– Он сделал тебе больно? – раздался позади рычащий, почти нечеловеческий голос. Я развернулась и увидела Сойера с желтыми глазами и клочками шерсти на шее. Сглотнув, я покачала головой. – Просто напугал. Он нахмурился. Его глаза стали оттенка лавы без намека на прежнюю синеву. Им сейчас явно руководил волк. – Что он прошептал тебе? Его голос меня напугал: я никогда не слышала, чтобы он так разговаривал. Мне показалось, что я говорила с медведем. Я покачала головой. – Ничего… просто понюхал меня и застонал. Клыки Сойера удлинились, прижимаясь к его нижней губе. – Я убью этого ублюдка. Вот черт. Я протянула руки и схватила его за лацканы пиджака. – Все хорошо, я в полном порядке! Корабль внезапно остановился, и я нахмурилась. Сойер сжал мне запястье рукой, уже обросшей когтями. – Мы уходим. Юджин сейчас спускает шлюпку. Я удивленно распахнула глаза. – Нет. Боже, Сойер, я в порядке! Нам не нужно… – Я не в порядке, – он так сильно сжал зубы, что чуть не сломал их. – Если мы останемся, я превращусь и вырву премьер-министру горло. Ничего себе. – Ладно… в смысле, когда ты так об этом говоришь… Наверное, и правда лучше уйти. Он судорожно вздохнул. Я взяла его за руку, и мы прошли к корме корабля. – Но день рождения твоего отца… – Он понимает, – прорычал Сойер. Мы начали спускаться по лестнице в шлюпку, где ждал Юджин. – Увези нас нахрен отсюда, – приказал Сойер. Юджин посмотрел на меня с беспокойством, но кивнул. Когда мы оказались примерно в пятидесяти метрах от корабля, он тронулся и уплыл прочь. На горизонте садилось солнце. Сойер держал меня за руку, сжимая ее почти до боли крепко, но, кажется, даже не осознавал этого. Он словно боялся меня отпустить, и меня невероятно трогало, что случившееся его так задело. – Сойер? – позвала я, и он посмотрел на меня. Глаза его все еще были оранжевыми. – Я в порядке, – повторила я. Он напряженно выдохнул и наклонился вперед, коснувшись своим лбом моего. Цвет его глаз постепенно вернулся к синему. – Деми, я никогда не позволю кому-то причинить тебе боль. Никогда. В горле у меня пересохло. Я ему верила. Можно ли влюбиться в того, с кем еще даже не целовалась? Но я влюблялась в Сойера Хадсона все сильнее. Но взаимно ли это? Или я приносила ему слишком много проблем? Когда наш лимузин остановился перед жилым корпусом, Сойер уже полностью вернулся к своей человеческой сущности. Всю поездку он молчал. Я так привыкла к тишине, что чуть не подпрыгнула, когда он заговорил: – Тебе трудно сдерживать свою волчицу? Так, похоже, мы все-таки собирались поговорить наконец о моей небольшой проблеме с трансформацией. Я хмыкнула. – Я сдерживала ее больше двадцати лет. Могу подождать и еще немного. Он нахмурился. – Сегодня полнолуние. Весь колледж участвует в беге со стаей. Ох… так вот почему он об этом вспомнил. Отлично. Я пожала плечами. – Скажу, что заболела. Он закусил губу. – Ты никогда не участвовала в беге со стаей в полнолуние. Коллективная магия, которую мы используем при превращении, слишком сильна… ты не сможешь ей сопротивляться. – О… ну… – У меня есть идея, – он стал водить пальцем по центру моей ладони. – Ты превратишься в своей спальне заранее, и я приду проводить твою волчицу к месту забега, пока твоя… другая форма останется в спальне. Я невольно улыбнулась. – И тогда я смогу пробежаться с тобой? Со всеми? Он кивнул, глядя на меня с надеждой. – Если не возникнет проблем… Я нахмурилась. – Проблем? Он пожал плечами. – Как далеко ты можешь находиться от своей волчицы? Не будет ли тебе больно, если ты окажешься слишком далеко? Вроде того. Я распахнула глаза. – О… а если будут проблемы? Он положил мне руку на бедро. – Тогда я приведу тебя обратно в комнату и скажу, что ты заболела. Я кивнула. Стоило попробовать, особенно учитывая, что я не могла симулировать болезнь и прятаться в комнате каждый месяц на протяжении года. Дверь открылась, и я увидела, как мимо промелькнул Юджин. Сойер вышел из машины, помог выйти мне, но не отпустил, когда я встала. Мы вдруг оказались очень близко. – Извини, что сегодня все так вышло. Я хотел, чтобы это свидание получилось действительно особенным. Его теплое тело, прижатое ко мне, вызывало у меня почти болезненное желание. «Пожалуйста, просто, черт возьми, поцелуй меня». – Оно и было особенным. Я часто дышала. Он обхватил ладонями мое лицо. Я провела пальцами по его рубашке, вжимая их в его твердые мышцы и пытаясь намекнуть, что я этого хочу. Очень сильно. «Мамочке нужно меньше слов и больше дела». Он облизнул губы и широко улыбнулся, наклонившись ко мне. – Сойер! – прозвучал сзади знакомый женский голос, и его тело напряглось.