– Знаешь, как он называет тебя при нас – при Уолше, мне, всех своих друзьях, – когда тебя нет рядом? Как он звал тебя с того самого дня, когда приказал нам вытащить тебя из той дыры и закончить твое изгнание? Внутренности у меня завязались узлом. – Девочка-волк? – Моя будущая жена, – она подчеркнула последнее слово. – Эй, Сейдж, забери мою будущую жену из Дельфи. Эй, парни, мне нужно купить камеру для моей будущей жены, какая сейчас считается лучшей? Он никогда не звал тебя по имени, Деми. Во всяком случае, не при мне и не при других ребятах, с которыми дружит. Я ощутила легкость, которой никогда не ощущала прежде. Она начиналась где-то в животе, а потом распространилась дальше, охватив мою грудь и руки. Я никогда не чувствовала себя любимой. Парни в Дельфи заигрывали со мной, и я знала, что Исааку нравлюсь, но этого чувства – чувства, что меня обожают, любят и хотят, – никогда не испытывала в отношениях раньше. Сказав это, она вышла из машины и поманила меня. Я промокнула глаза рукавом и вышла за ней. – Я уже говорила, что не фанат сюрпризов? Я забежала за Сейдж в здание и свернула в наш коридор. Она нетерпеливо махнула рукой. – Скорее, у нас всего час! – позвала она и посмотрела на часы. Какого черта? Что-то ждало меня в моей комнате, но у меня только час в запасе, чтобы этим насладиться? Может, торт-мороженое? Или ледяная скульптура… Или, может… Сейдж распахнула дверь моей комнаты и закричала: – Сюрприз! Увидев внутри родителей и Рейвен, я расплакалась. – Это слезы счастья, правда? Я же правильно сделала? – спросила Сейдж, нахмурившись в недоумении. Я крепко стиснула ее в объятиях, едва не сбив с ног. – Не то слово! Когда я отстранилась, она улыбалась во весь рот. – Сойеру пришлось умолять отца. Они могут остаться только на час. Я кивнула. Меня переполняли эмоции. Она повернулась, чтобы уйти, но я потянула ее за руку: – Нет, останься! Хочу тебя с ними познакомить. Она просияла. – Ты уверена? Я кивнула. – Абсолютно. Мы вошли и закрыли за собой дверь. Мама, папа и Рейвен терпеливо ждали меня возле дивана. Папа плакал – он всегда был более эмоциональным. Мама улыбалась, стараясь не выдавать своих чувств, но я видела, как влажно блестят ее глаза. Рейвен с восхищением оглядывала комнату. – Святые яйца перевертышей, твоя комната потрясающая, – сказала она. Мама бросила на нее многозначительный взгляд, и Рейвен поморщилась. – В смысле, святые лица перевертышей, твоя комната потрясающая. Заулыбавшись, я врезалась в нее с разбега, сжимая в объятиях. Рейвен пахла лавандой, шалфеем и благовониями – я ужасно по этому запаху скучала. Этот запах означал, что она весь день работала над заклинаниями. – Черт, я жутко по тебе скучала! Я отстранилась и представила ее Сейдж. – А мы уже знакомы, – Сейдж обняла ее, и я нахмурилась. Рейвен кивнула. – Она украла твой телефон, нашла мой номер, и мы переписывались, чтобы это все организовать. Я адресовала Сейдж широкую улыбку. Они с Рейвен начали болтать, и я подошла к отцу, который, когда я его обняла, поднял меня над полом и закружил. – Я так скучал, малышка! Даже в двадцать один я все еще оставалась для него малышкой и, вероятно, останусь таковой всегда. Он поставил меня на пол и взял за руки, разглядывая мои лишенные кандалов запястья. – Ты свободна, – по его щеке скатилась слеза, которую он тут же смахнул. Я тяжело сглотнула. Я была свободна, но не могла превращаться на глазах у других вервольфов из-за своей «расколотой» трансформации. Но я не собиралась рассказывать ему об этом, так что кивнула с улыбкой, не мешая папе радоваться. Затем подошла к маме – она улыбалась от уха до уха. И пригладила мои волосы, как делала