– Мы друзья, Вайолет, – наконец произнес он, глядя прямо перед собой. – Что? – Ты спрашивала… И да. Мы друзья. Я уставилась на него, а он сверху смотрел на меня, и счастье изгоняло из моего сердца холод, порожденный ненавистью родителей друг к другу. Я нашла в себе силы улыбнуться. – Готов есть торт? Я нарезала клубничный торт в ванильной глазури, и мы с Миллером поели и еще немного пообщались. У него чуть кола не пошла из носа от смеха, когда я рассказывала случай с одним скейтером, Фрэнки Даудом. Как он пытался спрыгнуть на своем скейте с обеденного стола в кафетерии, но упал и опрокинул подносы с едой людям на колени. – Из-за этого началась драка едой, – продолжала я. – Боже, директор был в бешенстве и пытался сразу задержать весь седьмой класс. – Миллер засмеялся еще громче. Мне нравился его хрипловатый смех. В этот момент все его лицо озарялось светом. На несколько мгновений его напряжение и тревога исчезли, и я почувствовала, что сделала нечто большее, чем просто накормила его. Мы наелись до отвала, и Миллер тяжело вздохнул. – Черт, как хорошо… – Но в этот момент ему в голову явно пришла какая-то мысль, и проклятое беспокойство снова к нему вернулось. – Мне пора. – Тебе не нужно… – Я должен. – Он поднялся и закинул рюкзак на плечо. – Спасибо за еду. И за торт. – Спасибо, что съел его со мной, теперь я не чувствую себя такой жалкой. – Ты не жалкая! – воскликнул Миллер и засунул руки в карманы. – Как думаешь, я могу взять еще один кусочек с собой? – Возьми хоть весь. Я его не хочу. – Нет, – тихо ответил он. – Я не заберу твой именинный торт. Только один кусочек. Для мамы. – Ох. Конечно. – Я завернула кусок торта в салфетку и протянула ему. – Миллер?.. – Не надо, – прервал он меня, убирая торт в рюкзак. – Откуда ты знаешь, что я хотела сказать? – Я знаю, о чем ты хочешь спросить, но не стоит. Сегодня был прекрасный вечер. Я не хочу все испортить. – Если ты скажешь мне, где живешь, это все испортит? – Да, так и будет. Поверь мне. Это испортит нас. – Нас? – Нашу дружбу, – быстро поправился он. – Возможно, ты не захочешь со мной дружить. – Сомневаюсь, но ладно. Я больше не буду к тебе с этим приставать. Пока что. – Спасибо. И спасибо за торт. – Не за что, – ответила я. Он направился к окну, и я прикусила губу. – Увидимся завтра? – Ты хочешь, чтобы я вернулся? – Его голубые глаза на мгновение загорелись, но затем он небрежно пожал плечами. – Ага. Может быть. Я закатила глаза и стиснула ладони перед собой. – Ох, может быть! Значит, я буду весь вечер ждать, тосковать по тебе, надеяться, молиться, чтобы ты вернулся. Он тихонько рассмеялся. – Ты такая чудная. – А ты ворчун. Мы друг другу подходим. Не находишь? Он кивнул. Его взгляд потемнел в полумраке. – Увидимся завтра. Миллер собрался вылезать в окно. – Эй, погоди! – остановила я его. – Забыла спросить твою фамилию. Она похожа на имя? Тэд? Джон?.. Ох! Тебя зовут Миллер Генри? Он ухмыльнулся. – Стрэттон. – А моя Макнамара. Приятно познакомиться, Миллер Стрэттон. Он быстро отвернулся, и я едва успела заметить улыбку на его губах. – С днем рождения, Вайолет. О господи, Дневник, это просто безумие какое-то!!! Я только что затащила парня в свою комнату! Мы болтали, ели и смеялись, и мне казалось, что мы знакомы целую вечность. Я не знаю, как еще это объяснить. С Шайло было так же. Мы познакомились и сразу подружились. Миллер не похож на мальчиков из школы, которые пошло шутят и все дни напролет играют в видеоигры. Он глубже. Нет, глупо звучит. В нем сокрыто многое. Его ворчливость меня тоже не беспокоит, и он не слишком возражал, что я задавала миллион вопросов. Но он все равно остается для меня загадкой. Кажется, понадобятся годы, чтобы узнать его всего. Он не сказал, где живет. У меня такое чувство, что они с мамой бедствуют. Он был так голоден, и одежда в плохом состоянии. Но вокруг такие огромные дома. Он не мог добраться сюда издалека. Я пригласила его завтра. Надеюсь, придет. Хочется еще раз накормить его, только чтобы это не выглядело как благотворительность. Но больше всего мне хочется снова с ним пообщаться. Хочу познакомиться с ним поближе, и чтобы он тоже получше меня узнал. Ведь это так редко происходит! Знакомиться с новым человеком… все равно что открыть подарок на день рождения. Кстати, теперь у меня два друга. С днем рождения меня! II Миллер вернулся на следующий вечер, и еще через день, а потом приходил еще в течение двух месяцев, пока лето не подошло к концу. Моя первая подруга, Шайло, жила со своей бабушкой, но каждое лето проводила в Луизиане у родственников, так что Миллер прекрасно мне ее заменил. Вечера мы проводили в моей комнате, что-нибудь перекусывали – Миллер всегда был голоден. Я занималась, а он писал в старой, помятой тетради. Он не показывал, что там написано, а я не совала нос не в свое дело. Но однажды я мельком заметила на странице что-то похожее на стих. В большинстве случаев мы ходили в центр города или шли на набережную и играли на игровых автоматах, а потом прогуливались по пляжу. Иногда Миллер занимался подработкой в городе, чтобы хоть немного помочь маме. Он сказал, что она работает в закусочной, но он никогда не приводил меня туда и не знакомил нас. Я же познакомила его с родителями, и по моей просьбе папа нанял Миллера раз в неделю работать во дворе, хотя у нас уже был садовник. – Он заплатил мне пятьдесят баксов, – сообщил мне позже Миллер, после своего первого рабочего дня, и укоризненно посмотрел на меня. – Это слишком много. – У нас большой двор, – невинно ответила я. Он хотел было возразить, но, по-моему, в деньгах он нуждался больше. Однажды поздним августовским вечером Миллер сидел с блокнотом на коленях и что-то строчил, пока я занималась. Я закрыла тетрадь по алгебре и сняла очки, чтобы потереть глаза. – Сделала. За один предмет в старшей школе можно теперь не переживать. – Ты будешь, как в том старом сериале, «Дуги Хаузер», – произнес Миллер, доедая приготовленный мной бутерброд с ветчиной и сыром. – Уже в шестнадцать поступишь в колледж. – Не-а. Я не настолько хороша. – Ты чертовски умна, Ви, – возразил он. Что-то новенькое. Он стал называть меня Ви. И мне это даже нравилось. – Ты когда-нибудь расскажешь мне, что пишешь? – спросила я.