросил Альби, не ответив на ее вопрос. Уилла еще больше насторожилась. – В каком смысле? – спросила она. – Ты собираешься возвращаться к Эвересту? – В ближайшее время – нет. А почему… – начала она. – Потому что тебе пора. Отцовские похороны позади. Мама постепенно оправляется. Думаю, тебе самое время возвращаться на Восток, и чем раньше, тем лучше. Уиллу ошеломили вопросы брата, его тон и запах виски, исходивший от него. Вскоре ошеломление сменилось злостью. – Альби, как вообще понимать твое появление в таком виде и этот грубый тон? Я уже столько раз объясняла, что никак не могла приехать раньше и застать отца живым, поскольку… – Знаю, – оборвал ее брат. – Ты знаешь? Что ты знаешь? – А как ты думаешь что? Про Шейми. Уилле показалось, что ее ударили. – Откуда ты узнал? – шепотом спросила она. – Догадался. Оказывается, ты часто бываешь в «Кобурге». И Шейми тоже. – Кто тебе сообщил? – Этого я тебе не скажу. Можешь не допытываться. Уилла требовала ответа. Альби молчал. И вдруг она сама догадалась. Боже, ну как она могла быть такой дурой?! – Макс фон Брандт? Он? – спросила она, зная, что Макс и Альби знакомы. Альби по-прежнему не отвечал, однако Уилла по его лицу видела, что попала в точку, о чем ему и сказала. – Ладно. Да, это был он, – признался Альби. – Он это сделал не намеренно. Мы с ним случайно встретились на улице. Макс сказал, что видел тебя в холле своего отеля. Вы с ним поговорили. Он пригласил тебя на обед и остался очень доволен проведенным временем. А еще он сказал, что как-то видел в «Кобурге» и Шейми. Макс посчитал это простым совпадением, но мне оно показалось непростым. Я наведался в «Кобург». Видел, как там появился Шейми, прошел к лифту и поднялся на пятый этаж. Где-то минут через десять пришла ты и тоже поднялась на пятый. – (Потрясенная Уилла молчала.) – На следующий день вечером я отправился к Шейми, собираясь поговорить с ним начистоту. Дома застал только Дженни. Вид у нее был расстроенный. Она плакала. Я спросил, в чем причина ее слез. Словом, она тоже знает про вас. – Такое просто невозможно. Она никак не могла узнать, – пробормотала Уилла. – Мы всегда так осторожничали. – Выходит, не слишком осторожничали. Дженни подавлена. У нее нарушен сон, она почти не ест, что плохо сказывается на ребенке. – Альби подался вперед, его глаза были полны гнева. – Уилла, ты об этом задумывалась? О чем вы оба думали? Тебе приходило в голову, какой вред ты причиняешь другим? Дженни? Мне? Нашей матери, если она вдруг узнает? – Альби, прекрати! Пожалуйста. – Нет, не прекращу. Мне трудно представить, чтобы вы с ним думали о ком-то еще. Во всяком случае, тебе это не свойственно. Ты всегда делала то, что заблагорассудится. И плевать тебе, что кому-то от этого больно, что кто-то мучается, страдает, чувствует себя обманутым и униженным. Главное – твои чертовы интересы! Быть первой. Добраться до самого верха. Получить то, что хочешь. В данном случае – кого хочешь. Айсберги, горы и люди – даже люди – все это лишь препятствия на пути к желанной цели. Защитные барьеры Уиллы рухнули. Альби прав. С детства она думала только о себе. Эгоистка до мозга костей. Ей отчаянно хотелось быть с Шейми, и она этого добилась, совсем не подумав о женщине, на которой он был женат и которая носила его ребенка. Уилле стало стыдно. Ее захлестнула волна раскаяния. – Альби, я не собиралась делать ей больно. И тебе тоже. Я люблю его, только и всего. Я люблю его больше жизни и хочу быть с ним… Боже мой… – прошептала она, закрывая лицо ладонями. – Что я наделала? Должно быть, Альби почувствовал искренность ее раскаяния. Его тон несколько смягчился. – Уилла, ты должна это прекратить. Ради Дженни, ради Шейми и их ребенка. И ради себя самой тоже. Разве ты не видишь, что попала в безвыходное положение? Уилла кивнула. По ее щекам текли слезы. Ей вдруг стало страшно. Это ей, которая штурмовала Килиманджаро и едва не погибла, которая самостоятельно добралась до одного из самых труднодоступных мест планеты. Потеря ноги и невозможность подниматься в горы меркли перед ее нынешним страхом – страхом снова потерять того, когда она любила больше всех. – Что мне делать? – спросила она у брата, хотя и сама знала ответ. – Тебе нужно уехать, – ответил он. – Расстаться