– Огромные доходы от рекламы на ее видеоблоге, – ответил я. Я не стал добавлять, что истинной целью Эвелин было наконец сообщить мне о том, что она хотела получить в обмен на помощь. Если это окажется чем-то неуместным, а я подозревал, что так оно и будет, тогда я просто отошью ее и Вайолет никогда ничего об этом не узнает и не расстроится. Она выглядела несчастной. – Ты ведь мне доверяешь? – Конечно, доверяю. А вот Эвелин не очень. Я прокашлялся. – Хм, не хочу тыкать носом в очевидное, но ты идешь на выпускной бал с другим парнем. – Тебе определенно не о чем беспокоиться, – произнесла она с веселой улыбкой, а затем пристально посмотрела мне в глаза. – Но я сейчас серьезно. Я доверяю тебе, Миллер. – Я тоже тебе доверяю, Ви, – ответил я. И это правда, но мысли о том, что Ривер будет касаться ее, танцевать с ней и фотографироваться, как делают настоящие парочки, были подобны соли на ране. Кроме Вайолет, у меня больше не осталось ничего, и мне не хотелось ею делиться. Ты ведешь себя как гребаный собственник, отчитал я сам себя. Как Чет. Не будь как Чет. – Я буду скучать по тебе, – произнесла она, когда мы в ее внедорожнике выехали с пляжа на Клиффсайд-стрит. Я написал Эвелин, чтобы она забрала меня возле кафе «Кофейная гуща», а не из дома, чтобы избежать очередную стычку с Четом. – Я тоже, – ответил я. – И мне жаль, что я пропущу твой день рождения. – Не тебе одному, – заметила она с лукавой улыбкой. Вайолет припарковала машину перед кафе. Она повернулась ко мне и нежно поцеловала. – Ни пуха ни пера. Позвони мне, как только все закончится. – Хорошо. – Я погладил ее по щеке и снова поцеловал. Я попытался впитать в себя немного ее неиссякаемого оптимизма, пускай сладость ее губ прогонит горечь сомнений. Но внутри все скручивалось, а мысли наполнились неуверенностью и страхом. – Я позвоню тебе завтра вечером. И повеселись на выпускном. Уверен, ты будешь очень красивой. – Буду мечтать, что ты со мной. – Она поцеловала меня в последний раз, и я вылез из машины, забрав свои вещи. Я уже входил в кафе, когда позади меня раздался визг шин. Вайолет задом сдавала с парковки, но затем резко затормозила. Распахнула дверь и бросилась ко мне, задыхаясь, с горящими глазами. Бледная фарфоровая кожа на щеках раскраснелась, а алые губы приоткрылись. – Я люблю тебя, – выпалила она. Ее слава так сильно поразили меня, что перехватило дыхание. – Я уже начала отъезжать, но поняла, что не смогу. Не смогу отпустить тебя в Лос-Анджелес, пока ты не узнаешь, что я люблю тебя. И всегда любила. С тех пор, как нам исполнилось тринадцать, я была глупа и напугана. Боялась того, как сильно я тебя люблю. Насколько глубоки мои чувства. – Она покачала головой, ее темно-синие глаза блестели от слез. – Потому что они очень глубокие, Миллер. И дна их не видно. Я уставился на нее, пока ее слова теплым дождем омывали мое сердце. Каждое слово растопило тревогу, ослабило страх, наполняя меня теплом. Вайолет изучала мое потрясенный вид. – Тебе не обязательно отвечать… Я закрыл ей рот поцелуем, обхватив ладонями ее лицо, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства – четыре года невысказанной любви и ожидание целой жизни впереди, вместе. – Я люблю тебя, – прошептал я ей в губы. – Как же сильно я тебя люблю. Господи, Вайолет. Дела были хуже некуда, но однажды ночью я, спотыкаясь, вышел из темного леса, потерянный, а ты оказалась рядом. Ее глаза сверкали от слез, но широкая улыбка озаряла ее лицо. – Ну что ж, – выдохнула она, сдерживая слезы. – Рада, что мы это выяснили. И, для сведения, это лучший… подарок… на день рождения… Она снова поцеловала меня, сжимая мои ладони, а затем отступила и направилась к