Мы в гонке против времени, каждый час и каждый человек на счету. Несмотря на то, что уже три дня нет никаких известий или намеков на ее местонахождение, люди, занимающиеся поисками, непоколебимы. Все мы в штабе добровольцев разделяем уверенность капитана Ховарда. Общий настрой такой, что никто не сдастся, пока ее не найдут. АЛАНА КОКС: Спасибо, Тиффани. И спасибо всем, кто занят поисками, за ваши усилия. Что же касается всех остальных, мы можем только смотреть издалека – и надеяться. Глава 9 Суббота, 07:30 ЭЛИЗА ОБЫЧНО РАЗРЯЖАЛА обстановку и поднимала настроение, но на этот раз не помогло даже ее присутствие. Сначала нам бросилась в глаза желтая лента, ограждающая место преступления. Потом мы услышали голоса полицейских. Элиза помогала мне подняться по ступенькам крыльца – нога совсем онемела. Когда мы вошли, я почувствовала малознакомый приторный запах, как от чьих-то духов, и вспомнила о следователе. Что, если в мое отсутствие здесь побывал кто-то еще? Что, если Рик впустил их, открыв дверь запасным ключом? Наверняка это против правил, но местные жители – давние знакомые, которые могли и не считаться с протоколами. Ведь представил же Рик следователя просто по имени. Внутри со вчерашнего дня горел свет, и все-таки дом казался чужим. Трещина на полу, которую я не замечала прежде. Дырка от гвоздя в стене. Порванная москитная сетка над раковиной. Элиза развернула инструкцию к таблеткам. – Принимать во время еды. – Она отложила бумажку. – Ты присядь, я соображу что-нибудь на завтрак. Пока она доставала из холодильника яйца, я взяла со стола инструкцию и чуть не прыснула со смеху. – Ты чего? Снотворное. Болеутоляющее с эффектом снотворного. – Удивительно, насколько проще получить рецепт, когда у тебя что-то, видное невооруженным глазом. Рана-то, в общем, пустяковая. Я вытряхнула одну таблетку из янтарного пузырька, положила в рот и запила водой из-под крана. – Ну, тут еще сыграли роль обстоятельства, Лив. Я плюхнулась на стул, закинув больную ногу на табурет, как велела доктор Бриттон. Элиза разбила над миской яйцо и потянулась за следующим. – А какой был самый страшный случай в твоей практике? – спросила я. Подруга замерла. – В больнице? У меня еще терпимо, я ж не в «Скорой» работаю. Там медсестры рассказывают такое… – Она замолчала, уставившись перед собой в одну точку. – Лучше об этих вещах не думать. Иначе не выдержишь. – Прости, я решила, раз вы обмениваетесь сообщениями, может, полегчает, если излить душу. – Знаешь, я представляла себе эту работу как-то иначе. Не знаю, чего ожидала, только после смены я стараюсь обо всем забыть. – Понимаю. Я припомнила Сидни с бутылкой вина, собиравшуюся смотреть «Закон и порядок». Себя с бокалом. Каждый из нас справлялся как мог. Элиза достала из холодильника молоко и масло. – В семнадцать лет я угодила в аварию. Потом помню только боль. Выкарабкалась благодаря медсестрам – они не давали мне сойти с ума, поддерживали положительный настрой. Каждый день вспоминаю их лица. Мне захотелось стать такой, как они. – Надо же, – тихо промолвила я. Новые факты из чьей-то жизни всегда заставали меня врасплох, как будто только у меня могло быть неизвестное прошлое. Боясь выдать о себе какие-то подробности, я никогда особенно не откровенничала, поэтому и со мной делились редко. Так я оберегала свою тайну. Теперь же мне захотелось рассказать ей что-нибудь, поделиться какой-нибудь подробностью прошедшей ночи. Элиза вдруг отшатнулась от плиты, глядя перед собой в окно. – Лив, там кто-то бродит. Я встала, стул царапнул пол. – Полиция? – Точно нет. Какой-то старик во фланелевой рубашке. – А, – пульс замедлился, – это мой сосед Рик. Элиза наверняка слышала о