с Шейми. Покинуть Лондон. Это единственное, что ты можешь сделать. Глава 44 Шейми налил себе еще бокал вина. Третий по счету. Если не остановиться, Уилла застанет его слегка под мухой. Он подошел к окну номера, обвел глазами лондонские крыши. Где же Уилла? Она должна была прийти еще час назад. Время перевалило за шесть вечера. Они так мало бывали вместе, что Шейми не хотелось потерять ни одной секунды, проведенной с ней, не говоря уже про целый час. Он приготовил Уилле сюрприз – ключ от домика вблизи подножия Бен-Невиса. Сегодня он завершил приготовления к поездке, и работник фирмы, сдающей жилье, вручил ему ключ. Через несколько дней они уедут в Шотландию. Целых семь дней вместе. Семь дней прогулок и походов в горы. По вечерам они будут смотреть в звездное небо и искать Орион. А потом сидеть у огня. Они вместе будут готовить завтрак и мыть посуду. Читать. Шесть ночей любить друг друга, когда не надо смотреть на часы, когда можно просто лежать рядом с ней в темноте и слушать ее дыхание. Утром Шейми объявил жене о своих планах полазать по шотландским горам. Дженни это огорчило, что было видно по ее лицу. Казалось, она начнет возражать. Но потом Дженни заставила себя улыбнуться и пожелала ему чудесного путешествия. Неужели она что-то заподозрила? – на мгновение подумал Шейми. Откуда? Они с Уиллой всегда были предельно осторожны и не делали рискованных шагов. Шейми отругал себя за глупость, однако что-то внутри продолжало свербеть. И во взгляде Дженни, когда он провожал ее на поезд до Оксфорда, Шейми тоже уловил что-то странное. Нет, не подозрение. Скорее, какую-то грусть. Однажды его свидания с Уиллой прекратятся, и, вероятно, тот день приближался. Однажды, но только не сейчас. Пожалуйста, только не сейчас, молил он судьбу. В дверь постучали. Наконец-то, подумал Шейми и поспешил к двери, открыл и вместо Уиллы увидел коридорного. – Сэр, вам письмо. Коридорный подал ему конверт, на котором не было имени. Только номер апартаментов. – Письмо? Когда оно прибыло? – спросил Шейми. – Несколько минут назад. – Кто его принес? – Я не видел, сэр. Шейми заплатил коридорному за услугу и закрыл дверь. Потом надорвал конверт, вытащил сложенный листок бумаги, развернул и сразу узнал почерк Уиллы. Мой самый дорогой Шейми! Больше я так не могу. Мы с самого начала поступали непорядочно. Дженни заслуживает лучшего. Твой ребенок заслуживает лучшего. Мне жаль, что я снова исчезаю, прощаясь с тобой письмом. Но если бы я сейчас поднялась в номер, чтобы проститься с тобой, то совершила бы еще один недопустимый поступок. Я люблю тебя, Шейми, всегда любила и буду любить. Куда бы ты ни отправился в этом громадном мире, чем бы ни занимался, помни мои слова. Уилла – Вот так, – вслух произнес Шейми. – Похоже, день настал, и раньше, чем мы ожидали. Конверт с письмом он положил во внутренний карман куртки, рядом с сердцем. На этот раз он не испытывал злости. Он знал, что Уилла поступила правильно. Она сумела найти в себе мужество, которого не было у него. Знал Шейми и то, что должен попытаться ее забыть. Надо возвращаться к женщине, на которой он женат, и приложить все силы, чтобы полюбить ее снова. Постараться быть ей хорошим мужем, а их ребенку – хорошим отцом. Дженни нуждалась в нем. Ведь не зря он произносил брачную клятву. Восемь лет назад Уилла потеряла ногу и научилась жить без ноги. Он потерял сердце. По сути, дважды. Придется учиться жить без сердца. И без нее – женщины с родственной душой. Он снова налил себе вина, опустошив бутылку. Он пил маленькими глотками. Сегодня ему незачем торопиться домой. Дженни уехала. Допив вино, Шейми собрал вещи, оставив на столе несколько монет для горничной. Потом спустился вниз, оплатил счет и сказал администратору, что номер ему больше не понадобится. Из отеля Шейми уходил уже в сумерках. Швейцар спросил, нужен ли ему кеб. Шейми покачал головой. Он пойдет пешком. Вечер был теплым. Небо сплошь затянули облака. Шейми снял куртку, перекинул через плечо и двинулся по темным лондонским улицам. Один раз он все-таки поднял голову к небу – не мелькнут ли в просветах звезды. Звезд не было. Глава 45 – Остался лишь билет до Эдинбурга на ночной поезд… или на железнодорожный паром, – сказал мужчина в билетной кассе.