своей машине. Она помахала рукой из окна и уехала. Я опустился за столик возле кафе, пораженный тем, как один день может одновременно обернуться самым лучшим и самым худшим. Через несколько минут на стоянку въехал черный «Эскалейд» и остановился рядом с магазином. Пассажирское окно опустилось, и Эвелин посмотрела на меня из-под своих солнцезащитных очков. – Эй, малыш, тебя подвезти? Я ухмыльнулся и открыл заднюю дверь, чтобы сложить свои вещи, затем забрался на переднее. Эвелин сняла очки. – Черт возьми, что с тобой случилось? Я напрягся. – Пустяки. – Пустяки? – взвизгнула она. – Да ты настоящая катастрофа и… Господи, что это у тебя на шее? Шарф Холдена сполз, и я сдернул его. – Не беспокойся об этом. – Не беспокоиться?.. Боже, ты в порядке? – В порядке, но… я выгляжу ужасно, да? Для интервью? – Не идеально, – буркнула Эвелин, заводя машину и направляясь к выезду. Ее взгляд внезапно стал задумчивым. Она что-то прикидывала в уме. Через несколько минут она выдала: – Я дам тебе тональный крем, намажешь шею. Я все время использую его для таких вещей. Я качнул головой. – Все время для какого рода вещей? Она с трудом сглотнула, вцепившись в руль обеими руками. – Неважно, – ответила она, направляясь на север от Санта-Круза к аэропорту Сан-Хосе. – Время пришло. Твои требования. – Считай, что это услуга за услугу. Я помогла тебе достигнуть цели, теперь хочу, чтобы ты помог мне в ответ. – Контракт пока что еще не подписан. – Но будет. И когда это произойдет, тебя попросят переехать в Лос-Анджелес, чтобы записать песню. Возможно, даже мини-альбом. Они захотят снять несколько клипов, а может, даже отправят тебя в тур в качестве разогрева у какой-нибудь звезды. И, когда все это произойдет, – продолжила Эвелин, – я тоже хочу быть там с тобой. – Что это значит? – Я хочу, чтобы ты взял меня с собой. Я фыркнул. – Ага, этому не бывать. – Миллер, послушай… – Я не повезу тебя в Лос-Анджелес, Эвелин. Жить со мной? Я с Вайолет. – Это не имеет к ней никакого отношения, – отрезала Эвелин. – И ради бога, я не прошу тебя взять меня в качестве своей чертовой поклонницы. Раздутое эго? – Тогда чего же ты хочешь? – Мне нужна путевка в жизнь. Контакты. Ты никогда ничего не добьешься без полезных знакомств. И именно таким ты для меня и станешь, а я буду твоим личным помощником. Я хохотнул. – Личный помощник? Нет. Я не могу этого сделать, Эвелин. У меня нет никакого влияния. – Ты хотя бы удосужился посмотреть что-нибудь из своих видео? – спросила она, лавируя в потоке машин. – Ты вообще читал комментарии? Ты станешь звездой, Миллер. Куда, по-твоему, ты собираешься? Это не собеседование. Это заключение контракта на запись. Я откинулся на кожаное сиденье «Эскалейда», обдумывая ее слова. Затем покачал головой. «Невозможно. Ведь так?..» – Ты забегаешь вперед, – произнес я. – И нет. Извини. Я не могу этого сделать, Эвелин. Не могу так поступить с Вайолет. – Я должна отсюда выбраться, Миллер, – произнесла Эвелин, и меня потрясли внезапные слезы, наполнившие ее глаза. – Должна. Что с тобой сегодня случилось? Со мной это тоже происходит. Я уставился на нее, пытаясь понять, о чем она. За все время, что я провел в ее доме, у меня никогда не возникало ощущения чего-то неправильного. Счастливые фотографии на стенах, подшучивания с папой, снисходительная мама, которая явно гордилась ею. – Кто? – спросил я. – Я никогда не видел… – Значит, если ты этого не видел, значит, ничего и не было? – Не отвлекаясь от дороги, она опустила руку и приподняла подол мини-юбки. Верхнюю часть бедра пересекал синяк прямоугольной формы, четыре дюйма в длину и два дюйма в ширину. Она одернула юбку. – Он бьет меня там. Чтобы не было видно.