– Так, садись, – скомандовала Элиза, указывая венчиком на стул. Скорей бы уж она ушла, чтобы я смогла проверить ящики. Перевернуть все вверх дном, пока не найду нож. Знала, что не успокоюсь, пока он не будет у меня в руках. Элиза поставила передо мной тарелку, и я, к своему удивлению, набросилась на яичницу так, будто голодала несколько дней. После всего-то случившегося. – Ты бы помедленнее ела… Я отложила вилку и уставилась в одну точку. Яичница на подносе. Рядом с кроватью – мама, руки скрещены на груди. У изножья кровати – врач. Стук вилки по тарелке и никак не наступающее насыщение, бездонная пропасть. «Арден, ешь помедленнее…» Первые дни после спасения. Перед глазами замигали сцены – воспоминания, перемешанные с явью. Эти помутнения в сознании начались после того, как я открыла посылку. На следующее утро в больнице мне даже померещился смех матери – громкий и визгливый, который ожидаешь от девочки-подростка, а не от взрослой женщины. В районе десятой годовщины несчастного случая со мной уже происходило нечто подобное. На меня накатывали воспоминания о событиях, которые я помнить просто не могла. То я спускалась с крыльца и видела девочку в ночнушке, шагающую рядом, причем все вокруг было в сепии, как на старой фотографии. Или, проезжая на школьном автобусе по засаженной деревьями аллее, видела отряд ищущих меня добровольцев. Или, засыпая, видела мать, выкрикивающую мое имя. Не воспоминания, а фрагменты новостей, фотографии из газет и книги матери. Одна из истин, которые я тогда усвоила: рассказанная история принадлежит вовсе не тебе. Она принадлежит автору. Свидетелю. Рассказчику. И фраза «Та девочка из Уидоу-Хиллз, помните?» возвращала людей не к моим воспоминаниям, а к их собственным. С тех пор много воды утекло. Моя травма засела так глубоко, что проявлялась лишь на уровне инстинктов: учащенный пульс, когда закрывались двери лифта; звон в ушах, когда в кинотеатре гас свет, а экран еще не зажигался; холодный пот, если кто-то загораживал выход – и бессознательный порыв немедленно действовать. Первый такой случай произошел в школьной раздевалке, сразу после десятой годовщины, когда одна девочка загородила собой единственную дверь. Скорее всего, что-то подобное нашло на меня и на вечеринке в колледже. С того последнего эпизода минуло шесть лет. Посылка всколыхнула прошлое, которое теперь перемежалось с настоящим. – Я вчера не ужинала, – сказала я. – Да уж, тебе досталось. Такое количество адреналина не проходит бесследно. Только если будешь так заглатывать, тебя стошнит. Зря ты, что ли, лекарство приняла? Элиза едва притронулась к завтраку, не отходила от окна и все время что-то высматривала. Будто само ее пребывание на месте событий делало их более осязаемыми и пугающими. – Что здесь могло случиться прошлой ночью? – спросила я. Элизина вилка перестала скрести по тарелке. – Не знаю, тут такая глушь. – Да ладно, глушь! – Ну, то есть дом, конечно, классный, я тебе даже завидую. Я-то скорее всего проторчу в своей убогой квартирке лет до пятидесяти, пока не расплачусь с долгами. Но согласись, Лив, тут по ночам темнотища, которая привлекает определенных людей. В такой глуши можно торговать наркотой. Или, не знаю… привезти и выкинуть здесь труп – и никаких тебе свидетелей. Элиза тряхнула головой, отгоняя неприятное видение. Мою подругу можно было понять. Она жила в многоквартирном блоке, куда временно селили новых сотрудников, еще не решивших, оставаться ли здесь надолго. Более молодых привлекали тренажерный зал, бассейн, прачечная и другие удобства комплекса. Мы обе жили примерно на одинаковом расстоянии от работы, но здесь