нем, хоть и никогда не видела. Я открыла заднюю дверь, подруга выглядывала из-за моего плеча. Рик шел по краю участка, направляясь явно не к моему дому. Было непонятно, куда он шел, тем более без своей обычной тележки. – Рик? – окликнула я. Он повернулся и зашагал к нам – от его привычного вида, клетчатой рубашки и ботинок, на душе сразу стало спокойнее. – А, хорошо, что ты уже дома. Я вышел немного проветриться. – Посмотрел по сторонам, понизил голос. – Мне сказали, что можно ходить где угодно, кроме отгороженной части, но каждый раз, как я выхожу из дома, возникает чувство, что за мной следят. Я понимающе кивнула, сразу вспомнив о ночи, проведенной в компании следователя Ригби. Казалось, она записывала и оценивала каждое мое слово и движение. Затем я подумала о пистолете под умывальником в ванной Рика. Вспомнила изоленту и другие вещи, которые он прятал. Свет у него в доме, застеленную кровать. Все, что могла заметить или обнаружить полиция. С другой стороны, он вышел во двор вместо меня, велел мне вымыть руки перед приходом полиции. Мне стало стыдно – ведь я сама втянула Рика в этот кошмар, прибежав к нему за помощью. – Мы только вернулись. Это моя подруга Элиза. – Привет, – поздоровался Рик, отступая назад. – Тогда не буду вам мешать. Дай знать, если что понадобится. – Спасибо, непременно. Старик повернулся было, но передумал. – С Ниной все нормально прошло? – С Ниной? – вмешалась Элиза. – Это та следователь? Я знала, что Рик, как и я, дал показания. Мне хотелось его расспросить, проверить, все ли сошлось, узнать, сообщили ли ему какие-то подробности. Только не при Элизе. И не при полицейских, снующих вокруг дома. – Да, – ответила я обоим сразу. – Все нормально. Она отвезла меня в больницу, – я показала на перевязанную коленку. – Пришлось зашивать. – А, ну ладно, – сказал Рик. – Нину я знаю с детства. Хорошая девочка. Он повернулся и пошел. Мы давно выросли, а Рик по-прежнему воспринимал нас как детей, далеких от его собственного прошлого. – Заходи, если будет что-то нужно, – крикнула я ему вдогонку. Закрыла дверь, и в ящике по обыкновению зазвенели приборы. Мы стояли и смотрели в окно на уходящего Рика; он махнул на прощание рукой и пошел к себе, убедившись, что я в безопасности. – Странный мужик, – сказала Элиза. Наш откровенный разговор закончился, так и не начавшись. – Да нет, это же Рик. Он за мной присматривает. – Хм… Где у тебя венчик? Я достала его из среднего ящика и протянула Элизе. Когда она отвернулась и начала взбивать яйца, мой взгляд задержался на ящике повыше. В чате упомянули канцелярский нож. Небольшой, острый и практичный. Я пользовалась своим всего пару дней назад, когда открывала посылку с вещами матери. Задержав дыхание, я чуть выдвинула верхний ящик. Несколько ручек, ножницы, блокнот. Я покопалась в них дрожащими пальцами, хотя сразу увидела, что ножа там нет. – Ой, тебе болтунья пойдет? – спохватилась Элиза. Я отпустила ящик, чувствуя себя невесомой, как улетевший в небо шарик. – Лив? – переспросила она. – Таблетка, что ль, подействовала? – Прости. – Я тряхнула головой. – Да, болтунья – отлично. Я слышала, как щелкнул газ, зажегся огонь, и зашипела сковородка. Никогда не любила замкнутых пространств, чем меня отчасти и привлек этот дом – простором вокруг, множеством окон и выходов, смежными комнатами, плавно переходящими одна в другую. Теперь дом казался тесным, за мной велось наблюдение, и я не могла просто так уйти. Канцелярского ножа на месте нет. При мысли о том, где он мог быть, внутри все переворачивалось. Посылка пришла в среду, тогда же я ее и открыла. Достала вещи, забылась на секунду… должно быть, случайно сунула нож не в тот ящик. Или в коробку.