– Скоро увидимся, – твердо произнесла она, как будто пытаясь залатать проделанную мною дыру в нашей надежде. Вайолет поспешно села в машину и уехала. Я ждал, глядя ей вслед, пока белый внедорожник не исчез в море других автомобилей. Пока наша разлука окончательно не вступила в свои права. Часть IV Ноябрь Прошло уже много времени с тех пор, как я писала в этой старой штуковине, но отчаянные времена и все такое… Ладно, на самом деле я не в отчаянии. Мне просто одиноко. Отчаянно одиноко. Миллер закончил свой дебютный альбом, и, конечно же, тот взлетел на вершины всех чартов. Не успел он осознать, что происходит, как его уже забрали на гастроли, выступать на разогреве у Эда Ширана. Я присутствовала на концерте в Остине два дня назад, и у меня до сих пор мурашки по коже, когда вспоминаю об этом. Миллер… у меня нет слов. Увидеть его на настоящей сцене с группой за спиной, перед тысячами фанатов просто невероятно. Это были фанаты Эда, но к концу первой песни Миллер завоевал их сердца. Должно быть, я выглядела как сумасшедшая, одержимая фанатка в первом ряду, которая выплакала все глаза еще до того, как он спел хотя бы слово. Это было волшебно. Он рожден для сцены. Мы пообщались за кулисами с Эдом Шираном – он просто прелесть, – а потом отправились в отель. Не буду врать, секс потрясающий. С Миллером, а не с Эдом Шираном;—) Миллера переполняли эмоции, и я чувствовала, как энергия все еще пульсировала в нем. На сцене его окружала эта жаркая, сексуальная аура, которой он заряжал толпу, а теперь окутывал меня ею в постели. Это тоже была своего рода магия. Но на следующее утро ему пришлось сесть на автобус до Далласа, а мне вернуться в Уэйко. Мы не знаем, когда снова увидимся. Он будет гастролировать с Эдом по крайней мере полгода, а потом лейбл захочет, чтобы он вернулся в студию. Я стараюсь храбриться, но мне так его не хватает. Он звонит при каждой возможности, но это трудно. Пусть мы и знали, что легко не будет, но все оказалось гораздо сложнее. Май Очередной план и снова отмена. Мы с Миллером уже в пятый раз пытаемся выкроить немного времени, но из-за его сумасшедшего графика планы рушатся. Не то чтобы я считала. Ну ладно, так и есть. Со времени переезда из Санта-Круза мы с Миллером провели вместе в общей сложности тринадцать дней за долгих одиннадцать месяцев. Он закончил тур с Эдом Шираном, и я подумала, что у него останется немного свободного времени до записи полноформатного альбома. Но есть музыкальные клипы, которые нужно снимать, а еще рекламные мероприятия, и если альбом будет хорошо продаваться, то дальше Миллера уже ждет его собственный тур. Я действительно стараюсь не навязываться и не ждать своего мужчину у телефона. Хотя Миллер мне этого не позволяет. Он никогда не пропускает наши вечерние созвоны, если только в это время не в полете. У него изнурительный график, но и у меня тоже. В прошлом январе Миллеру вручали премию «Грэмми» как лучшему новому исполнителю, но я не смогла присутствовать, потому что у меня была огромная исследовательская работа. Я смотрела вручение по телевизору. Миллера сопровождала мама, и в своей речи он благодарил меня. Не называя имени, так как мы избегаем публичности, чтобы про меня не пронюхали папарацци. Он называл меня девушкой из своих песен. Я так рыдала, что моя соседка, Вероника, решила, что меня хватил удар. Но слезы лились, потому что я скучала по нему, любила его так сильно, что с каждой секундой разлуки казалось, будто мы идем против естественного порядка Вселенной. Вероника утешила меня своей любимой цитатой: «перемены трудны в начале, запутанны в середине и прекрасны в конце». Я не знаю, начало сейчас или середина. Все и трудно и запутанно одновременно. Длинные отрезки времени, когда мы не видим друг друга, перемежаются редкими встречами на выходных, которые заканчиваются очередным душераздирающим прощанием. Я могу только надеяться, что Вероника права и что вся эта душевная боль того стоит, что в конце концов все будет прекрасно. Октябрь… В последнее время я здесь почти ничего не пишу. Слишком много дел, учеба с каждым семестром становится все труднее. Но такая занятость хорошо помогает отвлечься, и мне не приходится целыми днями погружаться в тоску по Миллеру. Конечно, это неправда. Я всегда по нему скучаю. Каждая минута слегка окрашена его отсутствием. Наверное, я слишком драматизирую, но этот дневник моя отдушина. А у Миллера – его музыка. Как все и предсказывали, его первый полноформатный альбом «Вне досягаемости» трижды стал платиновым. Он прекрасен, и в песнях я слышу нашу историю. Нашу разлуку и тяжелые прощания. Сейчас он в Европе, с собственным мировым турне. Последний раз я видела