было намного меньше людей. У всех большие участки, отмеренные еще до обширной застройки. Мне в самом деле повезло с домом. Кроме того, в моем представлении, вероятность случайных преступлений гораздо выше там, где больше народу. Где, куда ни шагни, упираешься в стены. Открытые пространства я, наоборот, связывала с безопасностью. Меня не пугали плохие люди или злые намерения. Я боялась очутиться в западне, когда никто не знал бы, где я. Поэтому я никогда не расставалась с телефоном и радовалась, что рядом Рик, который мог заметить мое отсутствие. Там, где жила Элиза, легче затеряться среди снующих туда-сюда людей. Мы молча доели завтрак. Я собралась мыть посуду, но подруга взяла у меня тарелку и махнула в направлении спальни: – Иди поспи. Я здесь еще побуду на всякий случай. Хорошо, что мне не пришлось просить самой. Я уже чувствовала тяжесть в ногах и передвигалась с трудом. Элиза проводила меня до спальни, положила ногу на подушку. В ее обращенных к окну зрачках я увидела какие-то движения. – Им что, можно разгуливать у тебя по участку? – Уголки ее рта опустились. – Тот человек лежал близко… сразу за моим участком. Язык плохо слушался, начинала кружиться голова. Значит, они все еще здесь. Совсем рядом. Судя по лицу Элизы, мне следовало забеспокоиться. Но я уже проваливалась в глубокий и тяжелый сон. СТЕНОГРАММА ПРЯМОГО ЭФИРА ЭММЫ ЛАЙОНС ИНТЕРВЬЮ С ЛОРЕЛ МЭЙНОР 19 октября 2000 года, 19:30 ЭММА ЛАЙОНС: Мы находимся перед штабом добровольцев, рядом со мной Лорел Мэйнор, мать Арден. Лорел, огромное спасибо, что уделили нам сегодня время. Мы хотели вас заверить: все наши зрители молятся за Арден. ЛОРЕЛ МЭЙНОР: Спасибо. Мне это очень помогает. ЭМ: Перед интервью вы рассказывали, какая у вас стойкая дочь. ЛМ: Да, правда. Ей всего шесть лет, а она уже занимается балетом. Катается на велосипеде, бегает, она вечно в движении. Даже плавать умеет. Не сомневаюсь, что дочка выживет. ЭМ: Мы тоже в это верим. Все, кто здесь собрался, кто прибыл издалека. Они потому и приехали. Мы слышали, что поначалу местные жители были недовольны качеством поисковых работ. Вы думаете, теперь, когда поискам Арден уделяется столько внимания, их отношение изменилось? ЛМ: Да, люди продолжают съезжаться, находить способы помочь. Это вселяет надежду. Я страшно всем благодарна. ЭМ: Что еще вы хотели бы поведать зрителям о своей дочери? ЛМ: Я хочу, чтобы она нашлась. Хочу отмотать время назад, проснуться раньше… ЭМ: Одну минуточку… Как?.. Повторите, пожалуйста. ЛМ: Я хочу… ЭМ: Нет, простите, не вы. Минутку. Как вы сказали? Боже. ЛМ: Что, что происходит? ЭМ: Прошу прощения. Нам только что сообщили: кто-то нашел Арден Мэйнор. ЛМ: Что?! ЭМ: Миссис Мэйнор, похоже, ваша дочь нашлась. Глава 10 Суббота, 15:00 Я ПРОСНУЛАСЬ В ПОЛНОМ замешательстве. Дверь в спальню открыта. Стук таблеток о стекло. Образ матери на кухне с янтарным пузырьком в руке. Картинка стала расплываться. Теперь я в кровати, больная нога на подушке, руки вдоль тела. В той же позе, как заснула. Сколько я проспала: час, минуту? Потянулась к тумбочке – телефона нет. Брала ли я его с собой? – Элиза? – позвала я, приподнимаясь на локтях. Горло саднит, голос хриплый. В дверях возник силуэт, глаза отказывались фокусироваться. – Смотрите, кто проснулся. Я узнала голос раньше, чем разглядела лицо. Откинулась обратно на подушку, не зная, ужасаться ли оттого, что Беннетт застал меня в таком виде. – Ты давно здесь? – Примерно с час. Прости, что не приехал раньше, – смог найти замену только после обеда. – Беннетт прислонился к косяку. – Элиза поменялась с кем-то из ночной смены, так что я отправил ее отсыпаться.