сотни раз прежде. – Это место тебе подходит, – она оглянулась вокруг. – Вот уж не думала, что когда-нибудь снова здесь окажусь. Я тоже жила в Лексингтоне. В четвертой комнате. Я удивленно на нее посмотрела и улыбнулась. – Это круто. Она наклонилась ко мне и понизила голос: – Итак… расскажи мне о Сойере. Я не сдержала широкой счастливой улыбки. – Он… идеальный. Защищает меня, уважает, невероятно милый. Я даже не ожидала, что он окажется таким хорошим. Мама усмехнулась. – Видимо, он весь в отца. Курт Хадсон тоже был хорошим парнем. Ее лицо потемнело. Она нахмурилась. Я вдруг вспомнила: ее изгнали как раз во время брачного отбора Курта, и мне стало интересно почему. Словно прочитав мои мысли, она бросила быстрый взгляд на отца, который кивнул, а затем вновь посмотрела на меня. – Мы можем поговорить в твоей комнате с глазу на глаз? Я должна тебе кое-что рассказать. Стены комнаты вдруг начали на меня давить. Я кивнула. Черт. Вот он, момент, когда она наконец расскажет, почему их изгнали. Дыши, просто дыши. Я всегда думала, что папа убил кого-то или сделал что-то очень плохое, раз всю нашу семью изгнали из Города вервольфов. Теперь я наконец узнаю правду. Мы пошли в мою комнату, и я закрыла дверь. Мама села на кровать, похлопав ладонью рядом с собой. Когда она сидела вот так, перекинув через плечо свои длинные светлые волосы, заплетенные в косу, я не могла не заметить, как сильно мы с ней похожи. Но в ее глазах читалась скопившаяся за годы усталость, из-за которой она казалась старше своих сорока двух, хотя все еще была прекрасна. Какое-то время мы сидели молча. Затем мама взяла меня за руку и повернулась ко мне. – Участок твоей бабушки, где я росла, граничил с территорией Паладинов. Я застыла, не понимая, как с этой историей связаны Паладины. – Паладины – это соперничающая с нашей стая, каждый альфа ненавидит их. С ними официально запрещено вступать в любые контакты. Я кивнула, чтобы она продолжила. Она и не подозревала, что я уже знала о Паладинах и что один из них даже спас мне жизнь. – Но в детстве я этого не знала. Когда мне было девять, моя нога застряла между досками сарая, пока я кормила куриц. Я стала звать на помощь, но мама пылесосила и не слышала меня. Я подалась вперед, отчаянно желая услышать, что было дальше. – Но меня услышал мальчик. Ему было одиннадцать. Он ворвался в сарай, одетый, как пещерный человек, с копьем в руках. Она улыбнулась, захваченная воспоминанием, и я тут же вспомнила о добром Паладине, который меня спас. Он тоже был одет, как варвар. – Сперва я испугалась его, но когда он высвободил мою ногу, я дала ему свежие яйца в благодарность за помощь. Вскоре после этого мы стали каждый день встречаться у границы, обменивались подарками и историями. Он стал моим лучшим другом. Ничего себе. Я точно не этого ожидала. Они изгнали маму из города за то, что она дружила с Паладином? Это какое-то безумие. Я наклонилась ближе. – Что случилось? Мама отвернулась. Когда она вновь взглянула на меня, я заметила, что она покраснела. – Его звали Бегущий Дух, но я звала его Бег, – она ностальгически улыбнулась. – Мы выросли, и его тело начало меняться. Из мальчика он постепенно превратился в мужчину. «Ох, так вот куда эта история ведет…» Я приготовилась услышать продолжение. Она, похоже, полностью погрузилась в воспоминания. – На мой пятнадцатый день рождения он поцеловал меня, и я влюбилась. Ему было семнадцать. Он сказал, что уедет ненадолго – что-то вроде Паладинского паломничества. Как сын альфы он должен был доказать свою силу, отправившись на поиски духовного озарения или вроде того. Он спросил, готова ли я подождать его, и я согласилась.