его месяц назад. Лейбл выделил ему целые выходные перед стартом. Мы уединились в домике на озере Тахо, чтобы спрятаться от прессы, отчаянно пытаясь извлечь максимум из этих сорока восьми часов. Он выглядел таким усталым. Измученным. Миллер любит своих фанатов и играет вживую, но все остальное для него уже перебор. Я говорила ему, что он имеет право наслаждаться своим успехом и лучше заботиться о себе, но он полон решимости довести это турне до конца. Он договорился, что половина его прибыли пойдет в благотворительный фонд на еду бездомным и помощь с жильем. «Так я чувствую, что занимаюсь важным делом, – говорил он. – И могу каждое утро смотреть на себя в зеркало». Я любила его за это даже больше, чем считала возможным. Миллер просил меня дождаться его, и я пообещала. Конечно, пообещала. Потому что именно мне выпало ждать. Я не могу улететь с ним; у меня есть своя работа и свои цели, чтобы я тоже могла собой гордиться. Мы целовались и занимались любовью, а потом он снова уехал, и теперь мне ничего не остается, как ждать. 25 Вайолет Март – Вайолет, заказ! Шеф-повар Бенито, которого все называли Папа, выставил в окно выдачи две тарелки с яичницей, беконом и картофельными оладьями. Он ударил в колокольчик и снова исчез. Я вытерла пот со лба тыльной стороной ладони, закончила записывать пожелания посетителей и поспешила к окошку, чтобы приклеить листок заказа. Двум другим столикам требовалось еще кофе, но яичница остывала быстрее всего. Я узнала это на собственном горьком опыте, когда два года назад меня наняли в закусочную «Мака». Я схватила оставленные Папой тарелки, налила кофе и выписала чек. Когда время завтрака закончилось, у меня выдалась минутка перевести дух. – Привет, Ви. – Ко мне бочком подошел Дин, еще один официант, и одарил меня одной из своих фирменных очаровательных улыбок. – Сегодня вечером в центре открывается художественная выставка. Не хочешь посмотреть? – Не могу, – ответила я, беря в руки две бутылки кетчупа. – Учеба. – Откуда я знал, что ты это скажешь? – Потому что уже два года приглашаешь меня на свидания, а я два года говорю «нет». Он ухмыльнулся. – Не сочти за отчаяние, но почему? Я устало улыбнулась ему. – Ты же знаешь, каково это. – Я знаю, что работа и отсутствие развлечений вредны для здоровья. – Дин облокотился на стойку и откинул со лба прядь песочного цвета волос. Он осторожно коснулся моей руки и задержал пальцы на моей коже. – Я переживаю за тебя. – Я тебя умоляю, – произнесла я с кривой усмешкой, взглянула на наши руки, а затем снова подняла на него взгляд и вскинула брови. Он убрал руку и выпрямился, ухмыляясь. – Не понимаю, как ты можешь оставаться невосприимчивой к моему обаянию. Ведь у тебя же нет парня, верно? Я поморщилась и занялась кетчупом. – Верно. – Я смерила его взглядом. – Ты когда-нибудь допускал мысль, что, возможно, ты мне просто не нравишься? Он невинно округлил глаза. – Я? Не-а. В окне кухни появился Папа. – Вайолет! Заказ. – Он звякнул колокольчиком. – Мне пора. Дин тяжело вздохнул и отошел, подняв ладони вверх. – Я не собираюсь отказываться от тебя, Ви. Когда-нибудь я завоюю твое сердце и ты спросишь себя: «Почему я раньше не заказала Особенного Дина?» Я закатила глаза. Он часто болтал всякую ерунду, но большинство девушек не могли устоять перед его немалым обаянием. Но ему нужна именно я, потому что не бросаюсь к нему в постель. Он понятия не имел, насколько подобное невозможно. Что даже мысли об этом не было в моей голове. Смена закончилась, и я пошла в подсобку, чтобы снять фартук и дурацкую кепку с головы. Остальные ребята из персонала и официанты, чья смена только начиналась, тепло приветствовали меня или прощались до следующего дня. Команда у «Мака» стала для меня второй семьей, с ворчливым Папой во главе. Это была одна из особенностей, которая мне больше всего нравилась в Техасе – южный менталитет, фамильярность и теплые отношения, по которым я отчаянно скучала из-за моего вынужденного одиночества. Мой «Rav-4», потихоньку стареющий и нуждавшийся в небольшом ремонте, ехал по Уэйко, штат Техас. Находившийся на полпути между Далласом и Остином город полностью окружала безлюдная земля. Ничего, кроме равнины, насколько хватало глаз. В этом была своя красота, но я скучала по океану, лесам и горам Санта-Круза. Костры у хижины превратились в далекие воспоминания, сменившись запахами жареной еды в «Маке» и кондиционированным воздухом в библиотеке Бейлорского университета. Ароматы кожи и одеколона Миллера становились все слабее. Запах его рубашки, когда я надевала ее после наших ночей. Солоноватого пота в постели после того, как Миллер доводил меня до безумных оргазмов раз за разом…